Первый апостол - Джеймс Беккер

— Спасибо, — пробормотал Бронсон и несколько раз провел кистью по камню.

Еще несколько ударов молотком, и от камня отвалились последние кусочки штукатурки. Теперь Крис и Марк отчетливо видели, что было высечено на камне.

Надпись, говорившая о кровавой истории другого государства, надпись, из-за которой убить человека было совсем не жаль.

Роган с интересом наблюдал за тем, как мужчина в рабочем комбинезоне сбивает штукатурку со стены в гостиной, и в душе посмеивался тому, что парни там, в доме, никак не могут отыскать то, что им так хочется найти. Ладно, думал Роган, меньше будет работы.

Поначалу Роган никак не мог понять, почему они прилагают такие усилия и тратят так много времени на измерение точного положения в стене камня с надписью, хотя ему сразу стало ясно, что мужчины о чем-то догадались, когда тот и другой проследовали в столовую. Как только они исчезли из виду, Роган пригнулся и пробежал вдоль стены до первого из двух окон столовой. Там медленно и осторожно выпрямился, чтобы видеть, что происходит в комнате, хотя прекрасно понимал, что, даже если бы он плясал у них под окном голым, его все равно бы не заметили, настолько они были увлечены работой.

Роган внимательно наблюдал, хотя толстое старое стекло в окне столовой мешало ему видеть происходящее в доме с необходимой отчетливостью. Тем не менее он понял, что мужчина, сбивавший штукатурку, что-то обнаружил. Создавалось впечатление, что вторая часть камня, которую его послал разыскивать Мандино, действительно находилась в доме.

Однако на камне не было ожидаемой карты. Сквозь неровное оконное стекло Роган смог разглядеть только нечто похожее на несколько стихотворных строк. Впрочем, каким бы ни было содержание новой надписи, сам факт ее обнаружения заставлял Рогана немедленно позвонить Мандино. Сейчас он явно не мог проникнуть в дом, так как на стороне его вероятных противников было численное превосходство, кроме того, один из них был вооружен пистолетом Альберти. Мандино обещал прислать помощника из Рима, но тот пока еще не появился.

Как бы то ни было, сейчас самое важное — сообщить Мандино о находке и ждать дальнейших указаний. Роган снова пригнулся, пробежал вдоль стены мимо окна гостиной и столовой, быстро пересек лужайку по направлению к пролому в изгороди, через который он проник на территорию виллы, и поспешил к машине и сотовому, лежавшему у него в бардачке.

— Что, черт возьми, это такое, Крис? — спросил Марк, когда Бронсон спустился со стремянки и взглянул на камень с надписью.

Бронсон покачал головой.

— Не знаю. Если предположение Джереми Голдмена верно, так же как и наше истолкование надписи на первом камне, перед нами должна быть карта. Однако то, на что мы сейчас смотрим, может быть чем угодно, только не картой.

— Постой-ка, — перебил его вдруг Марк. — Я хочу кое — что проверить.

Он прошел в гостиную и взглянул на первый камень, затем снова вернулся в столовую.

— Я так и думал. Этот камень немного отличается по цвету. Ты уверен, что они связаны между собой?

— Не знаю. Я уверен только в одном: камень в столовой был вмурован в стену прямо напротив камня из гостиной, их положение совпадает до дюйма. Сомневаюсь, что подобное соответствие всего лишь случайное совпадение.

— Надпись похожа на стихотворение, — заметил Марк.

Бронсон кивнул.

— Мне тоже так кажется, — согласился он, глядя на десять строк причудливого шрифта, высеченного в камне в виде двух стихотворных строф, под совершенно непонятным заглавием, состоящим из трех сочетаний заглавных букв, возможно, каких-то сокращений. — Хотя мне совершенно непонятно, зачем закладывать камень со стихотворной надписью в стену в этом самом месте.

— Но ведь язык в ней не латинский?

— Конечно нет. Думаю, у некоторых слов здесь французские корни. Вон те три, к примеру: «ben», «dessus», «perfecte» — очень похожи на современные французские слова. А другие, типа «calix», явно из какого-то другого.

Бронсон снова взобрался на стремянку и еще раз окинул надпись пристальным взглядом. Разница между надписями на двух камнях не сводилась только к разнице в использовавшихся языках.

Марк прав, камни были разного цвета, да и форма и начертание букв в стихотворных строках решительным образом отличались от букв в надписи на первом камне, а в некоторых местах второй камень полностью истерся, словно на протяжении многих лет к нему прикасалось бесчисленное количество рук.

