Любовь без слов (сборник) - Наталья Нестерова

– Не Аполлон, – подтвердила мама. – Но представь, что Создатель, когда тебя ваял…

– Какой еще Создатель? – перебил Егор. – Я как все – из яйцеклеток. Ваших! – добавил он с упреком.

– Но до яйцеклеток ведь было творение. Назовем его автора Создатель. Просто прими как теорию или образное объяснение. Создатель, когда лепил тебя или твоего прапра-дедушку, не важно, параллельно отвлекался на какое-то интересное дело. Например, смотрел футбольный матч. И команда, за которую он болел, проигрывала. Представляешь, как он нервничал? Создатель ляпал Егора Правдина, не отводя взгляда от футбольного поля. Руки трудятся, а зрение и сознание не участвуют. В итоге, я думаю, Его команда выиграла. Создатель возликовал, повернулся к своему творению и слегка устыдился. Но знал, как исправить дело. В пустые глазницы вставил глаза – большие, красивые, добрые. У тебя, как и у папы, изумительные глаза, в них можно смотреть вечно. Глаза у нас что? Зеркало души. На последнем этапе Создатель вложил щедрую душу, широту натуры, недюжинный ум и не поскупился на многие полезные способности.

Егор таращил глаза, вертел головой, рассматривал себя в зеркале в разных ракурсах, двигая вперед и назад боковые створки трельяжа. И собственная физиономия уже не казалась ему тошнотворно противной.

– А дальше? – потребовал он от мамы.

– Дальше надо отвлечься от себя любимого и представить, что Создатель не потерпел бы славы плохого скульптора. Он налепил множество прекрасных, эстетически безупречных образцов. Как в фильме «Приходите завтра», там талантливый скульптор ваял девушек с веслом… впрочем, это тебе пока не понять… Создатель не слишком старался вложить в манекены замечательные качества, вроде целеустремленности. Кого интересует внутренний мир гениальной статуи? Футбольный фанат, Создатель, во время чемпионатов или даже товарищеских матчей творил как попадя, а потом исправлял свою халтуру. И что мы имеем?

– Что?

– Все великие мужи с большой буквы Истории были дурны собой, малорослы, кривоноги, косноязычны и далее по списку отрицательных внешних характеристик. В то же время они обладали силой духа, волей, громадным честолюбием, лидерскими качествами и самое главное – умом, значительно превосходящим среднестатистический показатель в каждый данный период истории. Примеров – масса. Ты их сам можешь отыскать, начав, скажем, с Наполеона. Конечно, встречаются мужчины, которые и внешне, и внутренне едва тянут на слабую «троечку». Но ведь любимая футбольная команда не всегда выигрывала. В досаде Создатель отшвыривал неудачное творение, брак – и такие сгодятся. Вот и спроси себя!

– Что?

– Хотелось бы тебе быть смазливым тупоголовым красавчиком или симпатичным уродцем с большим интеллектуальным потенциалом?

В варианте ответа у Егора сомнений не было: интеллект всяко важнее мужественного подбородка.

– Знаешь ли ты себя, свои возможности, потенциал, – продолжала мама, – обладаешь ли ты щедрой душой, благородством? Это не клад, который Создатель зарыл и оставил путаную карту. Это семена, которые он посеял, а вырастут они или пропадут бездарно, зависит только от тебя.

Егор уже давно отвернулся от зеркала и слушал маму.

– Ты все про историю, когда это было! – с сомнением произнес он.

– Я про Историю с большой буквы, которая была, есть и будет. Вот тебе пример из настоящего – дядя Павел.

– Он толстый и старый.

– Верно, – вздохнула мама. – Толстый, старый и жутко обаятельный. Что характерно – не богатый, какие у преподавателя вуза доходы? Он женится в четвертый раз, девушка на сносях, теща на год младше Павла. Медом он, что ли, намазан? – снова вздохнула мама. – Котлеты и макароны совсем остыли, – она обняла сына и повела на кухню. – Девочка, которая сегодня тебе сделала больно, когда-нибудь сильно об этом пожалеет.

Таня Петрова умерла от рака груди в тридцать семь лет. Она вышла-таки замуж за самого красивого, за Никиту Прошина и родила ему двоих детей. Никита был прожектёр, много сулил, громадьем планов головы кружил. Трубач: подул, посвистел – всех оглушил, а через некоторое время родные замечали, что кроме свистка ничего-то и не было. Таню можно было спасти, ее гибель – смерть невежественного человека из позапрошлого века. Если бы она была женой Егора, он бы не позволил обращаться к травникам-экстрасенсам-шарлатанам, которые вытянули из них кучу денег. Нужно было просто во время сделать операцию и провести последующее лечение. И жила бы, здравствовала, как десятки тысяч женщин со сходным диагнозом. С раком молочной железы, особенно на первых стадиях, сейчас борются легко.

