Жажда бессмертия (СИ) - Львова Мира
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Значит, ее не было», — догадался Карл Борисович и поник. Мама хорошо относилась к Светлане. Часто дарила ей подарки, приглашала в гости, вязала носки и варежки. Неужели он настолько ошибся в выборе жены?
— Ты там не торопись выписываться, — подал голос Семен Семенович. — Подлечись, успокойся. Ты просто загнал себя. Нельзя так много работать. О нас не беспокойся. Думаю, через неделю запустим контейнеры.
— Хорошо. Удачи.
— Тебе тоже удачи. Ждем тебя с новыми силами, но ты обратно не торопись. Дороже здоровья ничего нет.
Карл Борисович попрощался и нажал на рычаг. Из трубки послышались частые гудки.
Он попросил у медсестры телефонную книгу и нашел номер Марии.
«Звонить или не звонить? Что я ей скажу? А, спрошу про радиоприемник. Может, она что-то знает».
Карл Борисович набрал ее номер и, заметно волнуясь, прижал трубку к уху.
— Алло, — ответила она. — Слушаю.
— Алло, Машенька. Узнала?
— Карлуша, — воскликнула она. — Конечно, узнала. Как ты себя чувствуешь? Мне очень жалко твою маму. Такая добрая и красивая женщина была. Столько хорошего о ней на поминках говорили. Представляю, как тебе сейчас тяжело. Но ты держись. Слышишь? Не раскисай, жизнь продолжается…
— Машенька, — вмешался он в ее монолог. — Дай хоть слово вставить. Я чувствую себя хорошо. Не волнуйся за меня. Я по другому поводу звоню.
— По какому? — вмиг собралась она.
— У меня из кабинета радиоприемник пропал. Может, ты знаешь что-нибудь об этом?
Наступила пауза. Затем она тяжело вздохнула и, понизив голос, сказала:
— Про радиоприемник ничего не знаю. Но сегодня вечером, когда все разошлись, а я мыла седьмой этаж, заявилась твоя жена. Гена открыл ей кабинет, и она забрала оттуда антенну. Между прочим, она сказала, что это ты попросил принести. Ты просил?
«Это они украли радиоприемник! Надо выбираться, и поскорее».
— Так ты просил или нет? — повторила она, не дождавшись ответа.
— Спасибо, Машенька. Ты настоящий друг. Удачи тебе, — быстро проговорил он и положил трубку.
Глава 10
Карл Борисович и Валентин слонялись по темной комнате, чтобы не заснуть. Если в коридоре слышались шаги, они тут же забирались под одеяло и притворялись спящими.
— Почему не сейчас? Уже первый час.
— Санитары допоздна сидят у телевизора. Не будем рисковать. После трех часов такой храп на этаже стоит, что никто не услышит, как мы будем уходить.
Время тянулось медленно. Карл Борисович нервничал, предвкушая свободу, и без конца поглаживал затылок. Валентин, наоборот, был спокоен.
— Ты мне точно денег дашь? Не обманешь? — в третий раз спросил он, и профессор раздраженно отмахнулся.
— Дам-дам. Не о том ты думаешь.
— У кого что болит…Ну смотри, если обманешь, то не видать тебе счастья в жизни. Нельзя несчастных обижать, — сказал Валентин и принялся заворачивать краски и кисточки в газету.
Ровно в три часа они медленно открыли дверь палаты и осторожно выглянули в коридор. Царила полутьма, тусклый желтый свет горел только в туалете и на посту медсестры. Валентин махнул рукой и на цыпочках начал красться вдоль стены. Профессор последовал его примеру.
В комнате отдыха работал телевизор и слышался храп. Они прошмыгнули мимо открытой двери и пошли дальше.
— Блин, сверток с красками забыл, — ужаснулся Валентин. — Пойду, заберу.
Карл Борисович схватил его за руку и зашептал:
— Не смей возвращаться. Я тебе десять таких красок куплю, если поможешь сбежать.
Валентин с недоверием посмотрел на него, но ослушаться не посмел. Они двинулись дальше, к двери, над которой висел круглый светильник с надписью «Выход».
Вдруг в туалете кто-то смыл в унитазе и включил воду в раковине. Валентин схватил Карла Борисовича за руку и потянул к ящику с пожарным шлангом. Они встали за красным ящиком и, что было сил, прижались к стене.
