Врагу не пожелаешь - Надежда Швец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он извлек полоску теста, покрутил в руках, нахмурившись.
— Что это за хрень?
— Тест на беременность. Положительный.
Мне не хотелось ставить его в известность, ведь есть шанс на то, что Свят просто откажется от меня. Но и подвергать опасности жизнь своего ребенка, который может пострадать из-за наказания, предназначенного мне, неправильно.
Лютов помрачнел, лицо его застыло непроницаемой маской, а глаза источали леденящий мрак.
Рывком оказавшись около кровати, он вцепился мне в плечо и потянул, вырвав из моей груди всхлип.
Мелькнула страшная мысль о том, что Свят решил избавиться от двух проблем разом.
Но я тут же отмела ее. Это не может быть правдой, в нашем обществе детей ждут, любят, пылинки сдувают. Это обусловлено инстинктом Зверя, забота о своем потомстве и тяга распространить древнюю кровь, не позволить вымирание.
Лютов грубо потянул меня к выходу, процедил сквозь зубы:
— Шевели ногами, я не собираюсь оставаться в этой дыре ни минуты.
На кухне нас встретило кровавое зрелище, являющееся останками собутыльников Ирины. Сама же хозяйка безвольно лежала около стола, но судя по отсутствию ран, просто пребывала в обмороке.
Я поспешно зажмурилась, подавляя судорожный спазм, сжавший горло. Не хватало сейчас еще приступа рвоты!
За хлипкими воротами нас ожидал «гелендваген» Лютова, совершенно не вписываясь в картину местности. Казалось, что автомобиль криво прифотошопили на фоне трущоб.
— Куда ты меня тащишь? — обреченно взвыла я.
— Если это правда, — перед моим носом Свят покрутил сумочкой, хранившей внутри тест, которую до сих пор сжимал во второй руке, — в чем я и хочу удостовериться, то ты рожаешь моего ребенка, а потом съебываешь на все четыре стороны.
14 часть
Полуосвещенный коридор круглосуточной клиники, наполненный запахом медикаментов и хлорки, наводил на мрачные мысли, вгонял в апатично-депрессивное состояние.
Я сидела тихо, уставившись себе под ноги, ощущая кожей взгляд Свята. Зачем вообще так смотреть? Мечтает углядеть что-то важное, глубоко в душе?
Возможно, что теперь он считает, будто вместо души у меня пустое нечто, наполненное вероломством и жестокостью.
Он имеет на это право, но тогда пусть вспомнит и о своих поступках, спровоцировавших меня на отравление.
Он меня ненавидел, я чувствовала это каждой клеточкой тела. Свят излучал такую ауру ярости, что, казалось, ее можно было потрогать пальцами.
Я чувствовала себя мразью. Коварной, лживой и беспринципной.
Каждая минута длилась нестерпимо долго, растягиваясь в часы. Мы пробыли здесь совсем недолго, но для меня время тянулось нескончаемую вечность. Был лишь узкий коридор, я и выживший Лютов.
Бросив на него украдкой взгляд, я все-таки заметила, что выглядит Свят неважно. Под глазами темные тени, бледная кожа отдает серостью, а лицо поросло густой щетиной.
— Господин Лютов, — выглянула из кабинета уставшая медсестра, — анализы готовы.
Я поднялась с лавки вслед за Святом, неохотно вошла внутрь кабинета. Пока нам монотонным голосом сообщали, что беременность сроком около четырех-пяти недель подтвердилась, Свят приобретал все более мрачный вид. Это изрядно напугало меня, навело на тягостные мысли.
В нашем обществе к детям относились трепетно, но я не могла знать, что происходит у Лютова в голове.
Конечно, рассчитывать на вопли счастья не стоило, но я и подумать не могла, что у него будет столь угрюмая гримаса.
— Куда ты собрался? — тихо спросила, когда, выйдя из клиники, Свят грубо затолкал меня в машину.
Лютов не ответил, лишь кинул такой злобный взгляд, что у меня дыхание от накатившей паники сперло.
Заведя мотор, он направил машину вдоль освещенных фонарями улиц, направляясь к выезду из города.
— Ты меня убьешь?
И вновь тишина в ответ, лишь зубы стиснул, отчего острые скулы резко выделились на лице.
Плохо, очень плохо. Вжавшись в кресло, я невольно вспомнила Веронику, которая точно также пыталась затеряться в машине Лисогорского. Она впервые увидела Зверя, узнала о той части мира, которая тщательно скрывалась от людей. А я еще пыталась подсыпать соли на свежую рану.
Мне даже стало чуть стыдно за свое поведение.
Городской пейзаж за окном плавно перетек в пустую трассу, изредка разбавляемую лесными массивами.
Лютов решил прикопать меня под ближайшей березкой?
Пускай. Охватившую меня апатию не мог пробить ни единый виток страха. Прикрыв веки, я вяло размышляла о грядущих перспективах, коих и не было.
Мне надо было взять себя в руки, быть сильной. Мне было ради кого бороться.
Но попытки собраться были обречены на провал из-за усталости предательского тела.
И черт с этим всем.
Свят жив, а это даже радует. Пусть сам решает, что будет дальше. Самое главное, что я не стала причиной его смерти.
Вырубило меня внезапно, стоило лишь на фоне заиграть тихой мелодии из магнитолы.
Снов не было.
***
Я проснулась как раз в тот момент, когда машина заглохла перед особняком Лютовых. Массивное сооружение из деревянного сруба напоминало княжий терем, перенесенный сюда из страниц сказок и легенд.
— Подожди здесь, — сухо бросил Свят, покидая салон.
Я сонно прищурилась, только сейчас заметив вышедшего из дома Михея.
Прислонившись плечом к стене, он угрюмо ожидал своего сына.
Только сейчас я впервые заметила, что они поразительно похожи, как зеркальное отражение, но с разницей в годах.
Повинуясь минутному порыву, я чуть приоткрыла окно, чтобы отчетливо слышать доносившиеся голоса.
— … серьезно? — устало спросил муж. — Ты отказываешь мне в крыше над головой?
— Хватит, — прервал его Михей. — Тебе есть, куда идти. Можешь вернуться в городскую квартиру, так тебе будет даже удобнее вести дела. А не хочешь в город — так займи уже свой дом в поселении. Можешь забрать Бориса и еще пару людей, чтобы охраняли твою… жену.
Я испуганно замерла, настороженно вслушиваясь в слова, которые отчасти были сбиты легким ветерком.
Свят молчал, крепко сжимая кулаки. Весь его силуэт напоминал натянутую струну.
— Могу я узнать причину такого решения?
— Твоя жена.
Ох, боги! Про Остроглазых всегда пускали грязные сплетни и шутки, основанные на подозрении в инцесте, которые исходили из их болезненной, ненормальной привязанности к семье. Это у нас в общине молодые семьи предпочитали жить отдельно, подальше от родственников. А вот здесь совместное проживание единым, огромным кланом — обыденность.
Свят еще больше озлобится на меня за это изгнание из семейного логова.
— Отец, — жестко прозвучало в ответ, — ее проступок не должен влиять…
— Ты не понял, — перебил его старший Лютов. — Ее нападение на тебя — твои проблемы. Я тебе говорил, что если тащишь в свой дом несогласную, то будь готов однажды не проснуться из-за ножа в горле.
