Земные и небесные странствия поэта - Тимур Зульфикаров

И чего человек спит в такие ночи, когда с небес светится просится в душу необъятную вплывает входит девственное божье мирозданье, когда протекают чрез ночные очи твои алмазные хрустальные серебряные плеяды молчальницы печальницы странницы?..

Когда грядут звездные божьи армады галеры кор’абли?..

И где их брег?..

Где станут?

И чего спит человек ночами, а не говорит со звезд’ами?..

…О Боже сколько таких ночей проспал не узнал я?..

Ай, сон в кручине, что корабль в пучине… да…

…И вот я бреду с кладбища и от сырой дождливой земли мои брезентовые тапочки рваные обмякли намокли…

И я их снимаю и бросаю и иду босой босой босой младой радостный…

И чую весеннюю чреватую землю под ногами ступнями и чую вселенную плещущихся игольчатых серебряных колосистых звезд кроткими очами очами очами…

И тут я останавливаюсь.

И тут я вижу молчаливое святое шествие старух по моему родному ночному Джимма-Кургану.

Долгие череды старух в глухих чистых платках немо идут по городу.

И в руках у них свежие пахучие куличи в чистых платках да скатертях и пахнет жасмином и ванилью и александрийским мускатным орехом и корицей на улицах ночных весенних и пахнет пахнет чистыми золотыми шафрановыми абрикосовыми освященными уже куличами.

И я говорю близкой старухе:

— Бабушка, куда вы бредете ночью с куличами?..

И она крестит меня и говорит:

— Сынок. Сегодня Пасха. Христос Воскресе!..

И я говорю:

— Воистину воскрес!..

И мы обнимаемся христосуемся с ней и она торопко всхлипывая целует меня и дает мне щедрый кусок пахучего сыпучего бедного водянистого военного кулича и крашеное яйцо.

Я ем кулич…

…Воистину воскрес!..

Восстал из мертвых!..

Победил кладбище!..

Победил смерть!..

И я ем Твой кулич и не знаю Тебя Светодавче!..

И я ем Твой кулич и не знаю Тебя Распятый Неповинный на Кресте в гвоздиных язвах жалящих…

И народ мой ест Твой кулич Твой хлеб Твою плоть персть тело а забыл Тебя…

Иль пришли времена, когда Ты зовешь шепчешь маешься с Креста: Или Или Лама савахфани!

Но никто не знает Тебя и языка Твоего и некому снять Тебя и омыть и запеленать в гробный лебединый саван плащаницу…

И ждать уповать на новое Пришествие Твое…

…Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в нихже несть спасения…

Изыдет дух его и возвратится в землю свою, в той день погибнут все помышления его…

И чего ты надеешься на человека, все дыхание которого лишь в ноздрях его мимолетных тленных?..

И уповай на Бога твоего…

…А ты забыл Бога и поставил идола на место Его.

И я ем Твой кулич плоть персть тело Твое и не знаю Тебя Светодавче Жизнедавче Иисусе Спасе…

И народ мой не знает Тебя…

…Поэт!..

И человек окруженный опутанный убивцами кричит на улицах: «На помощь!» — и ты бежишь на помощь…

Сладкопевец!..

Поэт!.. А тут весь народ кричит о помощи, а ты молчишь безмолвствуешь…

Сладкопевец!..

…И воробей на плетне ест веселую бабочку

И выедает тело её летучее нетрудное невинное

летучее

И улетает

И долго долго долго реют летают вьются

тщатся надеются в деревенском тихом

нетронутом лесном воздухе опустевшие божьи

недужные ненужные пыльцовые крылья

крылья крылья…

И летят лепестки твоей души, поэт… Сладкопевец…

…Но я отрок но я дитя невинное голодное ночное одинокое.

И я бреду иду веселый среди старух божьих чистотелых среди куличей золотых шафрановых абрикосовых…

…Господь! я иду в Твоей ночи и я дитя отрок и чист еще как твои богомольные старухи как Твои куличи как платки скатерти одежды Твоих старух…

Господь и Ты остался сокрылся приютился в старухах вдовах Руси а мужи иль убиты иль пьяны…

Господь и Ты остался в старухах как святая чистшая вода в колодезях кладезях глубинных в деревнях в засухах Руси…

Господь! но будут ливни! но будут Твои дожди! и напоят многих забывших о Тебе…

И будут в полях и на дорогах из твоих чистых хрустальных обильных ручьев родников луж пить…

Господь и хлынут по Руси засшуливой Твои воды ручьи родники!..

Господь, да мне тогда уж тут тогда уж тут не жить не уповать не ликовать и не любить…

…Но я отрок дитя бреду в Твоей святой ночи…

А Ты сказал: «Кто не умалится до дитя — не войдет в царствие божее»… да!..

