Механическое сердце. Искры гаснущих жил - Карина Демина

– Леди, я обещаю, что позабочусь о вас.

Таннис и сама о себе прекрасно позаботится, без посторонней помощи. Только пусть вода уйдет.

– Кейрен, – сказал тип, зарываясь носом в мокрые волосы Таннис. Она хотела оттолкнуть, но передумала – дыхание его было теплым, а тепла ей определенно не хватало.

Кейрен, значит.

Красиво.

И наверняка ждет, что и Таннис представится. Хотя… почему бы и нет?

– Таннис.

А вода отползала. Медленно.

– Взрывом, наверное, повредило шлюзы, – сказал Кейрен, перехватывая ее под грудью. Второй рукой он держался за решетку. – Но ведь бомба предназначалась не для этого, верно?

Что он хочет? Чистосердечного признания?

Не дождется.

– Я заметил тебя. На склад заглянул. Интересно стало, что там. Иногда в таких местах находишь крайне неожиданные вещи. А тут ты…

Ага. Нашлась.

Неожиданно. Крайне.

Проклятие! Как можно было его не заметить? Такого длинного, наглого и в белом костюме.

– Мне стало интересно, почему посыльный посылку утопил. Я вообще любопытный. – Кейрен дрожал, и чем дальше, тем сильней. – И невезучий.

Тогда их таких двое. Таннис и за собой особого везения не заметила.

Уровень воды медленно опускался. Еще немного, и ноги коснутся пола… и тогда Таннис утратит единственное свое преимущество.

– Невезучий, значит? – спросила она, пошевелив пальцами. Кастет был старым и немного неудобным, но какой уж есть. Главное – вовсе череп не проломить.

– Есть такое…

Это точно, невезучий…

Зато голова крепкая. Бить пришлось дважды. И Таннис подхватила обмякшее тело, не позволяя ему съехать в воду.

– Прости, но…

В бездну реверансы. Дальше-то что делать?

Уйти? И бросить его здесь? А он найдет обратную дорогу? Вряд ли… еще на подземников наткнется, а эти церемониться не станут. Им что беглец, что ищейка – все еда. Нехорошо выйдет. Да и оставь его, то где уверенность, что он вновь не двинется по следу Таннис? У него же как-то получалось… и значит…

До чего все сложно!

Вода схлынула, убравшись в лабиринт нижних галерей. Сняв с прутьев влажный ком свитера, Таннис кое-как отжала его, с тоской подумала, что деньги в ботинках наверняка промокли. И вода-то была речная, со стоками смешанная… отстирывать придется, а потом сушить.

Хреново.

Ничего, в убежище она разберется и с деньгами, и с Кейреном… благо есть куда запереть. И повязав свитер вокруг пояса, Таннис вздохнула.

– А уж я какая невезучая, – буркнула она, приподнимая Кейрена. Тяжелый… хотя не тяжелее мешка с шерстью. Перекинув Кейрена через плечо, она решительным шагом направилась к тайнику.

Злость подгоняла. И даже крысы, попадавшиеся на пути, взбудораженные взрывом и наводнением, чуяли настроение Таннис и спешили убраться с дороги. Она слышала шелест лап, писк, суету под ногами.

Плохо, что свечу взять не вышло, и хорошо, что дорогу Таннис наизусть помнит.

…А в тайнике есть и лампа, и масло, и много полезных вещей. Не зря, выходит, Таннис столько лет за убежищем присматривала, словно чуяла, что пригодится.

Пригодилось.

Войтех был бы доволен. Правда, от ноши посоветовал бы избавиться.

Ножом по горлу и в канаву… черта с два бы его нашли под землею…

Нет уж…

Пять ступенек. И шаг влево. Переступить через трещину. Вновь ступеньки… лестница узкая, как развернуться в пролетах, особенно если с ношей. И наконец, гулкое пространство подземного зала.

– Прибыли, – с облегчением сказала она, сбрасывая Кейрена. Тот, к счастью, был без сознания. В тайнике пальцы коснулись мягкого крысиного бока, но Таннис рявкнула: – Прочь!

И крыса убралась, признавая за Таннис право на эту территорию.

В углублении – некогда Войтех сам вытаскивал кирпичи, расширяя нишу – лежала лампа, заправленная маслом, запасная одежда, металлическая коробка со спичками и честно заработанными деньгами. А еще краюха черствого хлеба и фляга с дешевым ромом, который пришелся как нельзя кстати. Благо спички не успели отсыреть, и лампа зажглась сразу. Для притерпевшихся к темноте глаз желтый ее огонек был слишком резким, и Таннис зажмурилась, досчитала до десяти и вновь открыла глаза.

Так лучше.

В убежище со времени последнего ее визита ничего не изменилось. И вода сюда не добралась, что вовсе замечательно.

– Будем жить, – сказала Таннис крысе, которая, забравшись на узкий каменный парапет, следила за происходящим. – Ну или хотя бы попробуем.

У Таннис не было привычки разговаривать с собой, но уж больно неуютным было это место, некогда являвшееся частью Клеркенуэльского арестного дома, но давно уже заброшенное, позабытое, как забыто было все, что скрыто в подземельях города.

Оно дремало в полусне-полужизни, едва ли вспоминая о тех, кому случалось бывать здесь.

Бурый кирпич стен. Темные прожилки строительного раствора. Пятна плесени. Крюки, на которых некогда крепились факелы, и черные следы копоти, намертво въевшейся в камень. Цепи, свисавшие со сводчатого потолка. Клещи, штыри, иглы, покрытые толстым слоем ржавчины. Полуистлевшая плеть, свернувшаяся змеей.

Клетки.

И древний массивный стул, намертво прикрученный к полу. Древесина побурела, да и сам камень под стулом изменил цвет. Крысы не тронули ни дерево, ни цепи, которые свисали с подлокотников и ножек. Таннис старалась не думать о том, кого и когда на этот стул усаживали.

И о том, что Войтеху нравилось храбриться, устраиваясь в этом самом кресле.

…Она и сейчас ощущала на себе насмешливый его взгляд.

Он бы не стал с ищейкой церемониться.

– Уж извини. – Она присела рядом с Кейреном и, прижав пальцы к шее, убедилась: жив. Все-таки жуть до чего не хотелось становиться убийцей. – Но я тебя потом отпущу. Попозже.

А хорошенький какой. Сухощавый, тонкий, что девица… обходительный…

Таннис подвинула лампу к его лицу.

Нет, не девица, вон какой подбородок массивный. И с ямочкой. Скулы острые. А нос с горбинкой, которую Таннис, не удержавшись, потрогала. Родинки на щеке… такие странные родинки… выпуклые, круглые, аккуратные… бархатистые на ощупь.

– Вот задница. – Таннис отдернула руку.

Он невезучий? Да это ей не повезло связаться с псом! Да какого лешего…

Нет, она никогда не видела их так близко. На заводе случалось появляться полукровкам, но этот… а как на человека-то похож, сволочь. То-то так легко согласился разойтись. Он бы тихонько выждал и по следу… если правда, конечно, что про них говорят…

Таннис задумалась. Говорили много и всякого, но она подозревала, что большая часть историй – обыкновенные байки.

И что теперь делать?

Сбежать?

А куда? Домой? И его за собой привести?

Не домой? Так ведь все равно след останется… надо из города уходить. Мир большой, всем места хватит. Вот когда она готова будет, тогда и выпустит. А пока…

Таннис огляделась и, остановив взгляд на клетке с самыми толстыми прутьями – ее всегда занимал вопрос, зачем они нужны, такие, каждый с ее руку толщиной, – хмыкнула. Ничего, пусть посидит денек-другой. С него не убудет.

Взяв тело за подмышки, Таннис потащила его к клетке. В ней и лежак имелся, к стене прикрученный. Таннис и одежду псу оставит, для начала свою, а там и по старым запасам пошарится, небось не все истлели. И одеяло ватнее кинет, пусть старенькое, чутка попорченное крысами, но теплое. И вообще, он сам виноват, нечего было за нею гоняться… тоже, леди нашел… оставался бы со своими ледями, тогда и ей мороки не прибавилось бы.

В клетке Таннис не без труда взвалила тело – все-таки крепко она его ударила – на лежак. Отошла. Подумала и вернулась. В мокрой одежде еще околеет. Благородный, небось и здоровье хрупкое.

Раздевала быстро, злясь и на себя, и на него.

А костюмчик ничего, если очистить. Папаша Шутгар по старой памяти примет… и ботиночки почти новые… бумажник… деньги – это хорошо. А вот брегет приметный будет, но папаше не впервой с горячим товаром дело иметь, сумеет найти покупателя. Перстень Таннис снимать не стала. А бляху королевского следователя – вот же угораздило ее связаться! – бросила на лавку. На нее же положила старый свой свитер и штаны. Конечно, коротковаты будут, но ничего страшного, не перед крысами же ему здесь красоваться, в самом-то деле.

Укрыв Кейрена одеялом, Таннис погладила его по встрепанным волосам и пробормотала:

– Ничего. Как-нибудь… разберемся.

Клетку она закрыла и, обмотав цепью, толстенной и с виду надежной, несмотря на покрывающую звенья ржавчину, Таннис не без труда повернула ключ в огромном замке.

Надо будет масла принести, смазать. И Войтеху спасибо сказать, пусть бы он не о Таннис, но о товаре заботился.

…вот только не услышит.

– Я тебя выпущу, – пробормотала она, стягивая ботинки. Тепло, порожденное ромом, уходило, и Таннис вновь начало потрясывать от холода. – Честное слово, но немного попозже.

Сначала она высушит деньги, благо от воды ассигнации не сильно пострадали, попрощается с мамашей, объяснив ей, что надо бы сменить место жительства, и изучит расписание дилижансов.