Тревожная служба - Андрей Козлов

Пробираясь по территории, занятой врагом, бойцы и командиры уничтожали мелкие группы фашистов, обозы, выводили из строя линии связи, взрывали мосты.

...В тот день, когда меня ранило, противник вышел к 12-й погранзаставе у станции Ино, где находились склады с продовольствием, вещевым имуществом, боеприпасами отряда. На заставе хранились и секретные документы, доставленные из Ремпетти. Начальник заставы лейтенант Александр Михайлович Чукалов умело организовал круговую оборону. Против батальона фашистов действовала горстка бойцов. Шесть часов пограничники удерживали свою позицию. К ночи лейтенант Чукалов сжег секретные документы и взорвал склады. Вскоре пограничники вырвались из окружения, уничтожив при этом более сорока вражеских солдат и офицеров. Наши потеряли 18 человек.

...До последнего патрона сражались окруженные противником бойцы погранкомендатуры старшего лейтенанта И. Д. Дидоренко и старшего политрука Ф. И. Сигаева.

...В течение двух суток бойцы заставы старшего лейтенанта Борыско отбивали яростные атаки фашистов. Ценой больших потерь врагу, получившему подкрепления, удалось захватить населенный пункт Сейвястье и уничтожить гарнизон.

Позднее битый фашистский генерал Гудериан напишет: "Еще Фридрих Великий сказал о своих русских противниках, что "их нужно дважды застрелить и потом еще толкнуть, чтобы они, наконец, упали". Он правильно понял существо этих солдат. В 1941 году мы вынуждены были убедиться в том же самом".

Комментарии тут излишни...

- Теперь задач у пограничников прибавилось, - сказал П. М. Никитюк. Мы не только охраняем тыл фронта, но и готовим пополнение для переднего края. Пока для вас подберут подходящее место, будете сопровождать маршевые роты на пункт формирования отряда.

Как раз в этот период произошла одна памятная встреча.

...Красноармейцы шли словно на параде: правая рука вперед до пряжки, левая - назад до отказа, грудь вперед, подбородок приподнят. Любо-дорого смотреть. А ведь они и по возрасту, и по военной подготовке - разные. Одних призвали из запаса, другим срок действительной службы подошел, третьи выписались из госпиталей.

Недалеко от Финляндского вокзала строй пересекал улицу. Военные регулировщики перекрыли движение.

- Товарищ лейтенант, здесь Андрей Александрович Жданов, - предупредил регулировщик, мимо которого я проходил.

Кровь прилила к лицу: строй задержал автомашину члена Политбюро, секретаря ЦК партии, члена Военного совета Ленинградского фронта, которому дорога каждая минута! И тут как раз подбегает кто-то ко мне и говорит:

- Вас просит товарищ Жданов.

Печатая шаг, подхожу, представляюсь.

- Далеко следуете, товарищ Козлов? - спрашивает А. А. Жданов.

- На пункт формирования, товарищ член Военного совета.

- Как настроение у людей?

- Отличное. Все рвутся в бой, особенно возвратившиеся из госпиталей, и все верят в победу над фашистами.

- По выправке видно - замечательные люди. Побольше бы таких на фронте было!

Регулировщик взмахнул флажком - машинам можно было ехать.

- Передайте им мою благодарность за молодецки" вид.

Андрей Александрович крепко пожал мне руку, и я побежал догонять роту...

* * *

Через несколько дней мне пришлось снова расстаться с родной частью: я получил назначение в другой погранотряд.

Перед отъездом нас, командиров, собрал Петр Михайлович Никитюк. После беседы мы тепло распрощались с ним, и он пожелал нам ни пуха ни пера. Эта встреча оказалась последней. Полковник Никитюк, наш боевой командир и замечательный товарищ, вскоре геройски погиб.

Только я собрался в дорогу - новый приказ: следовать не в отряд, а в поселок Бернгардовку под Ленинградом. "Что такое, - думаю, - зачем?"

В Бернгардовке я совершенно неожиданно встретил старшего лейтенанта В. А. Кельбина, после гибели майора Охрименко исполнявшего обязанности начальника штаба 103-го погранотряда.

- Привет, минометчик! - радостно воскликнул Кельбин и заключил меня в свои медвежьи объятия.

- Почему - минометчик?

- А потому, - разъяснил мне Василий Афанасьевич, - что будут нас здесь учить минометному делу. В погранотряды поступают минометы, а их никто не знает, инструкторов нет. Понял?

Чего ж не понять - яснее ясного.

- Со сроком обучения как, не слыхал?

- От нас самих зависит: освоим оружие, выполним боевые стрельбы, и делу конец!

Это меня вполне устраивало. Если все зависит только от меня - дни и ночи буду учиться. Очень уж Мне хотелось снова в бой.

Жизнь в блокаде становилась все труднее. Одолевал голод. При росте в сто семьдесят три сантиметра я стал весить всего пятьдесят два килограмма, а Кельбин выглядел и того хуже. Учеба же требовала громадного напряжения сил.

Однажды хозяйка дома, у которой мы жили, вспомнила, что на чердаке хранится свиная шкура, и неуверенно спросила:

- Может, что-нибудь получится из нее?

- Конечно, получится! - радостно заявили мы. Соскоблив щетину, изрезали кожу на куски и стали варить. Не знаю, как сейчас, а тогда хозяйка, Кельбин и я единогласно решили, что вряд ли бывают кушанья лучше!

И вот настало время - мы на полигоне.

- Огонь!

Первая мина - недолет, вторая - перелет, третья - в цель! Я на седьмом небе, командир радуется еще больше меня, жмет руку:

- Молодец! Если так будешь накрывать цели, у Гитлера и резервов не хватит.

Это означало конец учебе. Я еду на Ладогу, Кельбин - в поселок Медвежий Стан, где теперь дислоцировался 103-й погранотряд.

Легендарная дорога

В осеннем небе медленно плыли вязкие облака, шел мокрый снег. Было зябко. Подняв воротник шинели, я сидел на каких-то ящиках в кузове полуторки и думал о том, что ждет меня впереди.

Неожиданно машина затормозила.

- Ириновка, товарищ лейтенант! - объявил водитель, везший меня из Бернгардовки.

Я спрыгнул на землю и осмотрелся. Вдали, в березовой роще, темнели дома. "Штаб 8-го погранотряда, видимо, там", - решил я и, забросив за спину вещевой мешок, зашагал по обочине дороги.

На КПП (контрольно-пропускном пункте) долго и тщательно проверяли мои документы, дотошно расспрашивали, кто я и откуда, пока, наконец, не сказали, куда идти и к кому обратиться.

В большой комнате штаба было шумно. Люди входили и выходили. На меня никто не обратил внимания. Я обвел взглядом собравшихся здесь командиров и не встретил ни одного знакомого лица. Разговорился с сидевшим на подоконнике старшим лейтенантом. Тот рассказал, что отряд формируется на базе разрозненных подразделений 8-го и 103-го пограничных отрядов, геройски сражавшихся в Эстонии и на Карельском перешейке. Командовать им назначен майор М. А. Ревун.