Маска Зеркал - M. A. Каррик

"Думаю, нам тоже лучше уйти", — тихо сказал Леато, протягивая руку Ренате. Затем он сделал раскаянное лицо. Ты сочтешь меня бессердечным, если я предложу тебе пойти со мной в "Талон и Трик", а не возвращаться домой? Лучше ложиться спать со счастливыми воспоминаниями, чем с грустными, правда?"

Она вздрогнула. Счастливые воспоминания не отпугнут Злыдней, так гласили сказки о пожаре, которые она слышала в детстве. Если ты не можешь заснуть, значит, Злыдень питался твоими снами, хорошими и плохими.

Мальчик просто заболел, сказала она себе. Она не хуже других знала, что болезни и смерть постоянно ходят по улицам, не нуждаясь в бугименах.

Она оглянулась через плечо. Сибилят и остальные не обратили на нее внимания: Меззан, успокоив свое возмущение, хотел только принять ванну, а Парма и Бондиро уже ушли с Эглиадасом, предположительно для того, чтобы вправить ему запястье.

Проследив за ее взглядом, Леато сказал: "Не беспокойся о них".

Ей нужно было завязать отношения именно с Трементисом. Все остальные были второстепенны. Рената улыбнулась Леато и сказала: "Продолжайте".

Лейсвотер, Старый остров: Суйлун 4

Заведение "Талон и Трик" не было настоящим игорным притоном Старого острова. Хотя он располагался в некогда элегантном таунхаусе с видом на площадь Лифоста, побитые половицы не скрипели и не стонали от водяной гнили. Жасминовые благовония не маскировали запах плесени и рвоты. Занавески и кружева разделяли пространство, аляповатые по рисунку и цвету, но без пыли и клещей.

Рен хорошо знала подобные заведения — нарочито обшарпанные, чтобы вызывать у обитателей трущоб трепет, но без реальной опасности. Клиентура соответствовала обстановке: бумажные маски, руки в перчатках, акценты высшего класса, переходящие в обычный надэжранский.

"Надеюсь, Грей вас не обидел", — сказал Леато, протягивая ей бокал с желтым врасценским вином. Бокал был дешевым, но чистым, и когда Рената сделала небольшой глоток, вино показалось ей приятным на вкус, а не выдержанным до состояния уксуса. "Он слишком серьезно ко всему относится".

"Вы, кажется, друзья", — сказала Рената. "Разве это не… необычно?" Благородный и сокол, лиганец и врасценец.

Леато рассмеялся. "Очень. Его брат, Коля, был плотником и работал на нас. Но мы с Греем подружились, когда Рывчек взяла нас обоих в ученики".

Выражение ее лица оставалось откровенно любопытным. "Рывчек?"

"Оксана Рывчек. Она фехтовальщица". Леато отвернулся, оставив Ренату гадать, почему он преуменьшает мастерство самой известной профессиональной дуэлистки Надежры. Большинство людей считали, что имбулинг действует только на физические объекты, но это не мешало слухам о том, что Рывчек могла наделять свою игру на мечах сверхъестественной скоростью и точностью. "Она придирчива к тому, кого учит — говорит, что у нее нет времени на дельтийских сопляков, жаждущих подраться. А Грей был в затруднении, потому что… ну. Он врасценский. Коля попросил меня присмотреть за ним, и… не знаю. Мы подружились".

Он уставился в свой бокал с вином, проводя негнущимся пальцем по ободку, пока тот не зазвенел. "Но друзей недостаточно, когда теряешь семью".

В "Глории" она предположила, что Серрадо был просто домашним соколом семьи Трементис, но это прозвучало гораздо более лично. "Его брат умер?" — тихо спросила она.

"Несколько месяцев назад. При пожаре на складе". Невыплаканные слезы потекли по ресницам Леато, сверкая, как бриллианты, в тени его маски. Его взгляд скользнул по ее непарным перчаткам. "Рук убил его".

Она проглотила ответ, который грозил вырваться из ее горла: Рук не убивает.

Она уже пять лет не была в Надежре, а Рук существует гораздо дольше, чем жизнь. Все предполагали, что эта роль передается от одного человека к другому, так кто мог сказать, что нынешний Рук — тот самый, из ее детства? Был ли он тем, кто уважал эту границу? Или это могло быть просто совпадением. В любом случае — "Ах", — сказала она. "Это объясняет сегодняшний гнев капитана Серрадо. Я ожидала, что любой член Вигила будет недолюбливать такого разбойника… но, похоже, дело не только в этом. Я так понимаю, что пожар не был случайностью?"

"Рук" делает такие вещи — поджигает склады — чтобы нанести удар по тем, кто ими владеет. Коля… он был там в ту ночь, когда это случилось. И владелец тоже. Все предполагают, что хозяин был целью "Рука", но они оба погибли. С тех пор Грей охотится за Руком".

Тон Леато был неожиданно мрачным. Рен быстро прикинула — что видела Рената, что она могла предположить — и сказала: "Я ожидала, что ты будешь его подбадривать. Судя по тому, что говорили сегодня остальные, этот Рук представляет собой угрозу, с которой давно следовало бы разобраться".

"Дело не в этом". Леато поднял бокал, поколебался и опустил его. "Проблема в том, что он сделает с Греем. Мой дед — и твой, полагаю, тоже — говорил, что месть сделает тебя целым. То, как ведет себя Грей… Я боюсь, что это сломает его".

Меня это не сломало, хотела сказать она. Но это было не совсем так. Возвращение в Лейсуотер сделало это слишком очевидным.

Прежде чем Рената успела придумать, как бы ей побольше узнать о делах Леато, он вздохнул и допил остатки вина. "Я пока не в настроении играть. Ты хочешь, чтобы тебе прочитали твой узор?"

Она надеялась, что он забыл об этом. План на этот вечер всегда был рискованным: если у читающего узоры был истинный дар, Рен не хотела, чтобы карты этой женщины находились рядом с ней. Но истинным даром обладали очень немногие, и она решила, что рискнуть стоит. Теперь ей предстояло довести дело до конца.

Она просунула руку в перчатке через предложенную руку Леато и улыбнулась, как будто ей нечего бояться. "Звучит увлекательно".

"Большинство лиганти сказали бы тебе, что будущее можно увидеть только в звездах, а не в стопке нарисованных карт". Он провел ее между столами в дальний альков, отгороженный от остальной части комнаты. "Но Надежра — это не Сесте Лиганте и не Сетерис. Здесь есть магия, которую северяне не понимают".

Стремление Леато звучало как нечто большее, чем желание отвлечься. Он вел себя не как человек, пришедший сюда, чтобы развлечься или даже забыть о своих проблемах; его настоящей целью был Узорщик.

Рен замедлила шаг, когда они подошли к перегородке, затянутой толстыми шерстяными нитями. Она узнала вывязанные на них фигуры: у ее матери в магазине была точно такая же перегородка. Рен могла часами сидеть и разглядывать ее, пока мама работала, представляя себя героиней сказок — ткачихой Цвецой или странствующим игроком Праченом.