И я бреду в Твоей ночи…

И другие старухи с радостными слезами в очах блаженных христосуются со мной и дают мне от куличей своих.

…Господь! и я ем Твои куличи в Твоей ночи!..

И впервые за долгие ночи и дни войны я сыт сыт сыт…

И сладко томно пахнет на улицах пасхальным жасмином и корицей и ванилью и александрийским мускатным орехом…

Но тут какой-то чужой горелый дух тревожит меня, покрывая побивая угнетая дух жасмина ванили корицы и муската.

Какой-то дух огня пожара томит манит меня. Слышится мне пожар беды…

Может, у кого-то горит полночный кулич?..

Может, горит чадит забытый на огне кулич?..

Да?..

Тогда я бегу на дух пожара на дух погибельный костра…

Тогда я бегу навстречу огню гиблому и тут слышу вой красных пожарных машин опоздалых а потом жалобный зыбкий плеск зов гуд церковного колокола…

Тогда я бегу на зов колокола вместе с пожарными машинами воющими бессонными.

Это не кулич горит.

Это православная малая деревянная самодельная церковка на горе кладбищенской невинная горит чадит…

Она быстро корчится мается уступает отдается огню веселому кудрявому текучему ибо построена наспех из досок бревен тонких быстрых а окрест неё как у светло горящей свещи немо стоят старухи в белых платках и крестятся и шепчут молитвы покорные…

…Боготочною Кровию якоже искупил еси нас древле от законныя клятвы, Иисусе, сице изми нас от сети, еюже змий запятны страстьми, плотскими, и блудным наваждением, и злым унынием, вопиющия Ты: Аллилуйя…

Мы же таинству дивящеся, вопием верно: Иисусе, Боже предвечный, Иисусе, Царю царствующих. Иисусе, Владыко владеющих, Иисусе, Судие живых и мертвых. Иисусе, надеждо ненадежных Иисусе, утешение плачущих. Иисусе славо нищих,

Иисусе не осуди мя по делам моим. Иисусе очисти мя по милости Твоей. Иисусе, отжени от мене уныние. Иисусе, просвети моя мысли сердечныя. Иисусе, даждь ми память смертную. Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя…

…Господь, это не кулич, это Твой храм, Твоя церковь, Твоя дщерь, Твой дом Твое гнездо горит…

Но вечная молитва Твоя намного превышает горящую церковку Твою…

Но слёзно разрывчиво жаль…

…О, пресладкий и всещедрый Иисусе! Прими ныне малое моление сие наше, якоже приял еси вдовицы две лепте, и сохрани достояние Твое от враг видимых и невидимых, от нашествия иноплеменних, от недуга и глада, от всякия скорби и смертоносныя раны, и грядущия изми муки всех, вопиющих Ти Аллилуиа!..

О Пасха красная, Пасха, Господня Пасха! Пасха всечестная нам возсия!

Пасха! Радостно друг друга обымем!

О, Пасха! Избавление скорби, ибо из гроба днесь яко от чертога возсияв Христос, жены радости исполни, глаголя: проповедите апостолом…

Слава, и ныне: Воскресения день, и просветимся торжеством, и друг друга обымем, рцем, братие, и ненавидящим нас, простим вся воскресением, и тако возопиим: Христос воскресе от мертвых, смертию

смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!..

…Господь но Твой храм горит…

Уже он сгорел изник в огне…

Оле!..

И крестный кроткий ход чистотелых старух стоит окрест Твоей горящей церкви свещи…

Оле!..

А поодаль от толпы старух смиренных осиянных под деревом инжира смоковницы стоят два Мужа и глядят на огнь, поядающий церковь.

И огонь озаряет их.

…И один в платиновой полыхающей парандже и на ней мундир Генералиссимуса и в устах у него трубка дымится и исходит табаком колхидским пряным сладким…

И я гляжу на него и узнаю его и боюсь подойти к нему — Ангел Азраил?..

И он ждет добычи своей?..

Иль Генералиссимус Державы Хозяин Отчины Пагуба всея Руси?..

Но откуда Он в малом неприметном окраинном азиатском окаянном богооставленном Джимма-Кургане моем?..

Аки кит лежас кулема океана в арыке малом?..

Кто Он?.. Ангел Смерти Азраил иль Тиран Народов?

Иль двуедин и лишь меняет облик?..

О Господи!..

Иль сам Тиран тайно обходит покорные дальные ночные города свои, чтоб своими живыми руками задушить жертвы свои?

И зачем тогда палачи ему?..

А их много.

Но двух рук не хватает Тирану, чтоб задушить истребить народ свой.