История французского психоанализа в лицах - Дмитрий Витальевич Лобачев

Лебовичи исходил из того, что у детей перенос случается, как и у взрослых пациентов. Как и у взрослых, у детей развивается невроз переноса. Главная сложность — его интерпретация. Структурно перенос — это «проработка» (working through) архаичных психотических позиций. Онтогенетически это плод взаимодействующих особенностей развития[138]. Несколько далее Лебовичи остановился на разнице между «нормальным» детским неврозом и «неврозом ребенка». Первый — часть закономерного развития ребенка и сопровождается непостоянными симптомами, последний же выступает в качестве патологической реакции на неудачу защитных механизмов, он сопровождается серьезными и постоянными симптомами, заявляет о себе в истерической, фобической или обсессивной тенденциях[139]. Всем, кто работает с детьми, хорошо известен такой «нормальный» невроз, зачастую проходящий сам по себе и не несущий существенных патологических изменений.

Выходит, что иногда то, что имеет черты невроза, неврозом с точки зрения психопатологии не является; но, с другой стороны, Лебовичи указывает, что отсутствие фобических признаков вовсе может не означать отсутствие самой по себе фобии. «Патология может заявить о себе распространенностью и необычностью… Странные фобии буквально калечат некоторых детей. Я вспоминаю ребенка, который боялся отсутствия звука, который производит снег при падении. Это внушало неподдельный ужас…»[140].

Помимо изучения психоанализа, Лебовичи продолжал заниматься психиатрией: «Я работал в двух направлениях, будучи, с одной стороны, психоаналитиком и преподавателем психоанализа, а с другой, создавая психиатрическую детскую службу»[141]. Эта служба — дело жизни Лебовичи. В 1956 году он, его друг и психоаналитик Рене Дяткин, а также психиатр Филипп Паумель (Philippe Paumelle) при поддержке Всемирной ассоциации здравоохранения основали службу психического здоровья XIII округа Парижа для взрослых и детей: центр Альфреда Бине (Le Centre Alfred Binet). Это заведение было во многом первым психиатрическим центром, предоставляющим амбулаторную помощь пациентам, чем сильно отличалось от других медицинских учреждений, ориентированных в первую очередь на госпитализацию. В центре работают психоаналитики и психиатры, которые активно взаимодействуют между собой; сейчас центр выполняет также и обучающую функцию.

Для личности Лебовичи характерно то, что, в отличие от многих психиатров-аналитиков, таких как Грин, Лакан или Дольто, он не утратил свою «психиатрическую идентичность». Психоанализ оставался для него в первую очередь компонентом сложной системы помощи взрослым и детям. «Я врач, прошедший специализацию в психиатрии, и я ею занимаюсь в психоанализе, — говорил Лебовичи. — То, что я внес в психиатрию, это возможности применения психоанализа… Это своего рода квалификация внутри специализации. И все-таки это различные вещи. Я хочу сказать, что, когда я — психоаналитик в точном смысле слова, я занимаюсь психоанализом. Когда я психиатр, я не расстаюсь с функцией психоаналитика, но делаю нечто иное, чем анализ»[142]. Как вспоминали о нем коллеги и ученики, Лебовичи привлекали сразу две, во многом отличные друг от друга роли: «роль аналитика, с его любопытством к тайному миру фантазии и бессознательному, к истине и сексуальности… А также роль человека действия и долга, политика, в хорошем смысле этого слова, который любит инициативы, вводит новшества, собирает людей вокруг себя…»[143].

В этот момент другой заботой Лебовичи стала популяризация «нефранцузских» аналитиков, ориентированных на детский психоанализ, таких как Мелани Кляйн, Анна Фрейд, Рене Шпиц и Дональд Винникот. Последнему он организовал даже визит в Париж.

Лебовичи был очень трудолюбивым человеком. Исследователи отмечают, что «только во “Французском психоаналитическом журнале” мы насчитали более семидесяти пяти статей, написанных Лебовичи между 1950 и 1991 годами, некоторые из них — обзоры книг, но каждая касается детского психоанализа»[144]. Кроме того, в 1958 году Серж Лебовичи стал соучредителем журнала «Детская психиатрия» (La psychiatrie de l’Enfant). В выходящем раз в полгода журнале публиковались статьи психиатров, психологов и психоаналитиков. Появление ряда подобных изданий, а также многочисленных институций, призванных оказать помощь детям и их родителям, говорило о стремительном развитии идей детской психиатрии и психоанализа и о том интересе, который возникал в обществе к психологии самых юных пациентов.

В 1966 году Лебовичи избран президентом Международной ассоциации детской и подростковой психиатрии (The International Association for Child and Adolescent Psychiatry and Allied Professions, IACAPAP), одной из наиболее влиятельных и авторитетных психиатрических ассоциаций в мире.

В 1967 году Лебовичи избран вице-президентом Международной психоаналитической ассоциации, а с 1973 по 1977 год был ее президентом, между прочим, единственным французом на этой должности. Вновь, однако, не обошлось без конфликтов: Лебовичи упрекали в том, что он недостаточно серьезно (severe enough) отнесся к инциденту с бразильским дидактическим аналитиком, чей ученик участвовал в пытках политзаключенных.

В конце семидесятых Лебовичи наконец пришел к одной из своих давних целей — стал преподавать в университете. Если в 1972 году он был только ассоциированным профессором, то есть фактически на внештатной должности, то в 1978 году стал профессором. «Я всегда к этому стремился, — говорил Лебовичи. — Я поздно пришел в университет, раньше это вряд ли было возможно». Лебовичи стал профессором университета Париж-Север, а также возглавил кафедру детской психиатрии в Бобиньи (город на севере Франции)[145]. Период 70–80-х годов вообще можно назвать одним из наиболее продуктивных в его творчестве. В этот момент Лебовичи публикует свои лучшие работы: в 1970 году — «Познание ребенка через психоанализ» (La Connaissance de l’Enfant par la Psychanalyse), написанную им в соавторстве с М. Суле; в 1983-м — «Младенец, мать и психоаналитик. Ранние взаимодействия» (Le Nourrisson, la Mere et le Psychanalyste: Les interactions precoce), на этот раз в соавторстве со С. Столеру; в 1989 году — «Психопатология грудного ребенка» (La Psychopathologie du Bebe).

Говоря о творчестве Лебовичи, стоит отметить один очень интересный текст — «Фантазийное взаимодействие и трансгенерационная передача»[146]. Лебовичи указывает на характерную особенность отношений взрослых и младенцев: «Уже с начала беременности будущий младенец начинает заявлять о своем присутствии. Сенсорные способности позволяют матери придать смысл тому, что она о нем знает, и тому, что она чувствует. Кроме того, современное техническое оборудование позволяет родителям уже во время беременности получить сведения о реальном ребенке: например, эхография позволяет узнать пол ребенка до его рождения, от чего многие матери отказываются, чтобы не нарушать свою воображаемую жизнь»[147]. Проще говоря, начиная с момента беременности младенец выполняет двойную роль: с одной стороны, он является фантазийным ребенком — следствием материнских внутрипсихических конфликтов; с другой стороны, он воображаемый ребенок, продолжение материнских бессознательных желаний. Сам ребенок также воспринимает мать уже как бы «заранее»: «мать, со своей стороны, воспитывает младенца, вкладывая свою внутрипсихическую и внутриличностную жизнь в материнскую заботу; младенец инвестирует свою