Развитие силы воли. Уроки от автора знаменитого маршмеллоу-теста - Уолтер Мишел

ИФ, воображение и сопереживание: окна в умы и сердца других людей

Поскольку ИФ требует, чтобы мы осуществляли когнитивный контроль над нашими мыслями и чувствами, можно решить, что это противоположность процессам, требующим творческого подхода и воображения. Но фактически это, похоже, важнейшая составляющая развития воображения и творческих способностей, включая умение притворяться уже в ранние годы жизни. ИФ позволяет нам выходить за рамки ситуации «здесь и сейчас», чтобы думать и фантазировать, глядя на происходящее со стороны, или воображать невозможное. Давая волю воображению, ИФ, в свою очередь, способствует развитию гибкого и адаптивного самоконтроля. ИФ прочно связана со способностью человека осознавать чужие мысли и чувства и помогает детям развивать «модель сознания» для разгадывания намерений и предсказания реакций людей, с которыми они взаимодействуют. ИФ позволяет нам понимать и учитывать чувства, мотивы и действия других людей и осознавать, что их восприятие и реакции могут быть совершенно отличными от наших. Это помогает нам понять, что могут думать или намереваться сделать другие люди, и сопереживать их опыту.

Наша «модель сознания» может быть связана с «зеркальными нейронами», которые Джакомо Риццолатти обнаружил у обезьян. У нас они тоже есть, но мы способны к более отчетливому сопереживанию, чем обезьяны, и это различие – важная часть того, что делает нас людьми. Роль человеческих зеркальных нейронов по-прежнему вызывает споры, но они, видимо, входят в структуры, позволяющие нам в более мягкой форме переживать то, что думают и чувствуют другие. Эти зеркала в нашем сознании заставляют нас улыбаться, когда кто-то дружелюбно улыбается нам. Они вызывают у нас страх, когда другие люди чем-то напуганы, и боль или радость, когда эти чувства испытывают другие. Как говорит Риццолатти, эти зеркала позволяют нам постигать разум других посредством не прямого концептуального рассуждения, а прямого симулирования. Через чувствование, а не размышление. Они также имеют фундаментальное значение для нашего функционирования и выживания в обществе как взаимозависимых социальных существ.

Невидимые убеждения

Если ИФ хорошо развита у ребенка в раннем возрасте, то он имеет больше шансов построить ту жизнь, которую хочет. В этом случае у него есть основа для выработки взаимосвязанных представлений о себе самом, которые должны занимать высокое место в нашем списке того, что мы ценим в людях: ощущение личного контроля или власти над собой, выражаемое в утверждении «Я думаю, что смогу!», и оптимистические ожидания в отношении будущего. Важно понимать, что эти невидимые «ресурсы» – убеждения индивида о самом себе, а не внешние оценки или результаты объективного тестирования достижений либо компетентности. Подобно тому как негативные эффекты стресса зависят от воспринимаемого человеком стресса, а воздействие искушений – от нашей оценки и мысленного представления о них, потенциальные выгоды для здоровья от наших способностей, достижений и перспектив зависят от того, как мы их оцениваем и интерпретируем. Вспомните знакомых, которые много знают, но сами мешают себе негативными самооценками и парализующими волю сомнениями. Мнения о себе коррелируют с объективными мерами компетентности и мастерства, но далеко не идеально.

Число впечатляющих свидетельств важности этих убеждений для успешного преодоления как психологических, так и биологических проблем растет. Профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Шелли Тейлор, создательница новой дисциплины (психология здоровья), вместе с командой показала, что ощущение компетентности и оптимистические ожидания устраняют вредоносные эффекты стресса и предсказывают многие желательные нейрофизиологические и психологические результаты для нашего здоровья. Как сообщали в 2011 г. Тейлор и ее коллеги в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences, каждое убеждение имеет важный генетический компонент, но может меняться под воздействием внешних условий. Эти убеждения очень важны для качества и продолжительности жизни, поэтому я рассмотрю их более подробно.

