Тайна улицы Дезир - Доминик Сильвен

— Посмотрев фильм «Крик»?

— Точно. А тот, кого вы ищете, был такой же больной?

— Мы говорили о Болтуне. А его вы не видите в этой роли?

— Нет, он кажется таким милым. Для меня чудаки не те, кто делает подобные фильмы, а те, кому они нравятся.

Как будто загрустив от слов Элизабет, небо заплакало мелким дождичком. «Эй, там, наверху, не прошло и пяти минут, а ты уже тут как тут», — подумала Лола, вытирая капельку, упавшую на стекло ее очков.

— Вы знаете, где он сейчас?

— Не имею ни малейшего представления. К сожалению.

— Когда вы его видели последний раз?

— Две или три недели назад. Однако завтра начинается фестиваль Санто Гадехо. Болтун обожает этого чилийского режиссера. Он обязательно придет.

Лола поблагодарила билетершу и отправилась на поиски Кантора.

— Я хочу попросить вас еще об одной любезности.

— Ну что еще?

— Подумайте о Клапеше, Кантор. Хорошенько подумайте о Клапеше. Одна любезность.

— Предупреждаю вас — только одна.

— Я хочу иметь возможность в любое время попадать в зал вместе со своей подругой Ингрид Дизель. По крайней мере во время фестиваля Санто Гадехо. Не волнуйтесь, билеты я оплачу. Я просто была бы вам благодарна, если бы вы не узнавали нас.

— И каковы ваши намерения? Вынюхивать что-то среди посетителей?

— В общем, да. Вы знаете режиссера-любителя, которого ваши билетерши окрестили Болтуном?

— Первый раз слышу. Это имя ни о чем мне не говорит.

— Видите, значит, мне нужно будет искать его самой.

— Но вы меня разорите с вашими методами расследования.

— Я веду расследование потихоньку, это вам скажет любой, кто меня знает.

— Но на того, кто не имеет счастья вас знать, вы производите совсем иное впечатление.

16

Когда Лола вышла из кинотеатра, дождь все накрапывал. Перейдя бульвар, она направилась к церкви и освещенному скверу. Она напоминала самой себе огромную бабочку, среди ночи летящую на свет. Она толкнула железную решетку и устроилась на той самой скамейке, где когда-то сидела Ванесса Ринже.

Отсюда открывался интересный вид на кинотеатр. Его позолота, бархат и персонал со своими экстравагантными костюмами прорисовывались четко, как на картине. Может быть, Ванесса приходила сюда, чтобы посмотреть на своих коллег и свою работу со стороны? Прежде чем отстраниться самой? Лола вдруг осознала, что, как и билетерша Элизабет, мало что знает о Ванессе. Она расследовала смерть девушки, чьи интересы и привычки были для нее загадкой. Даже Максим, интересовавшийся ей подобными, не мог сказать по этому поводу почти ничего. Почему она смеялась шуткам Болтуна, сидя в круге света рядом с церковью? Он был ее возлюбленным? И где этот молодой дурак сейчас?

Когда дождь начал затекать Лоле за воротник, перед ее мысленным взором возникла карта квартала, и она составила маршрут возвращения. Она пойдет по улице Фиделите, а потом спустится по Фобур-Сен-Дени. Пройдет мимо подъезда дома на Пассаж-дю-Дезир, где, может быть, спит легионер Антуан и, может быть, не спит массажистка Ингрид. Куда она могла бы пойти этой дождливой ноябрьской ночью? Когда-нибудь Лола это узнает. Потом Лола пройдет по Пассаж-Бради и подумает о Максиме, вернувшемся из комиссариата и заснувшем в объятиях Хадиджи. Капля меда в бочке жизненного дегтя.

На Пассаж-Бради Лола забыла думать о Максиме, заметив мужчину, гулявшего с собакой. Он был высокий, еще молодой, с довольно светлыми волосами. Он прогуливался без зонта, как и она, и нес в руке пластиковый пакет. Убирать за далматином? Это был плюс в глазах Лолы: из всех городских раздражителей одним из главных для нее были те, кто загрязнял тротуары, вкупе с водителями. Однажды она даже сделала «косметическую маску» шестидесятилетней даме, позволившей своему зверю испачкать дверь «Красавиц». Что вызвало у Максима взрыв безумного хохота. Он увел ее мыть руки в свою туалетную комнату, и они хохотали как сумасшедшие под удивленными взглядами служащих. Она тогда смеялась с Максимом точно так же, как обычно смеялась с Туссеном. Воспоминания об этом причиняли боль. О, если бы можно было все это обессмертить, изобрести машину, которая подключалась бы к мозгу и воспроизводила воспоминания в виде голографической картинки со звуками, запахами и тактильными ощущениями! Тогда их можно было бы тщательно изучать во всех видах, даже вниз головой, вдыхать их, слышать их, трогать их, гладкие, шероховатые, шелковистые, мохнатые, губчатые и вообще какие хочешь. «А я бы сейчас пропустила стаканчик, — подумала Лола. — Я бы пригласила психотерапевта в „Красавиц“, разбудила бы Максима, и вдвоем с этим мальчиком мы бы до рассвета пили домашнее вино». Она закричала:

— ЗИГМУУУУУУНД!

