Газета Завтра 483 (8 2003) - Газета Завтра Газета
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А. Т. Я, в отличие от Сергея Петровича, учился еще и в Московской средней художественной школе. О-о, то поколение было удивительное, на мой взгляд… Когда я просматриваю на досуге рисунки, акварели, композиции той поры, не устаю поражаться, насколько талантливы были ребята, мои сверстники. У меня давно зреет идея собрать воедино лучшие работы, созданные учениками нашей школы. Поверьте, это будет уникальный альбом! В данном случае, было бы наивным полагать, что сегодняшние ребята менее интересны, чем творческая молодежь 40-х годов. Однако, есть существенные отличия. Во — первых, это ранняя зрелость моих тогдашних сверстников, невероятная, не по годам, целеустремленность.
Корр. Наверное, был стержень, основа. Мое поколение разболтано, души словно на шарнирах, духовный фундамент для построения личности строит только семья. Все остальные институты разрушены, или находятся в плачевном состоянии.
С. Т. Вот-вот, вы сказали "основа". От нее нынче открещиваются, шарахаются как черт от ладана. Нас очень волнует состояние художественной школы, потому как год от года все трудней набирать профессионально подготовленных молодых людей. Это второе отличие…
Корр. Речь идет об отрицании русской реалистической школы?
С. Т. Да, иногда кажется, что мы возвращаемся в 20-30-е годы, когда не признавался не только русский реализм, но и все истинно русское. Сейчас в глаза бросается игнорирование — в лучшем случае, а в худшем — прямое уничтожение памяти, наследия реалистического искусства советской поры. А оно ведь, между прочим, является неотъемлемой частью всей русской культуры.
Корр. Сергей Петрович, а что это за книга "Социалистический реализм в живописи" 1998 года издания?
С. Т. Хороший вопрос. Возьмите, посмотрите. Это серьезный труд, богато иллюстрированный, как вы видите. Здесь дается абсолютно объективная оценка изобразительного искусства советской поры. И книга эта издана в Соединенных Штатах Америки. Вот вам, пожалуйста, антагонисты наших российских хулителей и перевертышей.
А. Т. Кстати сказать, более чем уважительное отношение к современной русской реалистической живописи наблюдается не только на Западе, но и на Востоке. В коммунистическом Китае вовсю выпускаются книги-монографии о современных русских художниках.
С. Т. Более полугода в Китае экспонировалась выставка художников России. Она имела шумный успех, хорошую прессу.
А. Т. А тут тоже, для нас полной неожиданностью стало сообщение (я вам его даже сейчас зачитаю) в "Независимой газете" от 16 ноября 2001 года, о том, что впервые Сотбис включил в нью-йоркский аукцион "Европейское искусство XIX века" 16 (!) произведений русских художников — от Айвазовского до Алексея Ткачева. 13 лотов с успехом проданы..." И далее: "...Наконец еще один сюрприз — впервые картины художников-реалистов советского периода были проданы по ценам, превосходящим достаточно высокие каталожные оценки... "Пастушок", 70 на 60, одного из братьев Ткачевых — Алексея, при оценке в 40-60 тысяч, был куплен за 75 с половиной тысяч долларов"!
Чувствуете? Кроме морального удовлетворения лично мы от этого ничего не выиграли. Но сведущие люди и наши доброжелатели в самом факте, происшедшем на аукционе Сотбис, увидели добрый знак того, что русский реализм советской поры сделал определенный прорыв. Этот пример, как и вышеперечисленные, говорят о том, что интерес к русской реалистической живописи значительно возрос. Многие произведения становятся экспонатами частных и музейных зарубежных коллекций. К сожалению, из-за отсутствия средств многие музеи России живут на голодном пайке. И не могут обновить свои экспозиции. У новых русских интерес к искусству пока не пробудился. А о каких-либо государственных закупках уже давно забыто. Вот и уплывают "за бугор" национальные ценности.
Беседу вела Наталия СТЯЖКИНА
ПОХВАЛА ТРЕДИАКОВСКОМУ
25 февраля 2003 0
9(484)
Date: 25-02-2003
Author: Р.Бычков
ПОХВАЛА ТРЕДИАКОВСКОМУ
Василий Кириллович Тредиаковский (к 300-летию ученого поэта). Указатель литературы. Сост. А.Н.Стрижев. — М., 2003. -72 с.
