И остался только пепел (СИ) - Осокина Анна

— Я не знаю, что произошло, правда. Он посмотрел на меня, на эти шрамы. И будто что-то сломалось, — Исха всхлипнула.

— Вряд ли дело в этом, — все так же спокойно рассуждал маг. — Это же все лишь шрамы, ты-то осталась прежней.

— Всего лишь шрамы?! — она была так возмущена его невозмутимым видом, что даже перестала плакать. — Да я сама на свое отражение смотреть не могу, это же отвратительно!

Веренир дернул плечами, вроде говоря «как знаешь».

— Я видел много чего похуже. Поверь, когда тебя заживо жрут черви, это несравнимо неприятнее.

Исха долго недоверчиво на него смотрела, а потом внезапно расхохоталась. Продолжая смеяться, она откинулась на спину.

— Вот спасибо, утешил!

— Рад стараться, — улыбнулся он и тоже прилег на бок, подперев голову рукой. — Но здесь скорее заслуга этого чудесного вина. Кстати, ты знаешь, что только что выпила двух коров?

Как бы то ни было, женщина и вправду немного успокоилась, и смотрела на тугие плотные облака, проплывающие над ними.

— Оно настолько дорогое? — как-то безучастно уточнила она.

— Госпожа, смею тебе напомнить, что ты в замке великого князя.

Почему-то Исха вспомнила про тех трех белоснежных коров, которых она недавно получила в дар. И улыбнулась.

— Был у меня случай недавно… — она рассказала Верениру историю Сэи. Он слушал с неподдельным интересом. Может, поиски человека с настоящим даром все же увенчались успехом? Где-то в середине рассказа ведьма привстала, а он, воспользовавшись случаем, скормил ей пару кусков сыра.

— А я не умею лечить, — вздохнул Веренир, когда ведьма закончила. — Вернее, несколько раз в экстренных ситуациях пробовал, но без обычного лекаря все равно не обходилось.

Исха снова стала очень серьезной. Вино притупило эмоции, но голова уже прояснилась.

— Кажется, теперь я тоже не могу этого делать…

Маг сильно напрягся. Настоящая целительница в замке ой как пригодилась бы. Он вопросительно поднял брови.

— Знаешь, я хотела… — она сделала паузу, собираясь с мыслями. — Я пыталась заживить рану Грига. И ничего не получилось. Мне кажется, я потеряла дар.

Веренир сел на колени и придвинулся к ней ближе.

— Закатай рукав и протяни руку, — очень серьезно попросил он.

Исха непонимающе на него посмотрела, но все же повторила его позу и сделала, как он сказал. Маг протянул ладонь к ее предплечью и, не касаясь, медленно повел рукой вдоль вен. Ничего не произошло. Маг нахмурился.

— Выдохни, Исха, — он смотрел ей в лицо. — Ты как натянутая тетива. Давай так: закрой глаза и постарайся расслабиться.

Ведьма недоверчиво на него уставилась. Он улыбнулся.

— Ну что ты? Закрой, говорю.

Это не был приказ, но она сделала, как он сказал. Выдох. Вдох. Выдох. Ветер. Волны. В какой-то момент она почувствовала легкое прикосновение, будто он гладил ее кончиками пальцев, чуть касаясь кожи. Было приятно и немного щекотно.

— Что ты делаешь?

— Можешь сама посмотреть, — разрешил десница.

Исха снова послушалась. Он все еще не касался ее. Прикосновения чувствовались на расстоянии. Под кожей медленно разливалось тепло. Ее энергия отвечала его очень робко и совсем слабо, но ведьма ощущала свою силу.

— Чувствуешь?

Сколько ему зим? Тридцать? Тридцать пять? Когда он вот так улыбается, кажется совсем мальчишкой.

— Чувствую, — прошептала она.

— Ты все сможешь. Просто подожди немного, силы восстановятся.

Исха хотела поблагодарить десницу, как со стороны замка послышались тяжелые поспешные шаги.

— Господин десница! — из-за выступа в скале выбежал уже знакомый стражник. Веренир поспешно отстранился от Исхи, будто его застигли за чем-то постыдным. — Господин десница! Тебя ищет князь!

Исхе даже показалось, что маг выругался сквозь зубы.

