Порочный учитель - Бьянка Коул

это случается всякий раз, когда я с ним. Желание противостоять его авторитету и раздражать его.

То, как он прикасался ко мне, было ничем иным, как эротикой, даже если это было линейкой. Ни один учитель не должен так обращаться с учеником, но это не похоже на обычную школу.

Он поворачивается и пишет на доске.

"Убийство".

— Кто-нибудь может мне сказать, как избежать обвинения в убийстве?

Рука Натальи взлетает вверх.

— Наталья, — говорит он.

Она делает глубокий вдох.

— Самое главное — убедиться, что вы не оставили следов ДНК на месте преступления.

— Именно. — Он хлопает в ладоши, когда его взгляд останавливается на мне. — Ева, как мы можем это гарантировать?

Я хмурю брови.

— Извините, сэр, я новичок в этом деле, поэтому не совсем уверена.

— Тебе следовало наверстать упущенное, пока ты находилась в больнице. — Его ноздри раздуваются. — И как я просил тебя называть меня?

Я тяжело сглатываю.

— Я предположила, что это было на уроке дисциплины.

— Ты предположила неверно. — Он складывает свои огромные мускулистые руки на груди. — Я ожидаю, что всё, чему ты научишься на дисциплине, ты перенесешь на все наши совместные занятия.

Я киваю в ответ.

— Хорошо.

Его глаза сужаются.

— Хорошо, что?

Наталья ерзает рядом со мной, как будто ей неудобно за меня.

— Хорошо, Оак, — выдавливаю я, впиваясь ногтями в саднящие ладони.

Многие перешептываются, когда я обращаюсь к нашему учителю по имени, но этот засранец ухмыляется.

— Хорошо, а теперь, Наталья, скажи мне ответ.

Наталья бросает на меня извиняющийся взгляд, прежде чем произнести:

— Всегда надевай перчатки, бахилы и, в идеале, что-нибудь на волосы, чтобы не оставить их на месте происшествия.

Оак кивает.

— Правильно. — Его пронзительный взгляд на мгновение встречается с моим.

Я смотрю на него, и ненависть закипает во мне. Этот мужчина — долбаный мудак. Может, он и красив, но он прогнил до глубины души. Нет такого мира, в котором его избиение было бы необходимым, но он все равно это сделал.

Больной сукин сын.

Я сжимаю бедра вместе, когда он отводит взгляд.

Самое отвратительное то, что его наказание сделало меня чертовски мокрой. На короткий, безумный миг я захотела, чтобы он стянул с меня стринги, засунул в меня свой член и лишил меня девственности. Это все, о чем я могла думать, и даже сейчас, два часа спустя, я все еще отчаянно нуждаюсь в освобождении.

У меня осталось еще одно занятие, а потом я собираюсь исчезнуть в своей комнате, чтобы принять очень долгий горячий душ.



— Какой урок у тебя следующий? — Спрашиваю я, когда мы бредем по коридору, наконец-то сбежав от Бирна на целый день.

Наталья ухмыляется.

— Анатомия, с Ниткиным. — Она встряхивает волосами. — Не могу, блядь, дождаться.

Я смотрю на свое расписание, замечая, что у меня то же самое.

— У меня тоже. — Я поднимаю бровь. — Что такого плохого в уроке анатомии?

— Ты увидишь, — говорит она, ухмыляясь мне. — Пошли.

Она берет меня за руку и тянет по коридору, где прямо на нас идет парень, не сводя пронзительных голубых глаз с Натальи.

— Черт, — бормочет она.

— Что случилось? — Спрашиваю я.

Прежде чем она отвечает, парень говорит.

— Так-так, смотрите, кто у нас здесь. — Он ухмыляется, и это жестокая улыбка вызывает у меня мурашки по спине. — Гурин всегда приходится цепляться за новеньких, потому что у нее нет гребаных друзей.

Двое его друзей хихикают в ответ.

— Уходи, Элиас, — бормочет она, пытаясь протащить меня мимо него.

Элиас вытягивает вперед свою мускулистую, покрытую татуировками руку, останавливая ее на месте.

— Это грубо, Наталья. Познакомь меня со своей подругой.

У него темные, растрепанные волосы, которые вьются надо лбом. Рубашка, которую он носит, застегнута только на три четверти, так что видны темные татуировки, покрывающие его кожу, а рукава закатаны до предплечий, обнажая еще больше чернил. На нем черные брюки и смехотворно дорогие итальянские кожаные туфли.

Ее глаза пылают ненавистью, когда она смотрит на него снизу вверх.

— Убери от меня свои руки, пока я не отправила тебя в лазарет.

Он смеется.

— Я бы хотел посмотреть, как ты пробуешь. — Его внимание переключается на меня. — Элиас Моралес. А ты кто?

Я тяжело сглатываю, мое внимание перемещается между ним и Натальей.

— Я — Ева Кармайкл.

Он отпихивает Наталью и подходит ко мне ближе.

— Красивая для ирландской девушки, — бормочет он, прежде чем оглянуться на своих друзей. — Позволь мне представить тебе Розу Кабельо и Николая Кушева.

У девушки ровные, спадающие до пояса волосы цвета оникса. Темно-карие глаза и загорелую кожу дополняют красивый красный топ на бретельках и пара изумрудно-зеленых брюк. Николай стоит рядом с Розой, обняв ее за спину и положив руку ей на бедро.

У него ярко-русые волосы средней длины, вьющиеся чуть выше лацкана его элегантной рубашки, частично прикрывающие темную татуировку, которая исчезает под ней. Его кожа бледная, а голубые глаза ледяные, он настороженно смотрит на меня, свободная рука засунута в карман черных брюк.

Элиас прочищает горло, снова привлекая мое внимание к себе.

— Тебе следует быть осторожнее с теми, с кем дружишь. — Он с ненавистью смотрит на Наталью, но в его глазах есть и что-то еще. Возможно, желание?

Я отступаю.

— Да, я буду осторожной. — А затем скрещиваю руки на груди, прежде чем сказать. — Я определенно не буду с тобой дружить, это точно. Я бы предпочла дружить с гребаным трупом. — Я высоко поднимаю подбородок, несмотря на то, что уверена, что этот парень опасен.

Наталья тихо ахает рядом со мной.

Он наклоняет голову, опасно глядя на меня.

— Правда, Кармайкл? — Его взгляд перемещается на Наталью. — Я уверен, что смогу это устроить.

Я толкаю его в грудь и оттесняю с дороги.

— А теперь убирайся с нашего пути. — Я хватаю Наталью за руки и оттаскиваю ее от него. — У нас нет времени на придурков, — бросаю в ответ.

— Дерьмо, ты можешь пожалеть об этом, Ева, — бормочет она, как только мы оказываемся вне пределов слышимости.

Я хмурю брови.

— Почему?

Она качает головой.

— Элиас Моралес ненавидит людей, которые противостоят ему, и это была ваша первая встреча. — Ее губы сжимаются в тонкую линию. — Он пытался приударить за тобой, а ты выставила его дураком.

— Поэтому он тебя ненавидит? — спрашиваю её.

— Нет, он невзлюбил меня, еще до того, как я с ним заговорила.

Я оглядываюсь назад по коридору и обнаруживаю, что троицы там больше нет.

— Он меня не пугает. Если у него проблемы, пошел он к черту.

Наталья улыбается.

— Ты невероятна. Мы станем хорошими друзьями. За ужином