Через пару секунд из туалета вышел сонный мужичок в очках с толстыми линзами. Он громко зевнул и зашаркал по коридору. Карл Борисович задержал дыхание и даже прикрыл глаза, чтобы казаться менее заметным. Однако мужичок еще раз зевнул и скрылся в ближайшей палате.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Валентин и профессор переглянулись, с облегчением выдохнули и продолжили путь. Карл Борисович дрожащими руками вынул ключ из кармана и вставил в замок.
— Только медленно, — шепотом предупредил Валентин. — Чтобы громко не щелкнул. Здесь акустика хорошая.
Профессор кивнул, вытер пот со лба и повернул ключ. Слабый щелчок, и дверь открылась.
Оба с облегчением выдохнули и начали спускаться на первый этаж.
— Там еще две двери. Но ночью охраны нет, поэтому можно расслабиться.
Как и сказал Валентин, остаток пути они преодолели быстро и ни с кем не столкнулись.
— Фух, — с облегчением выдохнул Карл Борисович, когда они нырнули с крыльца больницы в кусты. — Свобода.
— Нет. Еще ворота.
— Их тоже запирают?
— Да, но не этим ключом, — Валентин почесал щеку, по которой больно ударила ветка.
— А как же тогда мы выберемся? — забеспокоился профессор.
— Придумаем что-нибудь, — сказал Валентин и начал продираться сквозь густые неухоженные кусты. Карл Борисович последовал за ним.
Вскоре они оказались у железных ворот. Справа, в бетонном заборе, была дверь.
— Где-то здесь я оставлял в прошлый раз, — Валентин принялся прохаживаться возле забора, тщательно утаптывая траву.
— Что ты ищешь? — спросил профессор, озираясь.
Валентин не ответил. Он нагнулся к земле и принялся шарить руками.
— Неужели нашли? — ужаснулся он и с остервенением начал разбрасывать ветки.
— Что ты ищешь? — потряс его за плечо Карл Борисович.
— Лом. У меня здесь лом был.
— Так вон он, — профессор показал на кусок арматуры, прислоненный к стене за пышным кустом.
Валентин шумно выдохнул, просунул лом в щель между дверью и стеной и слегка приподнял. Язычок замка соскочил с выемки в стене и дверь со скрипом открылась.
Когда они вышли, Валентин проделал то же самое с другой стороны. Дверь закрылась, а лом снова был переброшен за забор.
— Вот теперь — выбрались, — весело сказал Валентин и подмигнул профессору. — Как ты?
Он глубоко вздохнул и, счастливо улыбаясь, ответил:
— На воле и воздух слаще.
— Согласен. Пошли ко мне. Здесь недалеко. Где-то полчаса ходьбы будет, — махнул Валентин рукой в сторону возвышающихся вдали высоток. Профессор кивнул, и они побрели вдоль дороги, делясь впечатлениями от пережитого.
Как и говорил Валентин, через полчаса они подошли к старому кирпичному дому в пять этажей.
— Вот здесь я и живу, — Валентин распахнул дверь и первым зашел в подъезд. Карл Борисович последовал за ним.
— Фу-у-у, — протянул он и прижал руку к носу. — Чем так воняет? Канализацию прорвало?
От резкой вони у него в носу защипало и выступили слезы.
— Да нет, — махнул рукой Валентин. — Это кошки. В подвале живут. Весь подъезд уже изгадили.
— Похоже, что не только изгадили, но и сами сдохли.
Они быстро поднялись на верхний этаж. Валентин приоткрыл этажный электрический щит и достал оттуда ключи.
— Вот я и дома, — он зашел в квартиру и включил свет. Карл Борисович зажмурился. Три большие люстры осветили квартиру-студию.
— Проходи, не стесняйся. А я пойду чайник ставить.
Профессор снял тапочки, но, взглянув на пол, снова надел и медленно побрел, с интересом рассматривая картины, висящие на стенах. Они были разных размеров. Одни — выполнены на полотнах, другие — просто на альбомных листах или ватманах.
— О, — восхищенно произнес Карл Борисович и показал на картину в золотистой рамке. — Это ты откуда такую красоту срисовал?
Валентин поставил чайник на плиту, включил газ и подошел к нему. На большой картине была изображена беседка, утопающая в зелени. Вдали возвышались острые верхушки гор. Розовые кусты краснели в долине.
— Это и есть другой мир. Я же говорил, что регулярно там бываю, — сказал он и начал раздеваться. — Надо переодеться. Тебе тоже что-нибудь подберу.