Свет надежды (СИ) - Леонова Светлана

Ее не было в замке восемь дней. Восемь дней, кричащих своей тишиной и пустотой. Оказывается, он уже привык видеть ее, слышать тихий мелодичный голос, похожий на песню. Но больше всего его мучили одни и те же мысли: все ли с ней в порядке? Смогут ли его воины обеспечить ей безопасность? В своих покоях Рагнар все чаще вглядывался в темноту леса, туда, где скрывался Раиньяг. Словно лес мог расступиться и показать ему ту, которая стала главным беспокойством его жизни.

А спустя еще четыре дня охотники стали говорить, что зверь ушел. Свежих следов больше не находили, да и животные стали смелее появляться в лесу. И Рагнару оставалось молиться, чтобы этот хищник более не объявлялся в их краях.

* * *

Он следовал за нею днями и ночами. Пять дней пути. Оставаясь не замеченным воинами, он уходил ночью на охоту, но так и не выпускал ее из виду. Ему даже удалось подойти к ней глубокой ночью пока все спали и даже пламя костра уснуло в четных головешках. Он любовался ее прекрасным лицом. Еще день пути - и она будет надежно спрятана за неприступными стенами замка.

Как давно это было... Сейчас уже и не сосчитать. Он смотрел на тонкие черты лица и вспоминал...

«Помнишь ли ты, моя шаянэ*, это звездное небо на двоих? Тогда оно было чистым и ясным... Твой смех все так же звучит сладостной мелодией в моих ушах. Твои прикосновения все так же ощущаются моим телом. Яркий свет глаз все так же освещает мое существование... Ты покинула меня, моя шаянэ. Зачем же ты покинула меня? Ты оставила самый драгоценный подарок и покинула меня...»

Он до последнего смотрел в ее тонкие черты, но лишь едва только слух уловил шевеление, легонько коснулся золотистых волос, а затем бесшумно скрылся в лесной темноте. «Зачем ты покинула меня, моя шаянэ...» И лес качал ему в ответ темными листьями, легко шелестя и норовя дотронуться.

-------

* шаянэ (древний язык народа Зангры) - любимая.

Глава 10.

Звенящая тишина покрывала все вокруг, окутывая обманчивой пеленой спокойствия. Здесь, вдали от оставленных тревог, все казалось настоящим, эфемерным и правильным. Природа знала, как сохранять баланс мира. Людям в силу собственного эгоизма никогда не постичь этой науки, лишь только некоторым откроются тайны первозданной чистоты, но и они лягут тяжелым грузом на бренные плечи и бездонную душу посвященного.

Окруженный со всех сторон неприступными серыми скалами, упиравшимися своими седыми вершинами в самое небо, подпирая или пронзая его, Раиньяг был надежно сокрыт от чужого взора. Серые стены сливались с массивными уступами скалистых фундаментов, превращая замок в неприметную маленькую гору. Огромные горы словно отрешали этот крохотный забытый мир от всего остального. Путь в сердце замка лежал сквозь обрывистые скалы среди петляющих поросших дорожек, сокрытых от любопытствующих взоров, и лишь только сведущие люди могли разобрать, как найти безопасную тропу и не сорваться с огромной высоты вниз. Они были здесь совершенно одни, эти несколько человек: принцесса, ее двое верных старых служителей, небольшая охрана из пятерых воинов да три старых смотрителя замка. Никакой прислуги, наемников, лишь только холод и тишина пустых темных залов да монотонное завывание ветра в длинных печных трубах. Но вопреки мрачным ожиданиям, Айна не чувствовала себя несчастной. В этих суровых краях ей казалось, что она свободна, как никогда ранее. Не было суровых осуждающих взглядов, не было страха снова сделать что-то не так. Каждый из новых обитателей замка был слишком занят своими обязанностями, чтобы еще иметь возможность судить кого-то. А забот хватало всем: в первый же день было нужно разместить с долгой дороги уставших путников, подать им ужин из скудных запасов в подвале, что надежно запрятан под замком, в одной из отвесных скал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Отныне именно это место будет зваться ее домом. И Айне очень хотелось, чтобы оно стало теплым и светлым не только для нее, но и для тех людей, что вынуждены делить тяготы заточения вместе с ней.

