Левиафан - Скотт Вестерфельд

Кроны деревьев зашумели от ветра. По спине Дэрин пробежала дрожь.

— И что мы можем сейчас предпринять, мистер Шарп?

Дэрин наморщила лоб. Знают ли офицеры «Левиафана» о том, что происходит внизу? Вряд ли. Большинство необученных людей стояли ближе к корме летуна, с мостика их было не видно.

— Надо сообщить капитану, — решила она, — тогда он отдаст команду спускаться быстрее или успеет обрубить канаты, если налетит шквал.

Дэрин окинула поле быстрым взглядом, надеясь найти Фицроя или кого-нибудь еще, кто бы мог ей помочь, но в парке царил полный хаос, куда-то пропал даже старший констебль.

— Не прибегнуть ли нам к помощи Клементины? — предложила доктор Барлоу.

— Кого?

Леди передала поводок сумчатого волка Дэрин, подошла к клетке, сдернула с нее покрывало и достала большую серую птицу с ярко-красным хвостовым оперением.

— Доброе утро, доктор Барлоу! — проскрипела та.

— Доброе утро, дорогая, — ответила леди и заговорила медленно и четко. — Капитан Хоббс, вас приветствует доктор Барлоу. У меня есть сообщение для вас от мичмана Шарпа: канаты «Левиафана» держит неподготовленный персонал. И… рада буду вскоре увидеть вас, сэр, — добавила она, покосившись на Дэрин. — Конец сообщения.

Леди подбросила птицу в воздух, та захлопала крыльями и устремилась вверх, к «Левиафану».

— Что это было? — пробормотала Дэрин, когда птица исчезла из виду.

— Вестовой попугай. Создан на основе серого африканского конго. Мы натаскали Клементину специально для этой поездки. Она разбирается в военной форме и умеет читать маркировки на гондолах не хуже вестовой ящерицы.

— Подготовили, мэм? — нахмурилась Дэрин. — Ноя думал, что эта идея с полетом в Константинополь возникла совсем недавно!

— На самом деле кое-какие события произошли несколько быстрее, чем мы ожидали. — Доктор Барлоу прикоснулась к своему таинственному ящику. — Но в целом миссия готовилась несколько лет.

Дэрин еще раз посмотрела на ящик и перевела взгляд наверх. Попугай ловко маневрировал в паутине канатов, направляясь точно к мостику.

— Роскошно, мэм! Вылитая вестовая ящерица, только еще и летает!

— У них много общих жизненных цепочек. Надо сказать, некоторые из нас считают, что у птиц и ящериц общие предки…

Неожиданно она замолчала — «Левиафан» сливал балласт и поднимался. Люди, державшие канаты, заскользили по траве.

— Что за чертовщина? — воскликнула Дэрин. — Почему он взлетает?!

— О господи, — пробормотала доктор Барлоу, отводя глаза. — Надеюсь, я отправила именно Клементину…

Дэрин проследила ее взгляд и увидела, что за прутьями клетки хлопает крыльями еще одна серая птица.

— Их что, две? Дама-ученый кивнула.

— Уинстон иногда перевирает сообщения. Для надежности я обычно отправляю сразу двух птиц, но это такая морока…

Дэрин сглотнула, наблюдая за тем, как вода из балластных емкостей дождем льется прямо на головы людей, держащих канаты. В лучах солнца падающие струи сияли, как горный хрусталь, вот только Дэрин знала, откуда берется эта жидкость — прямиком из кишечного тракта!

Гражданские наконец сообразили, что дело явно пошло не так. Группа людей в костюмах для крикета бросила канаты и устремилась прочь, прикрывая головы в тщетной попытке спрятаться от зловонного ливня. А «Левиафан», избавившись от лишнего веса, стал подниматься еще быстрее, однако Дэрин заметила, как завертелись на верхней палубе ищейки. Значит, капитан приказал стравливать водород.

Корабль завис в воздухе.

Вниз обрушился новый поток воды, еще сильнее, чем первый, однако солдаты наземной службы, привыкшие к таким ситуациям, продолжали держать канаты, зато добровольные помощники из числа горожан сбежали все как один.

— Весьма неплохо, капитан, — промурлыкала доктор Барлоу.

— Заодно избавились от кучи грязи! — удовлетворенно сказала Дэрин.

Барлоу расхохоталась:

— Думаю, путешествовать в вашей компании будет весьма занимательно, мистер Шарп.

— Спасибо, мэм, — вежливо поблагодарила Дэрин, невольно покосившись на чемодан. — А вы сможете повторить то же самое нашему старшему боцману? Дело в том, что «Левиафану» угрожает перевес…

— Непременно, — заверила леди, забирая у Дэрин поводок. — Нам ведь понадобится персональный вестовой, верно, Тацца?