Телефонный звонок взорвал тишину кабинета.

— Есть новости, кардинал.

Вертутти мгновенно узнал слегка насмешливую интонацию Мандино.

— Что случилось?

— Один из моих людей ведет наблюдение за домом в Монти-Сабини, и несколько минут назад он стал свидетелем обнаружения еще одного камня с надписью в стене на вилле прямо напротив первого камня. Это не карта, а больше похоже на несколько поэтических строк.

— Стихотворение? Какая-то чепуха!

— Я не говорил, что там действительно стихотворение, кардинал, я только сказал, что у моего человека сложилось впечатление, что он увидел на камне стихотворение. Что бы там ни было, совершенно ясно, что мы имеем дело со второй частью исходной плиты.

— И что вы намерены предпринять?

— Вопрос слишком деликатный, чтобы я мог оставить его на усмотрение моих солдат. Завтра рано утром я отправлюсь в Понтичелли вместе с Пьеро. Мы проникнем в дом и прежде всего сфотографируем надписи, а затем уничтожим их. Как только мы получим эту дополнительную информацию, я уверен, Пьеро сможет сделать вывод относительно того, в каком направлении продолжать поиски. Во время моего отсутствия вы сможете связаться со мной по сотовому телефону, но на случай каких-либо чрезвычайных обстоятельств я дам вам номер телефона своего помощника Антонио Карлотти.

— Каких чрезвычайных обстоятельств?

— Любых, кардинал. Через пару минут вам поступит сообщение с набором цифр. И пожалуйста, не выключайте сотовый. Кроме того, — продолжал Мандино, — вы должны полностью отдавать себе отчет в том, что, если те двое на вилле поняли…

— Двое? Какие двое?

— Один, мы полагаем, муж покойной женщины, кто второй — неизвестно. Как я уже говорил, если выяснится, что эти двое обнаружили то, что ищем мы, у меня не будет другого выхода, кроме как применить санкции.

Глава одиннадцатая

— Думаю, стихи написаны на прованском, Марк, — сказал Бронсон, поднимая голову от ноутбука.

Он вошел в Интернет, пытаясь расшифровать вторую надпись, но не вводя фразы из нее полностью. Бронсон обнаружил, что отдельные слова из надписи встречаются в самых разных языках. «Roire», к примеру, есть в румынском языке. Однако единственным языком, в котором присутствовали все слова, извлеченные Бронсоном из надписи, был прованский — язык романской группы, на котором в раннем Средневековье говорили в провинции Лангедок на юге Франции. Покопавшись в онлайновых словарях, он смог перевести несколько слов, хотя многих из тех, что употреблялись в надписи, не обнаружил ни в одном из немногочисленных прованских словарей, представленных в Интернете.

— И что это значит? — спросил Марк.

— Не знаю, — пробормотал Бронсон. — Мне ведь удалось перевести всего несколько разрозненных слов. Например, слово «roire» в шестой строке означает «дуб», и в той же строке есть упоминание о вязе.

— А тебе не кажется, что мы имеем дело с какой-нибудь средневековой поэмой на темы сельского хозяйства или лесоводства?

Бронсон рассмеялся.

— Надеюсь, что нет. Есть и еще одна странность. Слова «calix» из предпоследней строки я не нашел ни в одном прованском словаре. Оно кажется скорее латинским, чем прованским. В таком случае оно должно переводиться как «потир», но я не могу понять, как латинское слово затесалось в текст, написанный по-провански. Видимо, придется послать копию текста Джереми Голдмену в Лондон. И тогда, возможно, мы наконец поймем, о чем, черт возьми, в нем говорится.

Он уже сделал несколько фотографий надписи, которые перенес на жесткий диск ноутбука, а текст впечатал в файл.

— А сейчас, — сказал он, — нам следует решить, что делать с камнем.

— Думаешь, грабители вернутся?

Бронсон кивнул.

— Уверен. Одного из них я тяжело ранил прошлой ночью, и, возможно, они не вернулись до сих пор только потому, что у нас теперь есть оружие. Подозреваю, что они вернутся, и очень скоро. И искать они будут наверняка второй камень.

— Что ты предлагаешь? Снова его скрыть?

— Не думаю. Как только они войдут в комнату, то сразу заметят свежую штукатурку. Мне кажется, мы должны сделать нечто большее, чем просто спрятать камень. Предлагаю взять молоток и зубило и сбить с камня надпись. Тогда им нечего будет искать здесь.