Раиньяг никак не походил на то место, которое использовалось для проживания людей. Весь его внешний вид, начиная от серого камня, из которого были выстроены укрепленные стены, до маленьких окошек, походивших на бойницы, и невысоких башен с едва заметными шпилями, говорил о том, что это сооружение служило надежным укрытием для неких важных лиц. Айна не удивилась бы, если удалось обнаружить огромные арсеналы где-нибудь в подвалах или в тайных пещерах глубоко под горами. Может быть, пребывание тех таинственных гостей и могло быть сколь-нибудь длительным, но ее собственное заточение здесь грозило затянуться на всю жизнь. А посему уют и комфорт для всех вынужденных обитателей Раиньяга отныне зависел от нее.

В первую очередь стоило позаботиться об удобстве для каждого из постояльцев замка. И вновь долгая кропотливая работа до изнеможения вместе с Сенирой, чтобы придать хоть немного теплоты и уюта старым стенам и помещениям. И чтобы заглушить в себе боль от несправедливости и укоров совести. Айна сокрушалась, что это из-за ее неразумной беспечности вынуждены были покинуть свои дома сопровождавшие их воины, да и Сенира с Вилленом на старости лет должны сносить тяготы ссылки. Она с горечью смотрела, как старая нянюшка вечерами с трудом разминала окостеневшие от ледяной воды и тяжелой работы пальцы, а ее ворчливый старик наравне с молодыми воинами ходил на охоту в горы, чтобы добыть хоть какое-то пропитание для них всех. Однако вернуть прошлое, увы, было не возможно.

День за днем, умеренными шагами преодолевая равнодушие окружавших ее подданных Рагнара, девушка постепенно завоевывала их расположение своим усердным трудолюбием, чуткостью и искренностью. Никто уже и не вспоминал, кем была Айна, а быть может просто старались не показывать этого. Но она была благодарна за такое отношение. Хвала богам, ей не приходилось жить среди ненависти. Именно здесь, в стенах Раиньяга, она впервые ощутила себя дома, в котором было спокойно и тепло. И лишь в душе осталась пустота, которая никак не желала заполняться. Она тяготила день ото дня лишь сильнее, и время не властно было над нею. Будто сердце ждало чего-то. И день ото дня чувство это лишь только сильнее завладевало душою. Айна могла бы спросить об этом своем состоянии у Сениры или у Виллена, да только поймут ли ее они?

* * *

Ей снова снились просторные поля, залитые солнечным светом, обласканные теплом богини Айны. Она бегала наперегонки с солнечными зайчиками, тонула в шелковистой траве и ловила нежные прикосновения-поцелуи бабочек. А потом с радостью бежала с широко раскрытые теплые объятия такой родной и незнакомой женщины, которая стала являться в ее сны каждую ночь. Айна видела себя со стороны маленькой златокудрой девочкой, такой счастливой и беспечной. Они вместе гуляли по лугам, собирали прекраснейшие полевые цветы и вплетали их свои венки. Лес незаметно сменял собою бескрайние пространства полей, образуя причудливый живой дворец со сводом из крон могучих деревьев, сквозь которые причудливо лился свет. Айне нравились эти необычные прогулки. А когда солнце укрывалось за горизонтом, они вместе смотрели, как светлячки зажигают свои огоньки и танцуют в воздухе под затейливые мелодии сверчков. Ей начинало казаться, что все это какая-то неотъемлемая часть ее жизни, что-то важное, что она никак не могла вспомнить. Мама, бесспорно, это была ее мама, Айна чувствовала ее тепло и любовь, слышала ласковый голос, зовущий ее по имени... да только имени своего разобрать не могла. Так же, как и лица прекрасной женщины. Она просто чувствовала все это сердцем, но объяснить даже самой себе не могла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})