— Я должен идти. А ты, — он строго глянул на ведьму. — Останься здесь и поешь! — тон не допускал возражений, поэтому ведьма не стала сопротивляться. Тем более, уходить отсюда не хотелось. Она всегда успеет вернуться в свои покои. Хм. Свои покои. Когда это она стала их считать своими? Впрочем, о грустном почему-то думать не хотелось. Темнота немного отступила от ее души.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Женщина, уже не торопясь, смакуя каждый глоток, выпила еще вина, закусив фруктами в меду. Рука опять по привычке потянулась к медальону. Снова не спросила, что с ним произошло. Ну что за балда?

***

Несколько дней прошли почти незаметно. И хотя десница пока больше не почтил Исху своим присутствием лично, через слуг передал книгу. Большую, тяжелую, обтянутую телячьей кожей, с яркими буквицами. История основания Вольмиры и родословная великих князей.

Это было очень кстати. За чтением ее не тревожили мрачные мысли. Сейчас самое главное было восстановить силы, а потом можно искать себе новое место в жизни. Вольмира теперь представлялась лучшим вариантом. Это большой шумный город, где никому нет ни до кого дела. Искать новую деревушку или городок, чтобы провоцировать местных жителей на вспышки агрессии просто своим существованием? Нет уж, она наелась этого досыта.

— Теперь ты похожа на настоящую отвратительную ведьму из сказок, — сказала она своему отражению в зеркале, расчесывая волосы. — Не хватает только большой бородавки на носу. И все, можно готовить печь и заманивать туда маленьких детишек.

Только волосы ее и радовали. Казалось, они отрастали не по дням, а по лучинам. Но они все еще не могли полностью скрыть шрамы, уходящие от середины щеки вниз по шее на ключицу, поэтому Исха теперь не расставалась с темно-зеленым шарфом, снимая его только у себя в покоях.

Григу было разрешено остаться в замке, пока он немного не оправится. Он все еще не вставал с кровати. Исха пару раз заглядывала к нему, но он спал, а потому разговора не получалось. Зато Эйла показала, как пройти в княжеский сад. О, это была настоящая отдушина. Сад расположился вдоль одной из стен. Здесь стояли фруктовые деревья, глаза разбегались от диковинных цветов. Исха даже не всему могла подобрать названия. Этот маленький оазис посреди каменной пустыни был укрыт зеленым травяным ковром, мягким и упругим — ходить по такому босиком одно удовольствие.

Даже без использования дара Исха умела быть незаметной, когда того хотела, поэтому прятаться с книгой от посторонних глаз среди густой листвы сада стало ее любимым занятием. Несколько раз она видела здесь уже не юную, но невероятно красивую женщину, бродившую среди деревьев. Та поглаживала большой круглый живот и смеялась вместе с окружавшими ее девицами. Хотя ни одна из них не шла ни в какое сравнение с ней. И чертами лица, и походкой (даже несмотря на беременность), и длинными густыми золотистыми волосами, причудливо заплетенными, она была вылитая великая княжна, хотя ею не являлась. Тройтан все еще не был женат. Ходили слухи, что он не раз делал предложение Медике, да только та всегда шла в отказ.

Исха пробыла в замке всего ничего, а уже могла похвастаться, что знала почти обо всех его обитателях, по крайней мере, о ключевых фигурах. Говорят, что у стен есть уши. Но здесь, похоже, у стен были даже рты. Чтобы случайно подслушать очередную сплетню, не следовало напрягаться. Скорее, наоборот. Нужно очень постараться, чтобы остаться в стороне от этого. Слуги молниеносно разносили любую информацию, радуясь, что можно почесать языками. Некоторые из них недоумевали, почему Медика не соглашается стать великой княжной. Но для Исхи все было очевидно. Эта женщина независима до мозга костей. И имела хорошее подспорье для этого: большое состояние, доставшееся ей от покойных родителей. Пока она была сама по себе, то могла делать со своей жизнью, что хотела. Как только она выйдет замуж, хоть за мельника, хоть за великого князя, муж станет ее господином. Придется слушаться его воли во всем. Исха не имела большого состояния, по правде сказать, у нее не осталось ровным счетом ничего, кроме собственной жизни и свободы, но она прекрасно понимала эту женщину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ведьма в очередной раз залюбовалась Медикой. Ее мелодичный смех просто завораживал. Исха с горечью подумала, что и раньше не была хоть чем-то на нее похожа, а теперь и подавно. Таким женщинам посвящают серенады, про них пишут стихи, в их честь совершаются подвиги. Она вызывала восхищение.