Далматин отреагировал снисходительно: он перестал обнюхивать колесо машины и мгновение придирчиво изучал женщину, которая осмелилась прервать его занятие. Потом он посмотрел на хозяина, поднял лапу и помочился.

— Вы знаете моего пса, мадам?

— Я и вас знаю, мсье Леже. Я дружу с Максимом. Меня зовут Лола Жост. Мне кажется, мне надо поговорить. Поговорить с вами.

— Вам нужно поговорить или поговорить со мной?

— И то, и другое. Все кафе поблизости закрыты. Вам придется пригласить меня на минутку к себе.

Психотерапевт улыбнулся, и от этого вокруг его очень ясных глаз образовалось несколько морщинок. Несмотря на юный вид, ему должно быть уже около сорока. Он стоял под фонарем, и капли дождя вокруг него блестели, как металлический поводок Зигмунда, который он небрежно держал в руке. Он питал пристрастие к бархатным брюкам и носил накидку с капюшоном. Его волосы прилипли к голове, потому что он не захотел надеть капюшон. Антуан Леже был именно тем человеком, с которым хотелось поболтать в блестящую от дождя ночь, проникавшую в душу.

— Да, мне действительно очень хочется поговорить с вами, Антуан Леже.

Он провел ее в свой кабинет, предложил сигарету, и они оказались лицом к лицу друг с другом и за столом из темного дерева в стиле сороковых годов. Горела только одна лампа. Антуан Леже снял свою накидку и предложил Лоле щедрую порцию превосходного шотландского виски; себе он налил гораздо меньше. Зигмунд растянулся на ковре, но спать не стал.

Она заговорила о Ванессе и о том, чего она о ней не знала. О Хадидже Юнис и о том, что она о ней знала: о ее романе с Максимом и о мечте прославиться. Леже слушал молча, и это доставляло такое же удовольствие, как его виски. Лола комфортно себя чувствовала в тепле этого молчания. Она продолжала говорить о девушках с Пассаж-дю-Дезир; Леже был утонченным человеком, с ним нужно было плавать по волнам слов до тех пор, пока не находилась удобная бухта для причала. Потом можно было сойти на берег. В то же время Лолу неодолимо клонило в сон.

— Ха-дид-жа. Красивое имя. Вы знаете, что так звали первую жену Магомета? Богатую вдову, которая была старше его. Это она подтолкнула его к тому, чтобы стать пророком. Она его в некотором роде проспонсировала.

— На чем держится история, — не утерпел наконец Антуан Леже.

Лола наслаждалась его голосом. Он был глубоким и музыкальным, лился без всяких усилий. Голос проповедника, экономящего силы. Лола отчаянно боролась с очарованием этого голоса, который баюкал ее.

— Максим говорил мне, что вы врач Хлои Гардель.

— Это правда.

— Давно?

— Уже много лет.

— Но откуда у нее деньги, чтобы платить вам?

Она в первый раз услышала, как он смеется. Очень элегантно. Ничего общего с людьми, которые хохочут и тем самым выдают тщательно скрываемую от вас нервозность.

— Вы необыкновенная женщина, мадам Жост. Максим меня предупреждал.

— Я веду расследование только ради Максима. Чтобы он не оказался в тюрьме.

— Вы прекрасно знаете, что я не смогу ответить на все ваши вопросы, — ответил он, улыбаясь.

— Я понимаю. Вы, как и священник, связаны тайной исповеди. Но мой первый вопрос экономического характера. Он вас ни к чему не обязывает.

— Я начал консультировать Хлою, когда она еще училась в лицее. Она страдала булимией. Потом, когда ее мать умерла, я продолжал навещать ее. Бесплатно. Она настояла на том, чтобы подарить мне своего пса.

— И вы приняли подарок?

— Щенку было всего шесть месяцев, и я переименовал его в Зигмунда.

— Но почему Хлоя отдала вам своего пса? Это же дикость.

Лола глянула на далматина. Тот встал и пристально смотрел на нее своим непроницаемым взглядом.

— Хлоя не могла больше выносить его присутствия.

— Она сказала вам, почему?

— Нет. По крайней мере пока нет.

— Хлоя и Хадиджа скрыли от полиции существование личного дневника, который мог быть украден убийцей Ванессы. Из этого я заключила, что они не хотели раскрывать какую-то часть их общего прошлого. Вряд ли дневник скоро найдут. Зато здесь можно найти воспоминания Хлои. В ваших досье.

— Может быть, но почему эти воспоминания обязательно должны иметь какое-то отношение к смерти Ванессы? И кто вам сказал, что они достоверны? Очень часто люди неосознанно их искажают.