Левиафан - Скотт Вестерфельд

Особенно приятно было напоминать о запрете всяким взбалмошным ученым, которые, кстати, и сами прекрасно о нем знали.

Тацца, крадучись, побежал вперед. Он всегда немного нервничал, попадая внутрь летучего кита. Пол был алюминиевым, но стенки желудочного канала — живыми, теплыми от проходящих под ними пищеварительных процессов и мерцали тысячами зеленых огоньков. Воздушный корабль летел на большой высоте, и переполненные водородом полупрозрачные оболочки его газовых резервуаров туго натянулись.

В разреженном воздухе раздавалось странное, едва слышное гудение, но чем ближе они подходили к носовой части, тем больше оно усиливалось, превратившись вскоре в шуршание миллионов крошечных крыльев. Собранный над Францией нектар потихоньку становился медом. Чуть дальше на стенках начали появляться колонии пчел. Насекомые закружились над головой Дэрин, то и дело стукаясь о ее лицо. Тацца тихо взвизгнул и приник к полу. Дэрин прекрасно понимала его беспокойство. Впервые увидев этот гигантский пчелиный рой, она сама решила, что пчелы — такое же оружие «Левиафана», как стрелковые летучие мыши и ястребы-перехватчики. Но у этих пчел даже не было жала. Как неоднократно повторял старший ученый «Левиафана», пчелы просто инструмент для добычи топлива прямо из воздуха. Летом проплывающие под «Левиафаном» поля и луга пестрели от цветов, а значит, там можно было собирать нектар. Нектар становился медом, который в свою очередь перерабатывался бактериями в водород. Обычная стратегия ученых-дарвинистов: зачем изобретать новую пищевую цепочку, если всегда можно подобрать готовую прямо из окружающей среды?

Одна из пчел с жужжанием зависла перед лицом Дэрин, видимо изучая на предмет наличия нектара. Пчела была желтой и пушистой, с блестящей черной спинкой, ее крылья быстро трепетали. Дэрин вгляделась в насекомое, запоминая подробности для будущего рисунка.

— Привет, пушистик!

— Простите, мистер Шарп?

Дэрин отогнала любопытную пчелу и повернулась к доктору Барлоу:

— Вы хотели увидеть что-то конкретное, мэм?

— Давным-давно мой дед создал один из видов этих пчел, — ответила ученая леди, чье лицо было прикрыто черной вуалью, словно она собралась на похороны. — Хотелось бы посмотреть, что из них в итоге получилось.

«Ее дед?» — изумилась Дэрин. Значит, доктор Барлоу была еще моложе, чем выглядела.

— Удивлены, мистер Шарп? Кстати, мед съедобен?

— Да, мэм. Мистер Ригби, помнится, заставлял нас его пробовать.

Дэрин с удовольствием вспомнила рожу, которую скорчил тогда Фицрой. Ньюкирк вообще выглядел так, будто его вот-вот стошнит, а она не понимала почему — это ведь обычный натуральный мед!

Вытащив нож-стропорез, Дэрин вскрыла ближайший шестиугольник прилепившихся к стенке сот, зачерпнула немного меда лезвием и протянула доктору Барлоу. Та аккуратно коснулась клинка кончиком пальца и сунула его в рот.

— Хмм… В самом деле, почти как мед.

— В основном вода и немножко сахара для вкуса.

— Все верно, — кивнула Барлоу. — А почему вы хмуритесь, мистер Шарп?

— Простите, мэм. Вы сказали, что ваш дед был ученым-дарвинистом. Получается, что он — один из первых?

— Совершенно верно. — Доктор Барлоу улыбнулась. — И он обожал пчел, особенно после того, как выяснил, каким образом они связали между собой клевер и кошек.

— Кошек?!

— Да, и клевер. Мой дед обратил внимание, что красный клевер растет только вблизи городов и практически не встречается в дикой природе. Почему? — Леди-ученый снова провела по лезвию и облизнула палец. — Дело в том, что в Англии большая часть кошек живет в городах. Кошки, как известно, едят мышей. Мыши, мистер Шарп, разоряют пчелиные гнезда в поисках меда. А красный клевер не может расти без опыляющих его пчел. Улавливаете?

— Э-э-э… не уверен, мэм.

— Но это же так просто! Вблизи городов больше кошек и меньше мышей, а значит, больше пчел и, соответственно, больше красного клевера. Деду всегда удавался поиск подобных природных цепочек. Что такое? Вы снова хмуритесь, мистер Шарп?

— Кажется, ваш дед был несколько… гм… эксцентричным джентльменом.

— Ну да, многие так считают, — хмыкнула доктор Барлоу. — Но эксцентричные люди часто замечают то, что не видят остальные. У вас поразительно острая бритва, мистер Шарп.

— Моя бритва, мэм? — Дэрин сглотнула.

