Испытание смертью или Железный филателист - Мария Арбатова

— Тиана, думаю, никаких испытаний и никакой атомной бомбы не было. Он просто сошел с ума. — Отто, успокаивая, смотрел ей в глаза. — Один мой приятель проиграл в рулетку чужие деньги, огромную сумму. И точно так же сошел с ума, все время твердил, что построил на эти деньги храм на острове, и этот храм спасет человечество!

— Так вы мне не верите? — Она выдернула руку и начала нервно ходить из угла в угол за его спиной.

— Я ничего не понимаю в физике, но я хорошо понимаю в человеческой психологии, без этого мой бизнес не шел бы в гору. Психам необходимы масштабные истории. С таким же успехом он мог рассказывать о нашествии инопланетян!

— Вы считаете меня полной дурой? — почти закричала она.

— Как головная боль? — попробовал поменять тему Отто.

— Да отстаньте вы со своей головной болью! Я вам говорю, что была на банкете после этих испытаний!

— Я думал, что массаж поможет! — Отто повернулся к ней и в прежней мягкой манере спросил: — Но если испытания секретные, кто же пустит на банкет жен?

— Видите фотографию над диваном? — раздраженно спросила Тиана.

Отто давно мозолила глаза фотография, на которой двое улыбающихся мужчин смотрели сквозь стекло влево, словно любовались заходящим солнцем. На шее у них висели темные очки с толстыми стеклами, а в руках были бинокли.

Тиана вспрыгнула на диван ногами, сорвала фотографию со стены, перевернула, отогнула зажимы и вытащила снимок из рамки.

Он оказался согнутым пополам, и на второй половине четко виднелся солидный ядерный гриб.

— Который ваш муж? — ревниво спросил Отто.

— Вот! — ткнула пальцем Тиана в тщедушного носатого очкарика. — Когда шел обыск, им просто не пришло в голову, что человек сложит фотографию ядерных испытаний пополам и повесит ее на самом видном месте! Теперь видите?

— Похоже на извержение вулкана, — заметил Отто. — Я жил в Италии, так выглядит Этна, когда сердится.

— Вы просто недалекий немецкий зануда! — закричала Тиана. — И не видите ничего дальше вашего носа, дальше ваших химчисток!

Отто аккуратно сложил фотографию, засунул ее в рамку и протянул Тиане. А потом ровным, многозначительным голосом, каким делают предложение, сказал:

— Мне все равно, было это испытанием атомной бомбы или началом Страшного суда. В связи с этим меня интересуют только ваше здоровье и ваша безопасность. Возможно, я просто ревную вас к покойному мужу, ведь он занимался чем-то значительным, а я только коммивояжер.

— Мне не важно, кто вы. Главное, чтобы вы были со мной, — прошептала Тиана, ожидая его дальнейшей реакции и чуть не становясь на носочки для поцелуя.

Отто отступил на шаг и твердо предупредил:

— У нас, немцев, есть пословица: «Heirat in Eile bereut man mit Weile». Это означает: «В поспешной женитьбе со временем раскаиваются».

— Хорошая пословица, а главное, вы вовремя ее произнесли! — сказала Тиана, прижимая фотографию к груди и не понимая, как вести себя дальше.

— Ужас в том, что я назначил на концерте встречу филателисту, который летел сюда из Европы десять часов. Вы позволите сходить в клуб, поговорить с ним о продаже марки и вернуться?

— Да, конечно, — растерянно ответила Тиана, хотя собиралась ответить: «Нет, конечно».

— А вам надо хоть немного поспать после приступа. Я вернусь, повешу фотографию на стену и буду вам вместо Проджети. И даже дам вам вместо нее лекарство. Где она держит ваши успокоительные лекарства?

— В спальне на туалетном столике, — капризно, как маленькая девочка, показала Тиана, согласившись с новыми правилами игры. — В резной шкатулке.

Отто отправился в спальню, словно она не могла сделать этого сама, влез в шкатулку, достал упаковки лекарств, рассмотрел их, налил воды в стакан, кинул туда таблетки и подал Тиане.

— Мне кажется, вы перепутали успокоительное со снотворным, — покорно сказала она, понюхав содержимое стакана. — Впрочем, все равно. — И медленно выпила, мерцая на Отто глазами.

— Вы услышите мой звонок или опять оставите дверь открытой? Может быть, взять ключи?

— Возьмите. Там, в прихожей, висят запасные. Я уже и так доверила вам самое главное, что есть в моей жизни, — сказала она тоном, означавшим «я тебя жду».

Отто взял в руки ее ладони, поцеловал их по очереди, сказал:

— Я скоро!

И побежал по лестнице из чугунных кружев вниз.

Глава девятая

В БАРЕ С УГО

Бар, в котором ждал Уго, находился возле парка. Отто шел, задирая голову на странные деревья, дружно склонившиеся в одну сторону. Они были без веток, только наверху торчала копна листьев, как у черного малыша, которого побрили наголо, оставив на макушке мелкие жесткие кудри. Прежде Отто никогда не видел ничего подобного.

— Что это за штуки? — спросил он, подходя к столику, за которым сидел Уго в неизменно мятой одежде и растоптанных сандалиях.

— На африкаанс называется человекоподобное дерево, потому что издалека похоже на человека. — Уго пожал Отто руку, немцы ведь пожимают друг другу руки при первой возможности. — Наклоняется на север потому, что в Южном полушарии солнце с севера. Вам к этому трудно привыкнуть. А в стволах оно хранит воду, как верблюд в горбе… У тебя проблемы?

— Все нормально. Собирался в клуб послушать джаз, но моя подружка заболела. И я решил позвонить тебе, чтоб скоротать вечер, а не сидеть при ней нянькой. Сам знаешь все эти женские штучки, — цинично объяснил Отто и закурил. — Официант, виски с содовой!

— И мне тоже! — крикнул Уго.

— Объясни, как тут живут черные? Сколько смотрю, на всех скамейках в парках, на улицах надписи «Только для белых». Магазины только для белых. Удивляюсь, где они покупают еду, чтобы поставить ее на стол белым?

— А тебе зачем? — Уго недоверчиво сузил свои стальные глаза.

— Как это зачем? Хочу знать, где черная ведьма покупает еду для моей подружки! Вдруг она нас отравит?

— Ешь спокойно, — ответил Уго. — Зачем подсыпать примитивный мышьяк, если дешевле сходить к колдуну?

Официант неожиданно быстро принес заказ.

— Обещал рассказать, как у черных в постели, — напомнил Отто, отхлебнув из стакана.

— А ты решил завалить черную ведьму? — захохотал Уго.

— Видел бы ты ее, — усмехнулся Отто. — Она размером со слона — мне не справиться с такой тушей! Но она управляет мозгами моей подружки почище любой мамаши.

— О, у моей матери раньше была такая черная! Лезла во все! Я ж тебе говорил, их наглость сдерживает только сегрегация!

Шум в баре заглушал хорошего гитариста, но Отто поймал себя на том, что все-таки выстукивает ладонью в ритм фламенко, которое тот наяривал.