Разведчик. Чужая земля - Юрий Корчевский

– Освободи дорогу! Под колеса попадешь.

А Игорь как будто не слышит, камешками играет, смеется счастливо. Водитель понял – придурковатый сидит. Вышел из легковушки, к Игорю подошел. Игорь видел, что водитель в машине один был.

– Эй, парень! Здесь опасно, давай помогу.

Водитель в штатском, костюм хороший, твидовый, при галстуке. На лацкане значок члена нацистской партии. Когда немец наклонился и ухватил Игоря за локоть, его обдало запахом хорошего одеколона. Продолжать дальше дурака валять или скрутить? Мужчина Игоря приподнял, решив на обочину отвести. На какое-то мгновение Игорь прислонился, почувствовал под пиджаком пистолетную кобуру. Никакой он не гражданский, либо из администрации, либо гестаповец, они форму не всегда носили. Игорь не сопротивлялся, но ноги его заплетались. Мужчина вынужден был его приподнять.

– Фу, пахнет от тебя, как от…

Игорь договорить не дал. Резким ударом под дых заставил мужчину согнуться, потом руками, сцепленными в замок, ударил сзади по шее. Немец сознание потерял. Игорь упасть ему не дал, руку его за свою шею забросил, к машине подтащил. Открыв дверцу с пассажирской стороны, на сиденье усадил, потом забросил ноги немца. Моментом обыскал, пистолет из кобуры немца в свой карман переложил, от греха подальше. Вдруг очухается и стрелять вздумает. Из внутреннего кармана пиджака документы достал в солидном кожаном портмоне. Что за фриц?

О, немец еще тот фрукт! Начальник крипо города Оппенхайма. Крипо – это криминальная полиция. Для Игоря – бесполезный человек, что может знать полицейский? Никаких военных секретов, стало быть, ошибся Игорь в выборе цели. Только себя обозначил.

Двигатель машины работал, долго стоять нельзя. Если поедет кто-нибудь, будет подозрительно. Игорь уселся за руль, тронул «Опель». Ехал медленно, поглядывая по сторонам. Вот съезд удобный, к какому-то фольварку ведет. Игорь свернул, проехал немного, загнал машину в кусты. Развязал узел на галстуке, связал им руки немцу. А тот все в отключке, хотя Игорь бил расчетливо. Разведчик похлопал немца по щекам. Начальник крипо открыл глаза, с недоумением уставился на Игоря.

– Ты кто?

– Дед в пальто.

– А, дурачок.

Немец дернул рукой, осознал, что руки связаны.

– Отпусти немедленно! Ты знаешь, кто я такой?

– Начальник крипо, а мне плевать. Считай – ты уже покойник.

Немец напряг мышцы рук, пытаясь ослабить или разорвать узел, но шелковый галстук не поддавался, да и затянул его Игорь хитрым узлом – чем сильнее дергаешь, тем сильнее затягивается. Такому узлу научился еще в морской пехоте.

Игорь досадовал на себя – купился на нацистский значок и кобуру. Остается немца только убить. Отпускать нельзя, он сразу полицейских с облавой приведет. А вот использовать машину немца, да пожалуй, одежду – можно. Немец немного покрупнее Игоря, ну так не на званый ужин разведчику идти. Он достал из кармана пистолет полицейского.

– Подожди, ты что хочешь делать? – в глазах немца страх.

Игорь рукоятью пистолета ударил его в висок. Игорь руки немца освободил, вытащил его из машины, пульс пощупал на сонной артерии. Готов! Стянул с полицейского пиджак, рубашку, брюки, оставив немца в белье. Сам разделся, тряпье в кусты забросил. Чужие вещи натянул, получилось – на размер больше. А туфли кожаные в самый раз, даже немного великоваты. Труп в кусты затащил. Его найдут, но на это время нужно.

Завел машину, выехал на перекресток. Мотор заглушил, капот поднял, имитируя поломку. Час-два у него в запасе есть, надо использовать. Мимо проехал грузовик. Машина стала притормаживать, но Игорь махнул – проезжай, сам справлюсь. Зачем ему еще один гражданский? Стоять долго нельзя, местные жители могут узнать автомобиль шефа крипо. Максимум – час. Когда время уже было на исходе, показался мотоцикл с коляской. За рулем солдат, в коляске, прикрытый пологом от ветра до подбородка, еще один. Надо попытаться. Игорь поднял руку, мотоцикл сбавил ход, остановился. Игорь улыбнулся во все тридцать два зуба.

– Камрад, помоги! Мотор заглох и не заводится.

Конечно, рожа у Игоря небритая, но костюм дорогой, машина. Солдат мотор заглушил, стянул краги, мотоочки на каску поднял. Неспешной походкой направился к машине, заглянул под капот. Игорь встал сзади и сбоку, между мотоциклом и машиной, вытащил пистолет, приставил ствол вплотную к спине немца, выстрелил. Выстрел глухо прозвучал. Игорь, пока второй солдат не осознал случившегося, к мотоциклу кинулся, всего несколько шагов. Пистолет к лицу солдата поднес.