Совершенство владения собой

«Совершенство владения собой» – убежденность в том, что вы можете быть активным участником определения вашего поведения, способны изменяться, расти, учиться и справляться с новыми вызовами. Именно таково убеждение «Я думаю, что смогу!», которое, по мнению Джорджа Рамиреса, привила ему KIPP и которое круто изменило его жизнь. Я впервые осознал его важность, когда был слушателем программы по клинической психологии при докторантуре Университета штата Огайо и наблюдал, как мой наставник Джордж Келли работал с одной испытывавшей глубокие душевные страдания молодой женщиной. Тоска и тревога Терезы все усиливались; она чувствовала, что больше не может управлять своей жизнью. На третьем сеансе ее возбуждение, казалось, достигло пика. Она, плача, заявляла, что теряет голову, и спрашивала доктора Келли: «Моя жизнь кончена?»

Доктор медленно снял очки, наклонился к ее лицу, посмотрел ей в глаза и спросил: «А вы бы этого хотели?»

Тереза была ошеломлена. Казалось, она испытала огромное облегчение, как будто тяжелый груз свалился с ее плеч. Ей даже не приходило в голову, что в ее силах было изменить свои чувства. «Конченая жизнь» внезапно стала возможным вариантом, а не неизбежной судьбой. Она не должна была быть пассивной жертвой, наблюдающей за своей жизнью. Она воскликнула «Эврика!»; этот момент ознаменовал начало исследования альтернатив и более конструктивных способов размышления о себе и открыл ей возможность действовать так, как она и не помышляла просто потому, что считала это невозможным.

Кэрол Дуэк, с которой мы проработали много лет в Колумбийском университете (сейчас она трудится в Стэнфорде), стала одним из самых авторитетных специалистов в психологии по таким темам, как воспринимаемый контроль и убеждения в овладении навыками. Ее исследования, нашедшие отражение в ее книге «Гибкое сознание»[13], которая вышла в 2006 г., показывают, как индивидуальные теории людей о том, в какой степени они могут контролировать ситуацию, меняться и учиться – и улучшать свои действия, чувства и личность, – влияют на то, чего они действительно могут достичь и кем стать. Дуэк и ее коллеги показывают, что эти теории об изменяемости, а не постоянстве характеристик человека крайне важны применительно к самоконтролю и силе воли, интеллекту, психическому состоянию или чертам характера. Они изменяют нашу оценку собственных результатов, наши суждения о себе и других и реакцию социальной среды на нас.

С самого начала жизни некоторые дети смотрят на свои умственные способности, возможность контролировать мир вокруг себя, общительность и прочие характеристики не как на нечто фиксированное, что либо намертво «прилипло» к ним, либо дано им от рождения, но более гибко – как на мускулы или когнитивные навыки, которые они могут укреплять и развивать. Дуэк утверждает, что такие дети привержены модели постепенно развивающегося разума. Другие же, принимающие себя «как данность», смотрят на свои способности как зафиксированные при рождении на определенном уровне, который они не могут изменить: человек изначально оказывается смышленым или тугодумом, добрым или злым, самостоятельным или беспомощным. К счастью, исследование Дуэк не только иллюстрирует важность этих типов мышления. Она также убедительно доказывает, что тип мышления может меняться, и показывает много способов переоценки и трансформации.

Дуэк продемонстрировала, что дети, принимающие свои способности «как данность», обычно оказываются в непростом положении, когда учеба в школе усложняется. В США это особенно заметно при переходе из начальной школы в среднюю, когда многие школы неожиданно начинают ставить оценки на основе только реальных результатов. Учеба, прежде веселая и приятная, становится непростым делом, предполагающим выполнение трудных домашних заданий и конкуренцию с одноклассниками. Дуэк установила, что в условиях напряженного графика в новой школе и страха перед неудачей те ученики, которые считают свои способности фиксированными, вскоре начинают получать все более низкие оценки. А те, кто предполагал теоретическую возможность развития своих способностей, на протяжении двух лет получали все более высокие оценки. Когда ученики из этих двух групп заканчивали начальную школу, их оценки были почти одинаковыми. К концу обучения в средней школе расхождение оказалось весьма значительным.

Ученики с фиксированным образом мышления оправдывали свои трудности в условиях более высоких требований в новой школе своими недостаточными способностями («Я ничего не понимаю в математике», «Я самый глупый в классе») или плохой работой учителей («Учитель объясняет непонятно»). Ученики, верившие в возможность развития своих способностей, тоже иногда бывали подавлены новыми требованиями, но быстро понимали, как можно справиться с ситуацией, и добивались успеха.