Врагу не пожелаешь - Надежда Швец

сразу, наказав меня таким образом за дурное поведение. А уж после совершенного… Даже представить страшно!

Дитмар идет в задницу!

Если его так увлекают старые сказки, то пусть сам ищет мифические амулеты, проводит ритуалы. Я в этом не участвую, мне еще ребенка как-то выносить, родить и воспитать надо.

Очень надеюсь, что это будет девочка. Тогда она никогда не узнает о существовании потусторонних тварей, общинах и темных богах. Я очень часто мечтала жить обычной жизнью, учиться и работать, влюбляться в того, кто нравится тебе, а не пытаться любить того, кто был выбран отцом.

Думаю, что по-настоящему любви с Дитмаром и не было. Я просто пыталась внушить это себе. Радовалась тому, что не уйду в чужую общину, где законы еще более суровые. Да и спокойный, рассудительный нрав Дитмара изрядно подкупал.

Я его уважала, но и это куда-то испарилось после сегодняшней встречи. Маниакально блестящие глаза бывшего жениха, когда он рассказывал о ритуале и амулетах, очень сильно напугал. Я никогда не видела его таким, а потому чувствовала себя обманутой.

Но что-то теплое к нему было, однако. Он приехал, когда я позвонила поздно ночью, издавая в трубку лишь несвязные рыдания. У меня никогда не было друзей, готовых сорваться в любую точку мира, чтобы помочь мне. Я думала так раньше, но теперь поняла, что ошибалась. Даже скрывая внутри себя дюжину чертей, Дитмар оказался самым близким мне человеком.

Я чувствовала благодарность, но не любовь.

Стоило тесту показать две полоски, как весь мир отошел для меня на задний план. Есть я, мой ребенок, все. Остальное неважно, малоценно.

У меня не было, но я часто представляла, как это — иметь нормальную семью. Где ты не просто одна из множества детей, а любимый ребенок. Ребенок, достойный вызывать волнение, гордость.

У моего ребенка это будет.

Первым делом я уеду подальше от Моронга, города Лютовых. Потом исхитрюсь, куплю поддельные документы. Это решит множество проблем, можно будет засесть на одном месте, найти работу, снять жилье.

Вопрос с работой решить будет сложнее, чем с документами. Я ничего не умею делать, в мои увлечения входили лишь сопливые мелодрамы, гороскопы и кулинарные эксперименты. Несмотря на современные взгляды в нашей общине, большинство женщин все также находились под жестким контролем. Образование мы получали или в частных школах, или на домашнем обучении. Работать дозволялось лишь на благо общины. Если бизнес, то тесно связанный с общиной, если получение дальнейшего образования, то лишь в той сфере деятельности, которая позволит работать на общину.

Община — главное.

А для меня даже получение высшего образования было недопустимым — дочери Зверя, чьи семьи на высшей ступеньке иерархии, предназначены для выгодных союзов.

Несмотря на все это, я справлюсь. Ведь самое главное — моя жизнь, теперь принадлежала мне.

Я почти впала в полудрему, когда визгливый вскрик за стеной заставил подскочить в постели. А потом последовала звенящая тишина, повисшая на несколько секунд. Тревожная, навалившаяся тяжелым грузом.

Предчувствие больно куснуло меня, заставило сесть в постели, поджав ноги.

И в ту же секунду воздух наполнился криками, истошными и надрывными.

Я прижалась к стене, стараясь слиться с ней воедино.

За мной пришли? Так быстро? Неужели Лютовы настолько тщательно контролируют свой город, что смогли отыскать в этой дыре?

Дверь моей комнаты вздрогнула от первого удара, а со вторым свалилась на пол, потянув за собой столб пыли из обкрошившейся штукатурки

Страх липкими щупальцами охватил все тело, опутал холодом.

Сердце учащенно билось в груди, ударяясь о ребра.

В дверном проеме, освещаемом тусклой лампой из кухни, стоял Свят.

Я поспешно зажала рот рукой, чтобы не закричать от нахлынувшего ужаса. Из груди вырвался лишь полузадушенный стон.

Неужели все сказки о том, что Зверь может явиться призраком своему убийце дабы отомстить, правда?

Чуть пошатываясь, Лютов сделал шаг вперед.

— Скучала, сладкая? — кривой оскал пересек его лицо, почти явив лик Зверя, который мелькал призрачной рябью.

Я вжалась сильнее в стену, мечтая слиться с ней, стать единым целым.

Свят неспешно приближался, с садистским удовольствием отмечая гримасу ужаса, застывшую на моем лице.

Замерев перед кроватью, он задумчиво оглянулся по сторонам.

— Неужели даже эта помойка лучше меня?

Меня трясло мелкой дрожью, кровь стыла в жилах, а тело словно онемело.

— Ну?

Горло свело судорогой, когда я попыталась выдавить из себя ответ. Свят продолжал сверлить меня убийственным взглядом, ожидая.

Словно в тумане я смогла заставить себя шевельнуться, отрицательно мотнуть головой.

— Ты даже не представляешь, — он мягко коснулся пальцами моей щеки, противореча своим же словам, — что я сделаю с тобой, маленькая сука.

Кожа, которой он коснулся огрубевшими пальцами, горела от жара.

Меня резко вырвало из сказочной выдумки, ударило понимание — он не призрак! Свят жив, неизвестно каким чудом, но жив.

Охватившее меня облегчения было самым лучшим, что я испытывала за свою жизнь. Жив! Я не убийца. Внутри даже ярким лучиком промелькнула радость от осознания этого, но очень быстро померкла. Следом пришел еще более тяжелый груз паники, стянувшей мое горло. Он жив, а мне уж точно конец.

— Нет, — едва слышно прошептала в ответ, чувствуя, как живот сводит судорогой. — Не надо.

Лютов тихо рассмеялся, будто поражаясь моей непосредственности.

— Я твоего мнения не спрашивал.

С замершим сердцем наблюдала за нависшей фигурой Свята, чувствуя себя кроликом перед удавом. Мне дурно становилось лишь от представления того, что он собирается устроить.

Я была рада, что он жив. Но настоящее счастье смогла бы достичь лишь в том случае, если бы он не пришел.

Он протянул ко мне руку, а я шарахнулась в сторону, зажмурила глаза и отчаянно взмолилась:

— Пожалуйста, не трогай меня!

— Хм, ты настолько веришь в мое благородство? Или думаешь, что я куплюсь на твои крокодильи слезы? Лис, брось. Ты дрянь, я тебе больше не верю.

Лишь после его слов я наконец заметила, что беззвучно плачу. Нервы ни к черту.

— Посмотри, — указала в сторону шкафа, — там… в сумке. Не бей меня, пожалуйста.

Свят удивленно приподнял бровь, намекая, что с головой у меня не все в порядке.

Но если он считал, что раз никогда не поднял на меня руку и подобные опасения звучат глупо, то ошибался. Принуждения и угроз тоже достаточно, чтобы считать его способным на такое.

Лютов решил все-таки уделить время моей просьбе, подошел к указанному шкафу, дверь раскрыл с противным скрипом, бьющим по моим раскаленным нервам.

— Интересно, что я должен найти в оправдание твоего предательства? — размышлял он вслух, копаясь в сумочке.