— У вас совершенно гладкая кожа. — Доктор Барлоу протянула руку и коснулась подбородка Дэрин. — Несмотря на то, что из-за меня вам не удалось сегодня закончить бритье. Как вы этого добиваетесь, мистер Шарп?

Доктор Барлоу ждала ответа, а в голове у Дэрин словно гудел пчелиный рой, и пол колебался под ногами. «Зачем я вообще пыталась изобразить, что бреюсь?» — в отчаянии подумала она. Ее всегда ловили на лжи, когда она, увлекшись, чересчур завиралась.

— Я не совсем понимаю, о чем вы, мэм, — промямлила она в конце концов.

— Сколько вам на самом деле лет, мистер Шарп? Дэрин моргнула.

— С таким нежным личиком — явно не шестнадцать. Может, четырнадцать? Или еще меньше?

В душе девочки затеплился огонек надежды. Так-так, кажется, ученая леди промахнулась!

— Почти пятнадцать, мэм, — совершенно честно сказала она.

Доктор Барлоу отпустила ее подбородок и пожала плечами.

— Что ж, я уверена, вы не первый малолетний мичман, перехитривший Воздушное управление. Не беспокойтесь, я никому не раскрою ваш маленький секрет. — Леди вернула Дэрин нож. — Видите ли, на самом деле открытие моего деда состояло в следующем: если мы уберем всего лишь один элемент — кошек, мышей, пчел, цветы, — то вся цепочка окажется разрушена. Смотрите, австрийский эрцгерцог и его жена убиты, всю Европу охватывает война. Когда пропадает одна маленькая деталь, сразу выходит из строя весь механизм. Неважно где: в природе, в политике, даже тут, в чреве воздушного корабля.

Вы здесь на своем месте, мистер Шарп, и мне не хотелось бы расставаться с вами.

— Вы совершенно правы, мэм! — растерянно согласилась Дэрин, пытаясь осмыслить ее слова. — И я того же мнения!

— Кроме того, — добавила Барлоу с легкой улыбкой, — зная ваш маленький секрет, мне будет проще поделиться с вами своим.

Не успела Дэрин даже задуматься, что все это значит, как вдалеке раздался резкий, прерывистый металлический звук, на миг перекрывший жужжание роя.

— Слышите, мэм?

— Общая боевая тревога. — Барлоу печально кивнула. — Ну вот и все. Похоже, Британия наконец вступила в войну.

ГЛАВА 20

— Это же сигнал атаки с воздуха! Мне нужно бежать, мэм, — торопливо сказала Дэрин. — Вы сможете самостоятельно добраться до своей каюты?

— Не думаю, мистер Шарп, что я туда пойду. Я должна быть рядом с грузом.

— Нас атакуют! Вы не должны сейчас идти в машинное отделение!

— Мой груз гораздо важнее всех ваших предписаний, молодой человек. — Доктор Барлоу забрала у нее поводок сумчатого волка.

— Но пассажиры должны оставаться…

— А мичманам должно быть не меньше шестнадцати лет. Кстати, почему вы до сих пор не на своем боевом посту, мистер Шарп?

Дэрин зарычала от гнева и отвернулась, махнув рукой. Она сделала все, что от нее зависело. Пусть теперь ученая дама хоть из иллюминатора выпрыгивает, если захочет.

Когда Дэрин бежала обратно в главную гондолу, алюминиевый настил под ногами уже не дрожал, а ходил ходуном. Казалось, весь экипаж корабля поднялся по тревоге. Дэрин пронеслась мимо группы людей в защитных костюмах и заглянула в люк между брюхом воздушного зверя и гондолой, изучая ситуацию. Сквозь свист пронизывающего ледяного ветра отчетливо доносился угрожающий рокот: не мягкое урчание направляющих двигателей «Левиафана», а металлический рев военных машин жестянщиков.

Итак, германские аэропланы подняли потолок полетов и наконец добрались до них.

Дэрин прыгнула вниз, ударившись пятками о пол с такой силой, что клацнули зубы. По боевому расписанию мичманы должны были находиться наверху, с летучими мышами, поэтому ей требовалось непременно надеть комбинезон, чтобы не замерзнуть. Тот остался в каюте, но можно просто забежать к такелажникам, у которых всегда висят запасные комплекты. Дэрин протиснулась через толпу людей и ищеек, высматривая комбинезон, из карманов которого торчали бы перчатки. Искать защитные очки уже не осталось времени — упрямство доктора Барлоу и так сильно ее задержало.

Когда Дэрин отыскала подходящий летный костюм и застегнула до самого горла, ее вдруг начала бить дрожь. Судя по всему, снаружи начинался настоящий бой, а она никак не могла опомниться от потрясения. Доктор Барлоу едва не раскрыла ее тайну! Правда, леди обещала молчать, но она просто пока не знала всей правды. С ее острым умом и зоркими глазами это всего лишь вопрос времени.