Сказки должны кончаться свадьбой - Юлия Стрельникова

Что удивительно, Мелинда, в отличие от остальных, не чувствовала за собой никакой вины. И эта ее черствость резанула меня неожиданной болью. На вопрос, почему она согласилась участвовать в гадании, кузина ответила, что, мол, было интересно попробовать, и что, нет, они ни в чем не виноваты — ведь ничего же не произошло. А если бы не я, так и вовсе никто бы ничего не узнал. Мои попытки объяснить закончились провалом, Мелинда сослалась на усталость и головную боль после таких волнений, и предложила перенести все лекции на следующий день.

А утром вернулся отряд Лорда с новостями, и, озабоченные важностью этого известия, девушки предпочли забыть о ночном переполохе. Я не сомневалась, что Лорду Гварину между прочими делами доложат об этом досадном происшествии, но, полагала, что Айнарра, все исчерпывающее объяснит, и никаких последствий ни для меня, ни для остальных это событие иметь не будет.

Терзаемая по ночам кошмарами, я старалась ложиться как можно позже, а заодно и просыпалась чуть ли не до света, наблюдая за жизнью замка, и постепенно начиная понимать его обитателей.

У Серых оказались чудные порядки. Во-первых, тут воспитывали детей, которые свободно перемещались по всей территории почти без ограничений. Потому что за ними чутко и строго следил каждый глаз, в пределах видимости которого они появлялись. Детишек было немного. Человек десять — двенадцать, самому старшему было немногим больше одиннадцати. Они веселой стайкой появлялись и исчезали в самых неожиданных местах. Впрочем, мальчики, несмотря на юность, приучались к воинскому делу, а девочки наставлялись во всяких женских обязанностях. Как я поняла, как только малыши достигали достаточного возраста, чтобы обходиться без родителей, взрослые отвозили их под защиту надежных стены большого замка, который сами серые называли Главным Домом. Женщины если хотели, могли оставаться тут же. Но значительная часть их предпочитала оставаться рядом со своими мужьями. Такие вот «детские гнездышки» существовали еще в трех или четырех крупных замках расположенных вдоль границы, да в нескольких фортах воспитывалось по двое-трое малышей. Детей как сокровища, берегли от опасностей Границы. Подростков не было совсем. По крайне мере на глаза мне они не попадались. А те, кто уже достигли пятнадцати лет считались взрослыми и разделяли со всеми Серыми их трудные обязанности, не получая никаких поблажек.

Странными в замке оказались не только порядки, но и двери. Любые из них: те, которые вели в жилые комнаты, в кладовые, подвалы, погреба, были сделаны из крепчайшего, толстого и очень дорогого дерева, а нередко еще и дополнительно окованы. Как будто за каждой дверью можно было обороняться от врага, в случае необходимости.

Еще во время отсутствия Лорда я забрела на конюшню проведать мою старую верную подругу. И познакомилась с роскошным диким зверем, сверкающим бешенными глазами и подпускающим к себе только старого конюха.

Я, откровенно говоря, не люблю лошадей. Побаиваюсь. Они для меня слишком норовисты. Мне стоит большого труда справляться с их гордостью и силой. Только старые клячи, вроде моей непонятного окраса Аниты, подчиняются такой трусихе. Мой идеальный зверь — молчаливый и покорный ослик. Но смоляной дикарь в деннике покорил меня с первого удара копытом о стену стойла. Будь этот конь человеком, я бы растеклась счастливой лужицей у его ног, считая за величайшее счастье любой подаренный взгляд. Хитрый зверь это ясно почуял и с царственной небрежностью принимал мое поклонение, снисходительно беря с ладони, приносимые в качестве дани хлеб и морковь. Иногда он позволял коснуться его шелковистой морды и язвительно выслушивал мои восхваления. Конечно, навещая его каждый день, я не забывала и про Каниту, но тянуло меня сюда по утрам, именно желание еще разок взглянуть на прекрасного великана. Теперь утренний поход на конюшню стал частью моей жизни.

Наутро после глупого гадания, поднявшего переполох, когда вернулся с отрядом Ледяной Лорд, я именно там и пребывала. И едва успела выскочить, заслышав стук множества копыт о камень, которым был мощен двор.

Я увидела Коррейна, раскрасневшегося от долгой езды, и улыбнулась ему, приветливо махнув рукой. Он поймал мой взгляд и вернул улыбку.

— Очень похвально, леди Ирга, что вы потрудились проснуться, чтобы встретить вернувшихся из похода мужчин, — прозвучал над ухом знакомый холодный насмешливый голос. И он опять назвал меня «леди».

Лорд уже успел спешиться и теперь наблюдал, стоя рядом, как я меняю цвет лица от бледного к красному и обратно, откровенно забавляясь зрелищем.

— Ну что же вы молчите? Или от страха слова приветствия вылетели из вашей прелестной головки?

— Я приветствую вас, Лорд Гварин, — церемонно склонилась я. Пусть не надеется вывести меня из себя.

— Ну, что же. Долг общения можно считать выполненным. Обычно вы еще молчаливее, северная птичка.

И ушел…

Подходила к концу первая неделя нашего пребывания в замке, и я уже стала привыкать к царящим здесь порядкам. Дни, как мне кажется, похожи на бусины. Когда начинаешь низать новую нить, несколько первых кажутся особенными, различаются одна от одной, но после седьмой или восьмой становятся все на один вид. Разве что какая из них будет отличаться цветом или размером — и привлечет внимание. Вот и мои дни, такие удивительно похожие, спокойно потекли.

Продолжая походы по замку, в одной из открытых комнат я наткнулась на табурет. Совсем простой, с незамысловатой резьбой по бортику и уже не новый. Но от него исходило тепло. Знакомое тепло, такое же, как от заколки. Мне захотелось проверить догадку, и я подошла, желая найти знак мастера. А чтобы не чувствовать себя неловко, если кто застанет меня, вертящей в руках мебель, прикрыла дверь, оставив лишь маленький зазор, из которого тянулся лучик света.

Когда в лучик попала чья-то тень, я стояла с перевернутым табуретом в руках. И пыталась придумать логическое объяснение поступку. Но оправдываться не пришлось, потому что застукал меня Крел. Он был еще слаб и бледен, но вполне уверенно держался на ногах. И голос звучал бодро.

Он улыбнулся, поставил на место табурет, который я от неловкости не сразу выпустила, и неожиданно поцеловал мне руку. С ума сойти. Никто никогда не целовал мне рук.

— Я помню, как вы вели меня по Тропе, — просто сказал Серый. Я промолчала, а он не дождавшись ответа, продолжил:

— Госпожа Ирга. Думаю, нет смысла говорить, что я благодарен вам. Долг жизни неоплатен. Но если есть что либо, что я могу сделать для вас, стоит только сказать.