Бал был бел - Лукин Евгений Юрьевич

«Не брани враля и демагога…»

Не брани враля и демагога, не кляни державный беспредел: несть урода, аще не от Бога нами бы со славой володел.

Итог

Кончилась анархия, съедена стерлядка. Думаю: а на хер я требовал порядка?

III. Из сборника «Дым отечества» (2000)

Золотой застой

Мартен и Расин

(басня) Под приятную трель клавесина ежедневно читая Расина, жил блондин по соседству с мартеном, по утрам просыпаясь шатеном. …Ты умойся сперва керосином, а потом увлекайся Расином. 1988

Строительный этюд

Бухой водитель вывалил вчера полкузова бетона в бункера. Никто не всполошился до утра. Бетон засох. Долбаем бункера. Растёт обломков сизая гора. Бетон гудит. Долбаем бункера. Над нами зной звенит, как мошкара. В глазах темно. Долбаем бункера. Глядите все! Поближе, детвора! Вас это ждёт. Долбаем бункера. Шло казачьё на нас, шли юнкера… Разбили их… Долбаем бункера… 1977

Баллада потусторонняя

Невезение фатальное или чьё-то недомыслие — только лайнер комфортабельный пополам переломился. Из него я с криком выпорхнул, улетел навстречу моргу. Жалко только, что не выкрикнул всё, что думаю, парторгу! Разумеется, не в курсе я, где упали наши тушки, но лежим мы всей экскурсией на колеблющейся тучке. Всё кругом белее сахара, но увидел я — кого же? Моего парторга с арфою. С перепугу чуть не ожил! Тянут ангелы сопранами, а парторг октавой выше: мол, на общее собрание, кто трагически погибши! Мол, товарищи, попомните: вы в раю, а не в Ростове, вы советские покойники — будьте этого достойны! Коллектив согласье выразил, содрогаясь от восторгу. Ох и мудро ж я не высказал всё, что думаю, парторгу! 1979

Баллада о браконьере

Строга статья закона и стара: олень — для королевского стола. Но вот однажды этого оленя ударила калёная стрела. Виновного искали до среды, но были так запутаны следы, что встал король и разразился речью в защиту окружающей среды. Сказал: «Мы забываемся порой! Охотой занимается — король. А если каждый подданый займётся, то нам придётся завтракать корой!» А браконьер таился в гуще трав и думал так: «Король, конечно, прав. Однажды со стотысячной стрелою уйдёт олений топот из дубрав… Но не могу, подлец, жевать мякину, когда король смакует оленину, когда кругом такая даль и ширь!..» Он так решил. Я тоже так решил. Потом прошли не годы, а века. Где лес шумел — там плещется река. А в целом ничего не изменилось: строга закона старая строка. И браконьер пиратствует в ночи. В него ракеты садят скурмачи[25]. А он, родимый, скорчась за мотором, «казанку» молит: «Падла, проскочи!» Строга статья закона и стара. Ему внушает радио с утра, что по вине таких вот браконьеров не станет скоро в Волге осетра. Он думает: «Конечно, это да… Останется в реке одна вода… И что печальней может быть на свете решения народного суда!.. Но как смотреть на голую витрину, когда обком смакует осетрину, когда кругом такая даль и ширь!..» Он так решил. Я тоже так решил. 1980

Песенка впотьмах

(наивная-наивная)

На ГЭС забастовка, полгорода тонет в ночи, большие турбины вращает вода вхолостую. Бастуют таксисты. Бастуют зубные врачи. И только обком никогда-никогда не бастует. Не пряча обреза, проспектом идет рэкетир, поскольку менты отказались работать вчистую. У рынка бастует последний бесплатный сортир. И только обком никогда-никогда не бастует. А я, многогрешный, признаться, мечтаю об том, что как-нибудь утром прочту на воротах листовку: «Ребята! Свершилось! Бастует родимый обком!» И все остальные немедля прервут забастовку. Мы выправим рубль и наладим красивую жизнь, а если обком осчастливит ещё месячишком, мы даже построим ему небольшой коммунизм, посадим туда и показывать будем детишкам. 1990