И остался только пепел (СИ) - Осокина Анна

— С возвращением, — сказал кто-то негромко.

Она медленно, преодолевая боль в шее, повернула голову на голос. Рядом, опершись спиной на большую охапку сена, полулежал мужчина. Он показался Исхе смутно знакомым. Где-то она его уже видела, только никак не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Хотя это казалось неважным. Сейчас ей все казалось неважным и таким медленным.

Его губы шевелились, но звуки доходили с большим опозданием.

— Рад, что мои старания оказались не напрасными, — он устало улыбнулся. Под его небесно-голубыми глазами залегли темные круги. Несмотря на боль, Исхе даже захотелось ответить на эту улыбку. Она медленно моргнула и чуть приподняла уголки губ. — Ты как, ничего? — в его тоне слышалась искренняя озабоченность.

Женщина смотрела, как блестят на солнце его темные волосы, чуть касающиеся плеч. Она даже не поняла, что он ждет от нее ответа, продолжая улыбаться.

— Лекарь предупреждал, что на лекарства, которыми он тебя накачал, может быть такая реакция, ты не волнуйся, это пройдет.

А Исха и не волновалась совсем. Ей просто нравилось на него смотреть. Только одна мысль на краю сознания не давала покоя: откуда она его знает? Впрочем, веки сами скоро закрылись. Она погрузилась в спокойный сон.

***

Она снова проснулась. Но пока не могла пересилить себя и открыть глаза. Чуть пошевелилась: мягко, тепло. Это вовсе не телега, где, как она смутно помнила, была недавно. Женщина повернулась на правый бок и уткнулась носом в пахнущую перьями подушку. Наконец, ведьма разлепила веки. Голова гудела вполне терпимо. Настолько, что Исха задалась естественными вопросами: а где же, собственно, она очутилась и что вообще произошло? И хоть бы одна живая душа рядом, которая смогла бы на них ответить.

Она обвела взглядом покои, в которых находилась: небольшие, но светлые, с непривычно длинным и узким окном. Через маленькие сине-зеленые пластинки стекла, соединенные между собой металлической сеткой, проникало заходящее солнце. В избах не бывает таких окон, тем более — застекленных. И хотя обстановка вокруг была довольно простая: кровать, туалетный столик с яблоками и виноградом на блюде, кувшином, кубком и какими-то маленькими пузырьками, похожими на те, в которых лекари хранят свои настойки, ширма для переодевания — Исха поняла, что она в каком-то очень богатом доме. Кресло у столика было обито мягким пурпурным бархатом, а из-за ширмы виднелась ванна. И не простая деревянная бочка, а настоящая! Бронзовая! Это открытие настолько ее поразило, что ведьма скинула с себя пуховое одеяло и кое-как встала. На ней было все то же перепачканное и порванное платье.

Внезапно дверь распахнулась и в комнату впорхнула молодая женщина. Невысокая, с двумя толстыми русыми косами и светло-карими блестящими глазами. Несмотря на невзрачное серое платье, которое наглухо закрывало все ее тело от пяток до самого подбородка, было понятно, что под ним скрывается полная грудь и широкие бедра в сочетании с тоненькой талией.

В первый миг она застыла с удивлением, будто не ожидала увидеть здесь кого-либо, но почти сразу же ожила: быстро заговорила, активно жестикулируя и размахивая руками.

— А, наша гостья уже проснулась! Господин десница велел передать располагаться, а он заглянет, когда освободится от неотложных дел, — в руках девица держала полотенце. Она быстро зашла за ширму и оставила его там. — Ванна по его же повелению уже наполнена, но, — она виновато улыбнулась. — Мы не знали, когда гостья проснется, а потому воду не грели.

Ведьма удивилась тому, что вошедшая говорит так, будто речь вовсе не о самой Исхе, а о ком-то третьем. К тому же ее речь звучала мягче и мелодичнее, чем у самих вольмирцев. Было похоже на то, что она родом из соседней Коревии. Девушка так быстро говорила и двигалась, что ведьму начало мутить, головная боль снова дала о себе знать. Она только что сказала что-то о деснице? В смысле, деснице — советнике князя? Исха взялась за лоб.

— Ах, какая невоспитанность! — спохватилась девица. — Я Эйла, мы в замке великого князя Тройтана. Так что, если гостье что-то понадобится — Эйла к ее услугам, — служанка присела с легким поклоном.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я в княжеском замке? — не поняла ведьма. — В Вольмире?!

