Баронесса, которой не было - Олеся Владимировна Стаховская

Лекарь оказался веселым коренастым мужиком, почти до самых глаз заросшим бородой, с богатырским торсом, мощными волосатыми руками, лукавыми глазами и простонародным именем Ванок. Такому лесорубом быть, а не лекарем, подумала Тали. Дело свое он, однако, знал. Практически безболезненно избавил девушку от старой, задубевшей от крови повязки, внимательно осмотрел рану и приступил к манипуляциям, сопровождая их прибаутками. Рану обработали, зашили, перевязали. Тали напоили горьким снадобьем, после чего велели лежать день, а лучше два.

– Надо бы пациентку в домик перенести, пока жар не спадет, – обратился к Брану Ванок. – На улице дождь, в палатку натекает. Нехорошо ее на сырой земле держать. Барышня нежная, к суровой жизни непривычная, да еще с такой раной.

Бран без разговоров завернул Тали в плащ, подхватил на руки и понес в дом. Пинком открыл дверь и, игнорируя недоуменный взгляд брата, положил девушку на топчан, который служил Дару постелью.

– На печи поспишь, – таков был ответ на вопросительно вздернутые брови.

– А совещания мне тоже на печи проводить? И приказы с печи отдавать?

– В моей палатке можешь и совещания проводить, и приказы отдавать, и на бой благословлять. В общем, делать все, что тебе заблагорассудится. Ванок сказал, ей нужно находиться в сухом и теплом помещении. На улице дождь зарядил, и, судя по всему, надолго. Девочке необходима пара дней, чтобы в себя прийти. Жар спадет – вернется в палатку.

Видя, что брат непреклонен, Дар сдался. Подошел к Тали, потрогал лоб. Распахнул плащ, убедился, что нога перевязана.

– Ладно, пусть остается. Позови Ванка, чтобы за ней приглядывал, и идем в твою палатку. Совещаться и благословлять.

Весь день Тали провела в домике под присмотром Ванка, пила микстуры и отвары. Других раненых в лагере не оказалось, и мужчина оттачивал на ней свое мастерство, заодно развлекая пациентку байками из лекарской жизни. Заговаривать на темы, связанные с пребыванием белоярского отряда в лесу, ему строго-настрого запретили.

Поздним вечером, когда Тали уснула, Дар отпустил Ванка. Сам же долго стоял перед топчаном и рассматривал спящую пленницу, пытаясь понять причину беспокойства, которое та вызывала в нем. Он старался убедить себя, что это беспокойство – не что иное, как забота о безопасности королевства, а девушка, безусловно, не так проста, как полагает Бран, и оказалась у них отнюдь не волей случая, а преследуя свои интересы, которые наверняка расходятся с интересами страны, оберегать которую он поклялся, едва взял в руки меч. И этот милый образ невинной простушки, провинциальной дворяночки, не более чем маска, скрывающая акулий оскал прожженной интриганки. Слишком легко она втерлась в доверие к брату. Слишком быстро расположила к себе отряд.

Тали ощутила пристальный взгляд, почувствовала опасность. Заворочалась во сне, и плащ, служивший одеялом, стек на пол. Кроме рубашки и бинта на ней ничего не было. Ничего, что могло бы угрожать жизни Дара или его брата, и уж тем более интересам Белояра. Зато были длинные стройные ноги, которые едва прикрывала сбившаяся рубашка, тонкая шея, изящество которой подчеркивали короткие темные пряди, и нежная белая кожа, отражавшая мерцающий свет свечи. Дар подавил тяжелый вздох, поднял плащ и накрыл девушку.

Лежа на печи, он размышлял о том, что слишком долго мотается по гарнизонам и крепостям, лишая себя тех маленьких радостей, которые частенько перепадают его солдатам. Стремления отца устроить выгодный брак Дар жестко пресекал. Ему хватило одного такого, короткого, оборвавшегося в один миг вместе с жизнью молодой жены, к которой он едва успел привыкнуть. Слишком хрупкой для этого мира, слишком болезненной, чтобы выносить и родить наследника.

Свой долг перед родом Дар считал исполненным. Теперь пусть брат воплощает честолюбивые планы старого князя. Мимолетные интрижки с придворными дамами заканчивались каждый раз при попытке очередной любовницы повести Дара под венец. А потом, с того момента, как на границе стало неспокойно, он большую часть времени проводил на заставах, лишь изредка прибегая к услугам тех женщин, чьим основным делом было дарить уставшим воинам радость плотских утех и иллюзию любви. Но подобные встречи будили брезгливость и оставляли неприятное послевкусие, как от скисшего вина.

Подниматься с кровати Тали позволили на третьи сутки. Жар спал в первый же день, но Ванку не хотелось лишаться благодарного пациента и внимательного слушателя, поэтому девушке для закрепления лечебного эффекта был предписан постельный режим. Несколько раз заходил Бран, говорил о пустяках, держал за руку и ласково улыбался. Он был похож на брата и одновременно сильно отличался от него. На общих чертах лица сходство заканчивалось. Бран был мягким и жизнерадостным человеком с открытым, веселым, добродушным взглядом. С девушкой вел себя обходительно и мило. Во время его посещений Тали томно вздыхала, трепетала ресницами и цвела румянцем. Дар же, став случайным свидетелем пары подобных встреч, мрачнел, как грозовое небо, и бросал злобные взгляды исподлобья в сторону брата. Радел о безопасности королевства.

На подоконнике и столе словно сами собой множились букетики полевых цветов. Это солдаты из отряда Дара, те, кому по разным причинам довелось побывать в избе (а таких, кто не зашел поинтересоваться здоровьем юной пленницы, попросту не оказалось), выражали свою симпатию и желали Тали скорейшего выздоровления. Дар раздраженно наблюдал за тем, как его рабочий стол превращается в клумбу. Когда же количество цветов превысило порог его терпения, собрал их в охапку и выкинул на улицу. Тали слышала, как он отчитывает кого-то за дверью.

Через несколько минут на поляне поднялся шум, в котором хорошо различался звон металла. Тали бросилась к окну, ни секунды не сомневаясь, что на лагерь напали имперские солдаты. Никакого нападения, к счастью, не случилось. Просто командир решил выпустить пар, а заодно размяться и потренировать солдат. Баронесса собиралась вернуться к прерванному занятию, грезам о скорой свадьбе с Браном, но пластика будущего деверя заворожила ее.

Свесившись с подоконника, Тали увлеченно следила за ходом боя. Живя в доме барона, она частенько наблюдала за тем, как тренируются его солдаты, да и сама училась владеть мечом по настоянию отца. Случалось присутствовать и на поединках, которые забавы ради устраивали местные дворяне. Но ей ни разу не доводилось видеть настолько отточенной техники.

Танец с мечами совершенно преобразил мрачного белоярца. Куда-то делась тяжеловесная угрюмость, давившая на Тали, когда им приходилось оставаться наедине. Он словно посветлел лицом. Да что там, мужчина за какую-то долю секунды удивительно похорошел.

Восхищение мастерством Дара усилилось, когда против него решился выйти Бран. Он практически не уступал брату, и их спарринг увлек не только Тали, но и всех, кто был на поляне. Зрители принялись делать ставки.

Как ни хорош был Бран, Дар, похоже, родился с мечом в руке. По