– Тихо! Руки покажи, чтобы я их видел, и понемногу, без резких движений из коляски вылазь.

Немец был ошарашен, он не сразу осознал опасность.

– Я немецкий военнослужащий! – начал он.

Игорь пистолетом в лицо ударил. Времени на разговоры не было. Убитый мотоциклист у машины лежит, появись на дороге еще кто-то, будет катастрофа – стрельба, трупы. Услышат, оцепят район, тогда не уйти. Когда надо, немцы умеют работать быстро.

Солдат начал вылезать из коляски. Одной рукой за разбитые губы держался. Только и не солдат он, а армейский обер-ефрейтор, на плече сумка, какие бывают у посыльных. Игорь выстрелил ему в голову. Сумку с убитого сорвал, забросил в машину. Один труп в придорожную канаву сбросил, следом второй отправил. Поднатужился, мотоцикл на примыкающую узкую дорогу закатил. Захлопнул капот, уселся за руль, машину развернул, поехал. Когда километров десять позади осталось, остановился на обочине. Что в сумке? От нетерпения едва замок не вырвал, поскольку не поддавался он. Но сумку открыл, в ней засургученный бумажный пакет, надпись «Строго секретно. Вскрыть командиру 416-го полка лично».

Игоря чужие сургучные печати никогда не останавливали. За концы веревочек дернул, печать сломал, веревочки из пакета вырвал. Все по правилам упаковано. Пакет заклеен, веревочками и пакет и бумаги внутри прошиты, сургучная печать с оттиском. Достал лист бумаги с машинописным текстом.

«Секретно. Командиру 416-го мотопехотного полка майору Венцелю. Вам надлежит по получении приказа выдвинуться к населенному пункту Витгензее и занять оборону на восточной окраине. Об исполнении доложить начальнику штаба дивизии».

Приказ интересный, но не столь важный. То, что немцы будут кидать на Восточный фронт все новые подразделения, не новость. Пропажу посыльного обнаружат быстро, свяжутся с полком по рации да вышлют повторный приказ с более сильной охраной. Но маневрировать с войсками, что-то изменить немцы уже не в силах. Игорь приказ сложил вчетверо, сунул в карман. Теперь можно к своим. Дурачком уже не прикинешься, одежда не та, поэтому пистолет выбрасывать не стал. Проверил магазин – три патрона, плюс один в стволе. Пистолет полицейский, но на ближней дистанции вполне сойдет.

Игорь уселся за руль, поехал, пока получалось ехать параллельно линии фронта. Впереди город показался. Туда уже нельзя, на въезде заставы, ближняя прифронтовая зона, а документов у него нет. Свернул влево, к фронту, проехав пару километров, загнал машину в чахлую рощу, просматриваемую насквозь. В России воевать сподручнее, там леса непролазные, дивизию спрятать можно. В Германии не так, в небольших лесах каждое дерево пронумеровано, а больших он еще не видел. И пешком направился к линии фронта. Уже ошибиться нельзя, канонада доносится. До передовой километров десять-двенадцать. Без войны пару часов хода, а сейчас и сутки могут уйти. Шел осторожно. Осмотрится, продвинется на триста-четыреста метров и снова остановится. Как темнеть начало, вовсе залег. Как в самой Германии – неизвестно, но в прифронтовой зоне у немцев действовал комендантский час. Передвигаться могли военнослужащие, а гражданские – только по пропускам. А у него не только пропуска, даже паспорта нет, либо другого документа. Для таких расстрел на месте по законам военного времени.

Как совсем стемнело, пошел к фронту. Уже не только отдельные пушечные выстрелы слышны, но пулеметные очереди. То ли сам так приблизился, то ли фронт придвинулся. Встречные села в полной темноте. Дома покинуты, а где и остались немногочисленные жители, соблюдают светомаскировку. В одном месте едва не влип в неприятность. В темноте большую роль слух играет, чем зрение. Прислушался – тишина, с десяток метров прошел, а впереди фонарик вспыхнул на короткое время, сразу разговор:

– Готлиб, сколько времени?

– Полночь.

Чуть сам на патруль или заставу не наткнулся. И обратно, едва дыша. Злополучное место обошел, а уж дальше ползком. Похоже – передовая рядом. К полевому складу выбрался – ящики под маскировочной сетью. Снова кругаля дал. С тылу подобрался к самой передовой, здесь надолго замер. Осмотреться надо – где часовые, пулеметные гнезда? А еще беспокоило – есть ли за траншеями колючее заграждение и мины. Выбрал спокойный участок, где часовые реже расхаживали, через траншею перемахнул, за бруствером залег. И вперед на пузе. Повезло – ни спирали Бруно, ни колючей проволоки, ни мин. А все равно до средины нейтралки полз. Да и как в темноте эту средину определить? Посчитал, что метров двести нейтралки позади, встал. С немецких позиций его не разглядеть. И сразу окрик на русском: