Ночной снайпер - Фридрих Незнанский

И кивнул в сторону небольшого темного экрана телевизора, стоящего на передней панели возле ветрового стекла. Он был присоединен кабелем к небольшой бытовой телекамере. Николай Григорьевич, по-прежнему не спеша, нажал пару кнопок на пульте, и экран послушно засветился.

— Что это? — испуганно спросил адвокат.

— Иллюстрации к нашему разговору, как я и обещал, — пожал плечами Николай Григорьевич. — Смотрите, любуйтесь, может, узнаете кое-кого, например вон того дяденьку… Только не отворачиваться!

Адвокат сначала надел очки, потом засопел, замотал головой, побагровел, стал вздыхать, хвататься за сердце.

— Мальчишки оголенные в глазах… — продекламировал Николай Григорьевич. — Валидол у вас с собой?

— Да… — Он начал суетливо шарить по карманам, пока Николай Григорьевич не помог ему найти таблетки там, где он их только что искал.

— Драму Пушкина помните, надеюсь? Там, правда, не по вас, а про Бориса Годунова, и не про голеньких мальчиков, а про окровавленных… Ну, узнали себя, нет?

— А… с чего вы взяли, что это я? — тонким голосом воскликнул адвокат.

— Мне так показалось… Но если вам трудно разобрать, может, нам другие помогут? Ваша супруга, например? Или ваш братец? Или давние клиенты?

— Чего вы хотите? — прохрипел адвокат.

— Вы меня удивляете… Вам ли не знать, чего обычно желают шантажисты от жертвы шантажа, — пожал плечами Николай Григорьевич.

— Сколько? — перебил адвокат.

— Обижаете… — вздохнул Николай Григорьевич. — Сами подумайте, что с вас взять… Разве что завтра, когда придете со своей очаровательной клиенткой в банк, вам придется подтвердить достоверность документа, который вам там предъявят. Даже если он окажется клочком туалетной бумаги.

— То есть документ на самом деле фальшивый? — быстро спросил адвокат Богуславский.

— Но составлен по всей форме, — кивнул Николай Григорьевич. — Иначе чего ради я терял бы на вас свое время?

— И вы отдадите мне эту кассету?

— Да ради бога! — усмехнулся Николай Григорьевич. — Берите. У меня таких еще много. Дома посмотрите. В кругу семьи.

11

Александр Борисович Турецкий и Герман Шестаков в кабинете зама генерального прокурора Меркулова еще раз просмотрели данные экспертизы, пришедшие из Экспертно-криминалистической лаборатории. Все как и следовало ожидать. Афанасьев убит из той же винтовки, что и двое предыдущих помощников Кольчугина. И тоже в лоб. И тоже с большого расстояния.

Меркулов взглянул на сидевшего напротив Турецкого.

— Ерунда какая-то… — сказал Александр. — Афанасьев-то кому сейчас мешал? Давно уже сидит… Сидел, — поправился он.

— И все-таки, — кивнул Меркулов. — Как, по-твоему, зачем нужно было убивать Афанасьева, от которого сегодня никому ни холодно ни жарко, ты можешь это сказать?

— Черт их знает… Ехать к черту на кулички, под Архангельск! — недоуменно ответил Турецкий.

— …Куда уже должен был выехать кто-то из твоих, — недовольно сказал Меркулов. — И постараться побыстрее перевезти его в Москву.

— А что бы это изменило? — пожал плечами Турецкий, опережая Геру, приоткрывшего было рот. — Гера собирался… А вылетел бы на неделю раньше, так что? Если бы очень захотели, убили бы и в Москве. Вон у них какой стрелок… Везде достанет. И кого угодно.

— Словом, опередили они вас… — Меркулов хмурился, барабанил пальцами по столу.

— И все равно… Ну опередили… А зачем им это? Чтобы дорогостоящий киллер там, в лесу, застрелил зэка, по которого все думать забыли?.. — крутил головой Турецкий. — Такого не бывает!

— Сколько сейчас стоит такое убийство? — спросил Гера.

— Судя по квалификации стрелка, меньше, чем за пятьдесят штук, причем в баксах, он не возьмется, — пожал плечами Турецкий. — Я бы не взялся.

— Я тоже. И что оттуда сообщили? Неужели никаких следов? — спросил Меркулов.

— Какие могут быть следы? — махнул рукой Турецкий. — Стреляли-то из леса. Можно, конечно, выстроить директрису, то есть найти направление, откуда стреляли… Но что там искать, гильзу? Сломанную ветку? Примятые кусты? Ходили, говорят, с собаками. А там после выстрела прошел дождик. Как специально…

— Вы меня учили: так не бывает, чтобы преступление совсем не оставило следов, — напомнил Гера. — Это непреложная истина.

Турецкий внимательно взглянул на него.

— На что намекаешь? Ты что-то знаешь? Или уже успел ночью, во сне, слетать в Архангельск?

— А вы прочитайте вот это! — Гера протянул ему свежий номер молодежной газеты «Юный коммунар», известной сплетницы. — Вот, статья Якова Янковского, а это место я подчеркнул.

— "…Существует ли какая-то связь между тем, что стоит появиться в одной респектабельной, но малотиражной газете материалам о каком-нибудь помощнике печально известного депутата Петра Кольчугина, как фигуранта немедленно убивают? Что или кто за всем этим стоит? И почему упоминание в этой газете служит как предупреждение, а то и приговор?» — медленно, вслух прочел Турецкий.

— Что скажете? — спросил Гера после некоторой паузы.

— Читаю, не мешай… Только не то, что ты думаешь, — глухо ответил Турецкий. — Вот что по-настоящему интересно!

Он пододвинул газету Меркулову. В это время в кабинет вошла Клавдия Сергеевна, секретарь Константина Дмитриевича, и положила на стол шефа папку со сводками, часть которых была очерчена красным карандашом.

— М-да… — Меркулов покачал головой, перелистав страницы. — Выходит, респектабельная, но малотиражная газета, где работает ваш знакомый журналист Залогин, такими вещами пренебрегает, а они вот не брезгуют… Ладно, идите к себе и потом доложите ваши соображения.

У себя в кабинете Турецкий нажал кнопку звонка. И почти сразу же в дверь заглянула Зоя.

— Александр Борисович, здесь Игорь Залогин вас дожидается возле бюро попусков. Говорит, вы приглашали… Ему выписать?

— Обязательно! Потом свяжешь меня с архангельской прокуратурой…

— Думаете, у них появилась новая информация по убийству Афанасьева? — спросил Гера.

— Ты уж извини, но я об этом пока ничего не думаю, потому что ничего не знаю, — насупился Турецкий. — У меня не идет из головы эта идиотская статья из газетенки… А что, если?..

— Если — что?

— Если эта заметка в «Юном коммунаре» тоже приговор либо предупреждение, сделанное теперь Кольчугину?

Гера пожал плечами, недоуменно посмотрел на шефа.

— Хочешь сказать, что, убивая его помощников, его кто-то предупреждал, да? И настала его очередь?

Турецкий не ответил. Он листал свою телефонную книжку, потом набрал номер. В этот момент в его кабинет постучался и сразу вошел без приглашения Игорь Залогин. Турецкий махнул ему в сторону стула и пододвинул газету с отмеченной карандашом статьей Янковского.

— Читай… Как эксперт… это я не вам. Здравствуйте! — сказал он в трубку. — С вами говорит следователь Турецкий из Генеральной прокуратуры. Это квартира депутата Кольчугина?

— Да-а… — протянул испуганный женский голос. — А кто его спрашивает, я не расслышала?

— Из прокуратуры! Следователь Турецкий Александр Борисович. Простите, а вы кто ему будете?

— А я вот соседка его, убираюсь тут, в квартире… Вам Петра Авдеевича?

— Да. Где он сейчас? — строго спросил Турецкий.

— Так уехал он! — сказала соседка. — Вот только недавно, часа не прошло. Куда — не сказал. Что-нибудь передать, если придет или позвонит?

— Обязательно! Пусть немедленно мне перезвонит… Запишите мой телефон.

Пока Турецкий диктовал свой номер, Игорь внимательно читал статью о Кольчугине.

Что-то есть странное и необычное в этом тексте, думал он. И что-то узнаваемое. Будто где-то раньше читал…

— А номер его мобильного телефона не знаете? — спросил тем временем Турецкий у соседки Кольчугина.

— Ой, не помню, врать не буду… Если вам срочно, то позвоните Андрюше, его секретарю, Соломин его фамилия, может, знаете его телефон?

— Спасибо, найдем! — сказал Турецкий и положил трубку. — Что-то хочешь сказать? — спросил он, внимательно глядя на Игоря и одновременно набирая номер Соломина по сотовому.

— Не знаю, как это объяснить, — почесал Игорь в затылке. — А то опять смеяться будете.

— Если ляпнешь что-нибудь несусветное, обязательно… А ты своими словами, — поощрил его Турецкий. — Поймем как-нибудь.

— Это не его стиль, понимаете? Трудно это объяснить, но Янковский, что о нем ни говори, способный журналист, а значит, у него есть свой стиль. Стиль, как отпечатки пальцев, не изменишь, он в принципе единственный в своем роде. А стиль этой газеты «Юный коммунар» — это разбитной стеб, рассчитанный на нынешнюю молодежь. Если бы не его подпись, я бы решил, что писал кто-то другой… Причем тоже профессионал. Опять же, и здесь стиль имеется, чем-то даже мне знакомый, как если бы я это где-то уже читал… Впрочем, я могу ошибиться.