Вирус зла (СИ) - Илья Твиров

По спине пробежал холодок, звуки стихли, вместо этого появился какой-то низкочастотный шум, гудение. Время словно начало замедляться, воздух стал тягучим, как желе.

Кто-то дотронулся до его плеча, раз, другой.

Привычная картина реальности скачком восстановилась. Громов оглянулся и увидел испуганные глаза Пахмутова.

— Эй, ты чего? С тобой все хорошо? — с беспокойством в голосе спросил Николай.

— Д-да… задумался просто, — просипел Максим, и спешно опорожнил бокал.

Стало легче, хотя Громов не относился к такой категории людей, которые снимали стресс алкоголем.

Позади послышался шум, заставивший всех троих оглянуться. В трех метрах от них в проходе между столиками стоял парень и активно извинялся перед официанткой, с которой, по всей видимости, столкнулся. Но, самое неожиданное заключалось в том, что ребята прекрасно его знали. Вовка Смирнов учился с ними на факультете, но в параллельной группе.

— Ты какими судьбами тут? — воскликнул Романов, пожимая крепкую руку парня.

— Не поверишь, совершенно случайно, — ответил Смирнов, осеняя помещение белозубой улыбкой, — но я очень рад, что нашел вас.

— И в чем дело?

— Дело загадочное и отлагательств не требует, — заговорщицки подмигнул Владимир, подсаживаясь к друзьям за столик.

— Не томи, выкладывай все сразу, — с легкой толикой иронией попросил его Николай.

Вовик, немного помедлив, извлек из кармана конверт, ловко открыл его и достал пять фотографий десять на пятнадцать сантиметров.

— Вот, — изрек он, положив фотографии перед друзьями. — Ничего не замечаете.

Максим взял одну из фотокарточек, начал разглядывать с интересом. Не было сомнений — фотографии были сделаны по пути в кафе, где две группы праздновали сдачу защиты бакалавра. Громов присмотрелся, пытаясь найти что-нибудь необычное. На первый взгляд все было в порядке; опытный взгляд Максима, между делом, отметил неплохое качество фотографий.

— Чего-то я не понимаю, тут нет ни… — Громов не договорил, враз холодея от того, что заметил на фотоснимке. Над одной студенткой, из группы Виктора, в воздухе очень четко проявилась зависшая страшная, изуродованная маска, точь-в-точь такая же, какая ему почудилась на лице профессора Акопова.

— Святые угодники, — прошептал Максим, всем своим нутром чуя исходящий от фотографии негатив. — Ты вглядись в нее.

И Николай, и Сергей ничего не понимали, однако факт присутствия необъяснимой гримасы ужаса был на лицо, и друзья молча рассматривали снимок, пока у Пахмутова не начала кружиться Глова.

— Помнишь, Серега, я тебе рассказывал, что во время защиты видел, как лицо Акопова на мгновение исказилось, превращаясь в странную, страшную маску?

— Ну, помню.

— Так вот, та уродина и эта, — Громов ткнул пальцем в фотографию, — одна и та же.

— Ты уверен? — в один голос спросили ребята.

— Я такое не забуду, уж будьте уверены.

— На других фотках то же самое?

— В том-то все и дело, что только на двух из пяти, — ответил Смирнов, массируя виски.

Максим внимательно рассмотрел все фотографии и почувствовал, что от двух из них, с изображением странной зловещей маски, натуральным образом начинает мутить, появляются симптомы сильной мигрени, начинают покалывать пальцы рук и ног, учащается пульс и сбивается дыхание.

— Да что же это за дьявол! — прошипел Громов.

— Тоже заметили этот эффект? — подмигнул Виктор. — На трех фотографиях все спокойно, а вот эти две.

— Надо предупредить Рязанову, — сказал Пахмутов.

— Ты думаешь… — начал было Громов, но Николай его прервал.

— Уверен. Смотри, на этих трех снимках ее нет, и рожи этой твоей страшной тоже нет.

— Она не моя, — огрызнулся Максим.

— Кстати, и Акопова тоже надо предупредить.

Громов вдруг почувствовал, что в нем самом появляется ничем не объяснимая злоба, желание причинить кому-нибудь боль, страдание, уничтожить, убить и разрушить.

— Спрячь их немедленно, — прокричал он, не обращая внимание на людей, с любопытством поглядывающих на ребят, — долгий контакт с ними очень вреден.

Виктор нехотя собрал снимки, завернул в бумагу, спрятал.

Тут же стало гораздо легче. Волна необъяснимой злобы постепенно улеглась на дно, спряталась, но на смену ей, Максиму пришло ощущение опасности.

— Парни, сворачиваем пикник и уходим, — жестким приказным тоном сказал он друзьям, вставая из-за стола первым.

Лишних вопросов ребята задавать не стали, поняв настроение друга — без причины Громов нервничать не стал бы, и они прекрасно это знали.

А через две минуты поняли, что Максим им всем спас жизни. Не успели молодые люди покинуть гостеприимные стены ресторана, как откуда-то сверху, со второго этажа, как раз где они сидели, раздался испуганный вскрик. Друзья не удержались, взлетели по лестнице и увидели, что на стол, за которым они только что сидели, обрушилась лампа дневного освещения. Стол и пол окрест был усеян осколками стекла, в зале ресторана стояла гробовая тишина. Несколько десятков пар глаз с испугом смотрели сейчас на четверку молодых людей, и ребята поспешили убраться с места происшествия.

Путь до общежития МЭИ преодолели в молчании. Шок от произошедшего на их глазах, осознание того, что они были на волосок от возможной гибели, подействовал на всех одинаково, заставил раз за разом прокручивать в голове возможные неблагоприятные для них варианты развития событий, и это действовало на нервы.

— Нас хотели убрать, — прошептал Максим.

Николай и Сергей (Виктор поехал на Беговую, где жила Катя Рязанова) разом остановились как вкопанные, посмотрели на него с непониманием.

— В смысле? — не понял Романов, что имел в виду его приятель.

— Нас хотели убить, — сказал Максим уже громче, почти в полный голос. — Согласитесь, то, что мы все видели, что ощущали, рассматривая эти фотоснимки, с точки зрения рациональной науки объяснить нам вряд ли удастся. Так почему бы не предположить, что таким вот хитроумным способом кто-то пытается нас устранить?

— Кто и за что? — спросил Николай, вытаращив глаза на Громова.

— Если б я знал, то, скорее всего, остывал бы уже в какой-нибудь речке. Представьте себе возможности э-э-э… тех сил, которые способны на такое?

— А вдруг и впрямь Дьявол? — подумал вслух Романов.

— Не исключено. Хотя, кажется мне, что это для него мелко, — начал рассуждать Пахмутов, но его прервал Громов:

— Откуда тебе известно, что для него мелко, а что — в самый раз? Знать бы еще, чем мы опасны.

— Вот это у тебя мания величия, дружище, — неуверенно рассмеялся Романов. — Мы все не герои былинных сказаний. Да, согласен, я хоть и скептик, чистой воды материалист, но признаю, что необъяснимого, загадочного и таинственного в сегодняшнем происшествии хватает, однако это не повод сразу говорить о том, что кому-то понадобилось нас убирать с пути, тем более Дьяволу. Падение лампы вообще считаю чистым совпадением, а о том, что на фотографиях могут проявляться непонятные образы, давно писали.