— Хмм, я не совсем это имел в виду… — промямлила Дэрин, думая, как бы потактичнее объяснить леди, что мичман — это практически офицер, но уж никак не вестовой, тем более персональный.

Но доктор Барлоу уже вела Таццу к «Левиафану». Двое ученых с таинственным ящиком все так же медленно и осторожно следовали за ней.

Дэрин вздохнула. Ну, по крайней мере, она отстояла свое место на борту, а вонючка Фицрой после этого безобразия с канатами наверняка получит все, что заслужил. День определенно удался!

Правда, теперь появилась новая причина для беспокойства. Доктор Барлоу вполне способна заметить в поведении и внешности Дэрин какие-нибудь мелкие неувязки, на которые ни один мужчина не обратил бы внимания. А она женщина умная и проницательная, да еще и ученый вдобавок. Если кто и может раскрыть тайну Дэрин, так это доктор Барлоу…

— В общем, роскошно, — пробормотала девочка, потом ухватила одной рукой чемодан, второй — саквояж и потащила багаж на «Левиафан».

ГЛАВА 17

На холме по ту сторону долины маячил наземный фрегат. Он стоял совершенно неподвижно, только сигнальные флажки трепетали на ветру.

— У нас проблема, господа. — Клопп опустил полевой бинокль. — Тысячетонный фрегат «Геркулес». Новая экспериментальная модель, высокоскоростная. Не слишком велик, но его возможностей хватит, чтобы стереть нас в порошок.

Алек взял у Клоппа бинокль и поднес к глазам. «Геркулес» действительно казался не очень крупным, видали они фрегаты и побольше, но восемь его паучьих ног выглядели устрашающе. Облако выхлопа, окутывающее холм, ясно говорило о мощности двигателей.

— Что он делает здесь, на швейцарской границе? — спросил Алек. — Неужели война и сюда уже добралась?

— Логичнее предположить, что они ждут нас, — ответил граф Фольгер.

— Видите «воронье гнездо»? — Клопп указал на высокую мачту, установленную на орудийной палубе фрегата. На самом верху ее, на маленькой платформе, торчали две фигурки наблюдателей. — Дозорная вышка не входит в стандартный комплект оборудования фрегата этого класса.

— Обратите внимание, ваше высочество, — добавил Бауэр, — наблюдатели смотрят в сторону Австрии.

В рубке штурмовика было не повернуться. Три человека сгрудились за спиной Алека, словно собираясь фотографироваться для семейного портрета.

— Что-то я сомневаюсь, — продолжал Бауэр, — что они стерегут границу.

— Они стерегут ее от нас, — опуская бинокль, сказал Алек. — Из-за моей проклятой оплошности все теперь знают, что мы бежим в Швейцарию.

— Ну а куда еще мы могли направиться? — пожал плечами Фольгер.

Алек подумал, что Фольгер прав. Война разгоралась с каждым днем, охватывая все новые страны. Только Швейцария оставалась нейтральной, служа последним пристанищем для беглецов и дезертиров.

Но до чего же обидно было напороться на фрегат после того, как они проделали такой долгий и опасный путь, пересекли всю Австрию, целый месяц пробираясь по ночам лесными тропами. На них охотились, в них стреляли; один раз даже бомбили с аэроплана. Они воровали топливо на фермах и выкручивали подходящие запчасти из сельскохозяйственных машин. И вот теперь, когда до безопасного убежища остался всего один короткий переход, их угораздило наткнуться на этого гигантского железного паука.

Притом ясно, что он никуда не уйдет. «Геркулес» расположился на холме надолго: под его брюхом стояли палатки, поблизости торчал шестиногий грузовой шагатель, готовый в любой момент подвезти припасы и смену экипажа.

— Сколько отсюда до границы? — спросил Алек.

— Вы смотрите прямо на нее, ваше высочество. — Бауэр указал в сторону фрегата. — Те горные пики — уже Швейцария.

— Она для нас не ближе Марса, — покачал головой Клопп. — Если мы будем искать другой горный проход, потратим не меньше недели.

— Об этом нечего и думать, — сказал Алек, взглянув на датчик расхода топлива.

Стрелка показывала, что керосина осталось не больше половины бака — хватит только на пару дней. А после разоблачения в Линце стало очень тяжело добывать горючее: дороги заполонили конные разъезды, небо постоянно патрулировали цеппелины. И все потому, что он, Алек, повел себя как испорченный ребенок. Но все же Фольгер оказался прав: о принце Александре фон Гогенберге не забыли.

— Раз мы не можем их обойти, будем прорываться, — решительно заявил Алек.