Жизненные отправления современной церковной общественности окрашены по преимуществу в тона обскурантизма и фундаментализма. Выискивание всевозможных "ересей" и извержение всеразличных "анафем" для подобного сорта "фундаменталистов" составляет основное содержание их "духовной жизни". Примечательно, однако, что представления всех этих "борцов за Православие" о содержательной стороне Православной традиции очевиднейшим образом ущербны и, так сказать, "нефундаментальны". Вещи, заведомо входящие в состав Священного Предания в раже борьбы "за Православие", могут быть заклеймены "ересью", тогда как "предания человеческие" во множестве принимаются и почитаются за "меру истины". Легко можно представить, какие результаты повлечет за собой "воцерковление" по рецептам данной среды. Об этом исчерпывающе высказался некогда Иван Ильин: "Оцерковление жизни имеет более глубокий и таинственный смысл, чем это многие думают. Оцерковление не сводимо к ритуализации. Оно есть больше всего и прежде всего христианское одухотворение человеческого сердца; а потом уже — все остальное. Церковь как носительница и хранительница Христова откровения есть живое огнилище, а не властное водительство; она есть источник любви и благодатного совета, а не педантический нажим на человеческую жизнь; она есть зов, а не приказ. Она не призвана отвращать людей от мiра, как в буддизме, но, напротив, отпускать их в мiр, как носителей преподанного им Духа для того, чтобы не мiр "обмiрщал" их, а чтобы они его одухотворяли. И в этом главное".
XVIII век, "столетье безумно и мудро" для ревнителей "педантического нажима на человеческую жизнь", внешней "ритуализации", совершенно закономерно представляется каким-то "неправославным" периодом в русской истории. Трудно даже подсчитать, сколько хульных словес излито было и на Государя Петра Алексеевича, и на Императриц сего столетия за "секуляризацию" и т.п. выдуманные грехи со стороны вчерашних комсомольско-партийных активистов, а сегодняшних "православных фундаменталистов". Между тем, ежели принимать во внимание "главное" (как оно раскрыто выше И.А.Ильиным), то "Осьмнадцатый век", со всеми своими противоречиями, предстанет пред нами как время "цветущей сложности" не только Имперского организма, но и Русской церкви. И то, что представляется близорукому неофитскому взору как "модернизм" окажется на деле куда ближе к Традиции, чем "фундаментализм" современных квазицерковных "консерваторов", заботливо "консервирующих" "предания человеческие" (Кол. 2, 8). Благочестивейшая Государыня Екатерина Алексеевна, способная одновременно вести переписку с Вольтером и составлять дышащее духом истинного монахолюбия "Житие преп. Сергия Радонежского", окажется, при надлежащем воззрении, не столь уж далека от Святых Отцов "золотого века святоотеческой письменности". От того же св. Григория Богослова, сочетавшего утонченнейшую светскую переписку с глубочайшими богословскими умозрениями. Или от св. Иоанна Златоуста, бравшего, как известно, уроки риторского искусства у язычника Либания и сохранившего добрые отношения с учителем и впоследствии, вставши на стезю служения церковного...
Не все так уж просто и с самим Вольтером. Он, скажем, точно бы не выдержал "тест на политкорректость" со своим антисемитизмом и расизмом. Вольтер, к примеру, утверждал, что Белые настолько "выше... негров, как негры выше обезьян и как обезьяны выше устриц". Наверное, этого недостаточно, чтобы оправдаться от несправедливых антихристианских пассажей сего "просветителя". Наверное недостаточно, хотя упомянем и такой факт: Вольтеру принадлежит книга "Еssai historique et critique sur Ies dissentions des egIises PoIogne" (переведенная на русский язык, кстати, В.К.Тредиаковским), в коей говорится о гонениях на православных со стороны католиков в Польше, причем автор явно высказывает свои симпатии Православию и говорит о его преимуществах перед католицизмом...
Александр Николаевич Стрижев, составитель рецензируемой книги, принадлежит к редкому ныне типу исследователей, кои имеют "чувствилище", способное воспринимать то самое "главное", о коем довольно сказано выше. И интерес А.Стрижева к личности и трудам В. Тредиаковского в сей связи далеко не случаен. Ибо В.Тредиаковский — это также поэт "цветущей сложности", способный к написанию равно галантной поэмы "Езда на остров Любви", так и к переложению Псалтири. Достопримечательно при этом, что расходы по изданию перевода Псалтири Тредиаковского взял на себя Священный Синод, определив при этом всю выручку от продажи издания передать автору "за таковой его немалой труд и рачение". В 1747 г. Тредиаковский пишет целый трактат по истории календаря — "Пасхалию" — и посвящает его новгородскому архиепископу Феодосию (Яновскому), с коим был дружен.
