Порок - Илья Райх

– Кожно-зрительный архетип, нам характерны узкие кости, высокий рост, мы кокетливы, у нас большие глаза и мы не созданы для семьи, у нас роль вдохновителя. Типичный пример – медсестра на фронте. Одним словом, мы созданы воодушевлять вас, мужчин, – кокетливо подергав косичку, словно подтверждая правоту собственных слов, провозгласила Мария. – Но это не все… в основном и насилуют нас, с нашим архетипом.

– Но погоди, а как же эти женщины? Они же явно не похожи на тебя, они были в теле, за исключением, может быть, Баумистровой.

– То-то и оно! – сделала щелчок пальцами Мария и соскочила со стола, явно поймав кураж. – Девушки с моим типажом всегда находят приключения и всегда неосознанно пройдут там, где опасно. Они пройдут через парк без освещения, нежели обойдут. Это – типичный пример Баумистровой.

– Ладно, убедила, с этого момента я сторонник… э-э-этого, как его там… Бу-у-у…

– Бурлана! И не забудь второго, Толкачева! – с воодушевлением в голосе произнесла Мария.

Евгений не лукавил, он и впрямь всерьез прислушался к доводам Марии, ее колени под конец беседы показались даже ничего, как и она сама. Несмотря на то, что преступник здесь и за решеткой, что-то подсказывало ему, что ликбез, прочитанный Марией, надо принять к сведению.

Единственное, что он еще спросил, есть ли на планете человек, имеющий все восемь векторов. Мария, недолго думая, произнесла:

– Владимир Ульянов.

– Я так и думал! И тут Ленин впереди планеты всей, – в ответ произнес Евгений.

Глава четырнадцатая

Жанна приехала к себе на работу. Поднявшись на лифте на третий этаж многоэтажного делового центра на проспекте Октября, она влетела в собственный кабинет. Секретарь, девушка лет двадцати, ринулась за ней:

– Жанна Александровна, вам чай, кофе?

– Кофе, без молока, добавь немного бальзама, – твердым голосом скомандовала она.

Жанна издавала собственный глянцевый журнал, пару рекламных газет и предпринимала первые попытки для освоения Интернет-пространства: она вела новостной ресурс о городе, где периодически появлялись скандальные новости о личностях из местного бомонда. Жанна была типичным представителем гламурной жизни, ей завидовали, особенно те, с кем она училась в школе в маленьком провинциальном городе Н., что неподалеку от регионального центра. Ее взлет для школьных подруг из родного города был сопоставим с полетом в космос.

Надо было отдать ей должное, Жанна не забывала подруг в маленьком городе и периодически приглашала их в столицу региона для посещения гламурных посиделок. Так она демонстрировала свою успешность, а подруги не переставали притворно восхищаться ею.

Иногда она собирала всех ребят из класса, – не жалея денег, отправляла в родной город за ними два микроавтобуса, плюс ко всему уже в городе их ждал дорогой банкет. В такие минуты она отдыхала, расцветала и забавлялась, так как знала, что все до единого мальчика в классе были влюблены в нее. Зачастую она закатывала такие вечеринки, когда ей не хватало мужского внимания.

Успешные бизнесмены, несмотря на желание обладать Жанной, сторонились ее. Они считали, что она до сих пор не утратила связи с Павлом Сергеевичем, а он у них пользовался негласным авторитетом. Но были и те, которые на свой страх и риск пытались завладеть ее сердцем. Но ее амбициозность часто становилась непреодолимым барьером для мужчин. Она позволяла за собой ухаживать, любила, когда ее по-настоящему ублажали в постели. Она являлась типичным представителем новой волны, подзабыла родительское наставление о незыблемой морали – о роли целомудрия женщины в обществе, и быстро освоила новые формы капиталистического строительства, когда секс может приносить неплохие дивиденды.

Оказавшись в миллионном городе под опекой тети, она без колебаний сбросила все предрассудки маленького городка. За то, что она смогла обнажить свои пороки и без сожаления поддаться искушению «цивилизованного» мира, она благодарила и боготворила свою родственницу, ставшую для нее ключом в мир соблазнов. Екатерина Павловна, не имея собственных детей, смогла дать ей образование, связи, купила квартиру. Она научила ее главному – правильно обходиться с мужчинами, чтобы они валялись у ее ног, а не наоборот, как нередко случается в стране, где на одного мужчину приходится более одной женщины. Ученица перещеголяла свою патронессу – как результат, сразу после развода та нашла Жанну и бывшего мужа обнаженными в собственной квартире, на еще теплом супружеском ложе.