— Ну конечно! Гостью привез господин десница. И еще господина жреца, он сейчас тоже отдыхает. Шутка ли, получить ножом почти в самое сердце! — Эйла широко раскрыла глаза. Мир вокруг поплыл черными пятнами.

— Как — ножом? — чтобы не упасть, она села на краешек постели.

Служанка будто не заметила этого и продолжала суетиться: поправила занавески на окне, чуть передвинула кресло, пробежалась пальцами по склянкам на столике.

— Об этом расскажет сам господин десница, а пока Эйле велено проследить, чтобы гостья приняла лекарства. Вот это нужно выпить, а это… — в первый раз она замялась, подбирая слова. — Это для лица. Нужно мазать.

Исха только теперь поняла, что ей не дает покоя: вся левая сторона лица ныла. Не сильно, но довольно противно. Она медленно поднесла руку к щеке и тут же резко отдернула. Вместо гладкой кожи пальцы нащупали бугры рубцов. Исха оглянулась в поисках зеркала, его не было. Она заметила, что служанка избегает прямых взглядов на нее.

— Оставь меня, пожалуйста, — еле выдавила она.

Эйла без слов коротко кивнула и сразу же скрылась за дверью. Ведьма с трудом поднялась на ноги и зашла за ширму. Она медленно приблизилась к темной ровной глади воды. На нее смотрело бледное чужое лицо, все в саже и копоти. Сердце забилось быстрее. Исха отвела грязные и частью обгоревшие волосы, обнажая левую сторону. Без единого звука она опустилась на колени. Часть лица стала просто не узнаваемой. Уродливая ярко-бордовая кожа и уже местами белые бугры шрамов. Ожоги? Дрогнувшей рукой Исха потянулась к амулету на шее. Его не было. Да что же произошло-то? Что-то ужасное. Но что именно? Она хотела снова позвать служанку, найти кого-то, кто бы все объяснил, но сил не хватало даже на то, чтобы встать.

Такой ее нашел Веренир. Исха сидела на полу у края ванны и смотрела перед собой невидящим взглядом, как будто в полусне. Он опустился рядом с ней на корточки.

— Здравствуй, — чуть слышно сказал он.

Исха подняла на него такой взгляд, что Веренир на миг подумал, будто разум ее не пережил случившегося. Но она заговорила вполне осознанно и очень спокойно. Впервые с тех пор, как он ее видел.

— Здравствуй, господин десница. Не расскажешь ли, что со мной произошло?

Сам не подозревая, что он задержал дыхание, маг выдохнул.

— Расскажу. Вернее, ты сама вспомнишь. Я нарочно убрал воспоминания, пока меня не было рядом, — он коснулся ее лба и шепнул что-то на незнакомой ведьме языке.

И она вспомнила. Память возвращалась постепенно в обратном порядке. Веренир внимательно следил за выражением ее лица на расстоянии локтя. Эмоции сменяли друг друга, она двигала глазами, будто перед ней прямо сейчас разворачивалась какое-то действие. По щекам стекли две крупные слезинки, оставив светлые полосы на грязной коже.

— А что Григ?

— Жрец жив.

— А можно… — Исха не успела закончить вопрос, как мужчина ее опередил.

— Даже не думай. Во-первых, он еще спит. Во-вторых, пока я не поговорю с каждым из вас по отдельности, общаться вам не дам. Да и после того… Я уже вызвал сюда верховных жрецов, пусть сами решают его судьбу.

Она опустила глаза и медленно кивнула.

— Мой дом… мои книги… они полностью… все?..

Он вдруг расхохотался.

— Женщина! Ты серьезно?! Ты только что в буквальном смысле вернулась с того света — и все, что тебя волнует — это книги?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Исха еще больше смутилась и ничего не ответила на замечание. Она вдруг поняла, насколько сильно хочет снять с себя грязную одежду и вымыться.

— Спасибо за ванну.

— Ну, если ты только за это хочешь меня поблагодарить… — обиженно протянул маг, — то… пользуйся на здоровье.

Исха вновь смутилась и покраснела до самых корней волос.

— Прости, господин десница, я… конечно, я благодарю тебя за спасение моей жизни, я в неоплатном долгу перед тобой, — начала было оправдываться она, но взглянула в его глаза и увидела там лишь искорки смеха, губы кривились в тщательно сдерживаемой улыбке. В первое мгновение она не знала, как реагировать на это, но все же улыбнулась. Робко, самыми уголками губ. Однако Верениру пока и этого было достаточно.