ДВЭЙН - Наталья Ракшина

— Ты знаешь, где мой дядя и она? — вопрошал юноша-дроу, но механик ничего не мог ответить.

Где затерялись следы беглецов, были ли оба живы? Этого он не знал.

— Я знаю другое. — Пристально глядя на собеседника, сказал Светлый. — Тебя примут те, кто заинтересован в услугах искусного механика.

— Примут беглого раба?

В голосе юноши звучала издевка, но Хед был серьезен.

— Да. Механик на службе знатного лорда. А кто ты там раньше был — кому какое дело, Светлые лорды сами себе хозяева, ими не правят бабы.

— А это? — Вэйлин недвусмысленно указал на черную эмалевую вязь на своем ошейнике.

— Дом Эльдендааль? Ну да, страшно до усрачки. Только не тем, кто сможет дать тебе приют и защиту. В обмен на преданность.

При упоминании имени Дома юный дроу дернул бровью. Он представил, с каким сладким звуком рассекаемой плоти и ломающихся костей летучие лезвия вонзаются в прекрасное и ненавистное лицо Мораг.

— Снова рабство? У других хозяев? — негромко спросил он, с трудом отгоняя видение.

— Нет. Служба. Достойная и честная, со всем уважением к твоему мастерству! Почувствуй же разницу в словах, Вэйлин. Но… — прищурился эльф, — у тех, кто захочет тебя принять, будет условие. Ни капли пролитой тобой благородной Темной крови, никаких смертей твоих хозяев. Кто ты сейчас? Раб без особой ценности. Сбежал — ой, подумаешь, найдем нового. Покудахчут и успокоятся. Но если ты убьешь кого-то из леди, то пощады не будет. Ни от Темных, ни от Светлых! Сейчас между нами мир. Хрупкий — но мир, равновесие. Алмазы спят, мы смертны. И если начнутся распри Кланов, раса людей возьмет свое и вытеснит нас из подлунного мира. Ничего не имею против людей, но пусть сначала повзрослеют.

Видя перед собой напряженное лицо Темного, готового променять свой ошейник только на смерть, Хед вздохнул:

— … и ты тоже. Обдумай мои слова. Я уезжаю на юг и вернусь в июле. Все мы — какие-то непутевые дети лета, живем одним днем, несмотря на возраст. Прощай.

Вэйлин посмотрел вслед удаляющейся на гнедом коньке фигуре в щегольском зеленом наряде. На прощание Хед позабавил его рассказом о том, что зарыл где-то на холмах горшочек с выигранным жульническим золотом, да еще и пустил в Мите слух о том, что на клад наткнется тот, кто сможет поймать место, куда упирается конец радуги после летнего дождя.

Небось, деревенские дураки все холмы теперь перекопают! А если бы они знали, что золото жульническое, то Хед бы просто так ноги не унес. Факт!

Посмеиваясь, юноша вернулся в святилище как раз к закату. Улыбка махом слетела с его лица, как только он ступил за ворота. Первое, что он услышал, был женский крик, полный боли.

Кричала Меви.

ГЛАВА 6.Чувства

Рано или поздно это случается и с прислугой, и с лордами, и с воинами, и (тем более!) с рабами. Знатные Темные эльфийки не церемонятся ни с кем, считая телесное наказание обыденной расплатой за оплошность того, кто стоит ниже по рождению или социальному положению.

А ниже стоят все, включая мужчин высокого сословия.

Посторонних не пускали в тот придел храма Ллос, где проходили особые службы. К посторонним относились и мужчины-дроу, и прислуга любой расы. Прислуга об этом знала, но, бегая по хозяйственным делам, таким образом путь срезали практически все из десятка слуг — кроме ночных служб, когда в приделе находился кто-то из жриц. Меви не стала исключением, обвыкнувшись в обстановке святилища. Старшая служанка ее предупредила — мол, не попадись! — и все. Девушка бы и не попалась, но ее просто-напросто выдала та, чье место она невольно заняла: предыдущая личная рабыня госпожи Ингрен. Она видела, куда бежит Меви с охапкой стираного белья, и тут же рассказала об этом первой же встреченной послушнице.

На первый раз дело обошлось бы розгой и лишением ужина, но… Меви с недоумением и горечью имела неосторожность воскликнуть:

— Зачем ты это сделала?! Я охотно поменяюсь с тобой местами! Лучше ходить за курами и козами, чем угождать фэйри!

Все!.. С особенностями слуха древних эльфиек она еще знакома не была. Старшая жрица услышала, находясь за стеной в двух десятках футов. Она пришла в бешенство и немедленно кликнула старшую служанку:

— Выпори ее как следует, чтоб следила за своим языком. Так, чтоб кожа трещала! И не вздумай притворяться и щадить ее, иначе настанет твоя очередь!

Старшая служанка только поклонилась. Что она еще могла сделать?.. Наказание прислуги или рабынь женского пола входило в ее обязанности, как управляющей всем хозяйством. Для мужчин эту обязанность исполнял Дил — крайне неохотно. Воин мог надавать тумаков под горячую руку, но поднимать плеть на кого-либо считал ниже своего достоинства. Оба они, и Дил, и служанка, знали меру, умело притворяясь и не сдерживая руку только в самых крайних случаях.

Таких, как сейчас, когда госпожа старшая жрица взялась сама следить за исполнением наказания.

Женщину, что нажаловалась на Меви, госпожа Ингрен, разумеется, не наказала — но и не наградила. Знатные эльфийки всеми силами поддерживали распри и соперничество среди тех, кто был близок — от вассалов до слуг.

Вэйлин влетел в ворота в тот миг, когда все уже закончилось, и девушку в состоянии, близком к шоку, отвязывали от скамьи для порки. Хлопнуло окно в покоях леди Ллиандэль, затем распахнулось снова:

— Где ты шляешься, дурной мальчишка?! Ты до сих пор не покормил моих зверей?

Юноша скрипнул зубами. Он не видел, как уносили Меви. Знал, куда… Но он круто развернулся и отправился туда, где его появлению были всегда рады. Автоматическими движениями, не видя ничего перед собой, он делал то, чего ждали звери — накладывал корм, чесал лисиц за ушами, позволял птицам садиться себе на руки. Они давно перестали быть дикими, они приручились и утратили вкус к вольной лесной жизни. Открой юноша все клетки — никуда не побегут… В вольере волчицы Вэйлин