«Твоя племянница далеко пойдет, если сможет правильно воспользоваться своей внешностью», – предрекал Павел Сергеевич Екатерине, когда она еще ходила у него в законных супругах. Талант прорицателя не подвел Павла Сергеевича, после скоротечных сношений он профинансировал ей покупку ряда местных медийных активов. Под них он купил большой офис, чтобы уменьшить затраты на содержание.

Потеряв расположение тети, Жанна приобрела еще более состоятельного и влиятельного человека в качестве покровителя. Она выиграла от отношений с Павлом Сергеевичем, но сейчас, когда не стало единственной тети, родной сестры матери, до нее дошло, что самый большой кусок материального благополучия может пройти мимо нее, помахав ей ручкой. Сейчас главный вопрос, стоявший перед ней: «Оставила ли тетя завещание?». Если его нет, то отлично, ведь она и ее родители – единственные наследники, согласно закону.

Вопрос о завещании не давал ей покоя с тех пор, как только она попала в немилость родственницы. Она знала, что в последние годы Екатерина Павловна уединилась от многих и от многого. Она перестала посещать светские рауты, личная жизнь ее была покрыта тайной завесой, даже близкие подруги как ни пытались, так и не смогли заглянуть за нее.

Беспокойство Жанны усложнялось еще одним обстоятельством – в последнее время большую часть прибыли от бизнеса тетя перечисляла на счета детских домов и, вполне возможно, что именно сирот покойница определила в завещании в качестве наследников. Эта версия имела право на жизнь, так как в тот злополучный день, когда тетя Катя застукала их в постели с Павлом Сергеевичем, она в ярости пообещала своей неверной племяннице, что ей не видать наследства, и что она перепишет все кому угодно, но только не ей. Если все и впрямь так, то это конец ее мечтам обладания множеством офисных зданий по всему городу.

Жанна, запершись в кабинете, пребывала в тягостном расположении духа. Она не отвечала на звонки, никого не принимала. Успела накричать на секретаршу за то, что та позвонила ей из приемной и предупредила, что весь коллектив в сборе и ждет ее в совещательной комнате, – все, как просила ее сделать Жанна.

Она раздумывала, что сказать Игорю, предупредить его или нет, что отец ищет его. Но больше она думала о человеке по фамилии Воинов, с которым никак не была знакома. Удивительно, но и ненависти к нему она не испытывала. Ввиду того, что сегодня ей будет не до работы, а издательский бизнес требует каждодневной отдачи, она переадресовала все свои вопросы заместителю по имени Искандер, – молодому человеку с гомосексуальными наклонностями. Он смущался своего имени, ведь оно переводилось с греческого как «защитник». Защитник и гомосексуалист в одном лице – греческие боги ужаснулись бы. Сам носитель столь мужского имени зачастую пребывал в замешательстве, когда ему напоминали о греческих корнях имени, особенно в минуты, когда коллеги выражали в его адрес недовольство и нарекание.

Часто этим человеком была сама Жанна. Вот и сегодня, если не жестко, то твердо в совещательной комнате она заявила:

– Защитник-Искандер! Ты проведешь оперативку, завтра у нас сдача номера. Так что дерзай, – и удалилась в собственный кабинет.

Жанна набрала номер с городского телефона и произнесла:

– Это опять я. Надо встретиться… Не можешь? Ты думаешь, он тебя там не достанет? Ну, как хочешь… Тогда жду звонка… – на том конце трубки пошел гудок.

Глава пятнадцатая

Совещание у Житомирского прошло под сольное исполнение Евгения. Если бы это был не орган правосудия, а храм искусства с театральными представлениями, то Евгений не раз сорвал бы аплодисменты коллег, которые в тот день выступали в роли зрителей. Все понимали, что солист фальшивит – убийца пришел с повинной – но главное: преступление практически раскрыто, и все сидящие в комнате у начальника Следственного комитета понимали, что подробности дела рано или поздно забудутся, останется лишь статистика раскрываемости, которая и служит показателем эффективности работы правоохранителей. И все стражи порядка грешили этим. Система правосудия в России как нигде в мире зависит от цифр, здесь закон диалектического материализма о переходе количественных изменений в качественные работает четко и бесперебойно.