Рассуждения и воспоминания, картинки из прошлого промелькнули не за секунду, очевидно, заняли больше времени, потому что Варя истолковала молчание отца по-своему, спросила с горькой усмешкой:

– Подыскиваешь утешительные слова?

– Нет, – покачал головой Егор. – Рассуждаю: обида на весь белый свет застит тебе горизонт, или ты способна сейчас воспринять внятные речи.

«А также пытаюсь найти в себе силы для этих самых речей, – добавил он мысленно. – Надо как-то переиначить на женский лад то давнее мамино рассуждение. Про Создателя и футбол не подойдет».

– Ты попробуй! – с вызовом прищурилась дочь.

– Во-первых, ты, конечно, не Мона Лиза.

– И близко не стояла.

– Если будешь перебивать меня, я усну на полуслове.

– Ладно, продолжай.

– Спасибо! Девушкам, конечно, хочется быть убийственно красивыми, чтобы парни вокруг так и падали, так и падали и сами в штабеля укладывались. Это, кстати, цитата из одного славного советского фильма, – тянул время Егор. – Ну, попадали, в штабелях полежали – чего приятного? Варька, я с тобой сейчас говорю как мужчина, как на духу и безо всяких там отмазок, что можно быть некрасивой, но симпатичной и бла-бла-бла. Женская красота – страшное оружие, но оружие очень короткого действия. Увидел – поразился, в зобу дыханье сперло, взмыл в своих желаниях на небывалую высоту. А с высоты куда путь? Только вниз. Красоту внешнюю, как форму, одежду, быстро перестаешь замечать. По одежке только встречают.

– Мама красивая!

– Безусловно… наверное. Для меня уже давно ее внешность не имеет никакого значения.

– Как давно?

– Варька! Родительские отношения не твоего ума дело!

– Ты обещал говорить со мной честно! – потребовала дочь.

– Ладно, – сдался Егор. – Через полгода после свадьбы, или чуть раньше, чуть позже. Самые выдающиеся образцы женской красоты – это куклы. Натуральные, то есть искусственные – из пластика, каучука, с фарфоровыми личиками и пышными золотистыми волосами. Раньше они издавали только «уа-уа», а теперь в них впихивают устройство, и они по три минуты могут ангельскими голосами произносить нежные слова. У тебя ведь есть такая. Каждые три минуты одно и тоже… хочется свернуть ей башку.

– Братик и свернул.

– Не могу его осуждать из мужской солидарности. Возможно, сравнение слишком жесткое, но красивые глупые женщины – те же куклы, только заводятся не на три минуты, а на всю жизнь, и трындять, и трындять… – Егор, которого волнение за дочь и разговор с ней взбодрили, специально употребил просторечное «трындять». – Неужели тебе хотелось бы быть глупой куклой?

– А что? Красота отрицает наличие интеллекта?

– Увы! Зачем тужиться, если вокруг тебя штабеля и штабеля? – Егор испугался, что перегнул палку, и слегка попятился назад. – Конечно, я не могу привести тебе научной статистики, ее попросту нет, и ссылаюсь на бытовой мужской опыт.

– Свой?

– Нет! – строго произнес Егор. – Если ты будешь все переводить в плоскость моей и маминой биографии, то разговора не получится! Я что, не общаюсь с другими мужиками? И мы не делимся накопленными наблюдениями? Ты просто не дозрела для подобного разговора. Пообщайся с бабушкой Аней, она тебе объяснит…

– Папочка, прости! – молитвенно заломила руки Варя. – Я больше не буду про тебя с мамой. Просто я подумала, что твой опыт и опыт дяди Виталия Филимонова, например, могут сильно отличаться.

– Ты ничего не понимаешь в экспериментальной науке. Главное – совпадение результатов. И чисто выполненный эксперимент…

Егора снова утягивало в дремоту. Он мог сохранять некоторую ясность сознания вещая, рассказывая, не закрывая рта, а при малейшей паузе погружался в сон.

– Папа!

– Что?

– Продолжай.

– Принеси мне крепкого кофе.

– Не принесу! Пока я буду ходить, ты уснешь, и тебя не разбудить громовыми залпами тысячей орудий.

– Добрая доченька. Громовыми залпами… Ты хорошо сказала. У тебя очень красивая речь, образная, не похожая на интернетную морзянку современных тинэйджеров.

– Папа, не отвлекайся! Я и так чувствую себя злыдней, не дающей покоя отцу, который гробит здоровье на двух работах-ставках. А тут ему хотят еще и кредит на покупку новой машины втюхать, обе бабушки возбуждены как потревоженные пчелы, мама вообще, у меня отдельное мнение… Папа!