Река времен (СИ) - Чи Лана

Приподнявшись на плетенном из тростника ложе, он, улыбнувшись, поманил меня к себе, а моего сопровождающего жестом отослал. Ну и собачья же должность у этого придворного! Меня встречай, провожай и часами ожидай в темном коридоре, правда, не каждый день.

Непонятно откуда выскочившая служанка поставила рядом с отцовской лежанкой маленький стульчик для меня. Рядом с нами находился и низенький плетеный столик, уставленный различной едой, у одного его края притулился бронзовый сосуд с пивом и длинной золотой трубочкой. С этим напитком я уже была знакома. Но, повинуясь безмолвному указу владыки, служанка поставила рядом со мной высокий кубок, наполненный темной жидкостью.

– Попробуй, это вино из далеких стран. Оно довольно вкусно, – предложил мне отец, после того как я, почтительно поклонившись и поприветствовав его, села.

– Я призвал тебя не только для того, чтобы скрасить себе вечер, – понизив голос пояснил владыка Кареша. – Правитель Самира хочет вести с нами торговлю, предлагает защиту, а послом присылает своего сына. Я подозреваю, что они попросят взамен тебя, мой цветок.

Батюшка окинул меня столь любящим взглядом, что стало ясно – от себя он любимую дочь отпускать не намерен. Такая ситуация скорее радовала – очень уж не хотелось идти замуж. Но ситуацию необходимо было прояснить.

– Позволит ли досточтимый родитель мне поинтересоваться, союз с каким из государств для нас выгоден? Кто обеспечит нас товарами и защитой, и не грозит ли нам войной ссора?

На самом деле я и сама прекрасно знала ответ на свои вопросы, но выпячивать свой ум нужно осторожно. Лучше, чтобы мужчина тебе все сперва разжевал, тогда твои советы покажутся ему плодом собственных мысленных усилий. Отец полностью подтвердил мои догадки. Хоннит – соседнее государство, с которым у нас давний мир и хорошая торговля, но размеры его немногим больше, чем у Кареша, зажатого между горами и пустыней. Самирское царство гораздо больше, мощней и агрессивнее. Нынешний правитель успешно объединил под своей властью несколько соседних государств, используя для этого самые разные методы. Если я права и присланный царевич – это юный Ашмурах Великий, то ссориться с самирским владыкой – чистое самоубийство. Даже по сохранившимся до моих дней источникам, этот человек был умен, ловок в политике и безжалостен к тем, кого считал врагами. Для надежности мне надо было увидеть, как пишется его имя, желательно на самиро-наитском. Как они сами называют свой язык, я понятия не имела.

Опустошив для храбрости почти наполовину свою чашу (напиток оказался слабеньким кислым вином), я решительно подтвердила опасения батюшки. Наедине со мной он не казался грозным скорым на гнев царем, а обычным, очень озабоченным благополучием своей семьи, родителем.

– О, владыка мой, – немного заискивающе начала я. – Правильно ли истолковано мной твое желание о том, чтобы я сама взглянула на этого посла? Хочешь ли ты узнать, что заметили мои глаза?

Идея явно пришлась отцу по душе, но он, сделав дочери знак подождать, приказал играть громко и танцевать. Теперь за шумом музыки мы могли приватно беседовать.

– Человек этот силы немалой, – тихо сказала я. – В глазах его живет лев и ум острее меча.

Внезапно в мою белокурую головку закралась отличная мысль. Как одна из верховных жриц Иинат я могла бы спросить совета у богини и уже не таясь выложить отцу свои опасения. Но все надо делать постепенно.

– Скажи мне, родитель мой, приезжали ли раньше к нам послы из самирских земель? Кажется мне знакомым лицо этого мужчины.

Ага, лицо – моя подвеска у него в ухе и страшная ненависть к нему Юилиммин. Вот ведь хитрец, с царского места побрякушку и не разглядишь!

Владыка почесал свою кудрявую бороду и задумчиво кивнул.

– Прошлой весной к нам уже приезжали посланники Асармериб-Ишана, договаривались о закупках тканей и лазурита, – вспоминая, пояснил он. – Но этого юнца не было среди послов.

Теперь я уже почти не сомневалась, что мальчик был и сделал царевне что-то нехорошее.

– Успокой свое сердце, родитель мой, я знаю, что Великая Мать раскроет нам все его планы. Дозволь мне спросить ее об этом.

– Это будет хорошим делом. Давно тебе пора вернуться в храм! Никто так не умеет служить Всеблагой Иинат как ты, Золотой Цветок.

Все шло отлично, осталось только увидеть имя царевича. Я отпила из кубка и лучезарно улыбнулась папочке. К следующему шагу нужно приступать во всеоружии.

– Владыка, простишь ли ты свою дочь, если я осмелюсь узнать, как этот мужчина пишет свое имя. В гадании это бы помогло, – надеюсь, мои аргументы папа сочтет достаточно весомыми.

Кустистые брови Маарш-а-Н'маха удивленно поползли вверх.

– Чему же тебя учат мудрейшие, если ты не способна написать это имя? – удивился он.

– Написать его по-нашему я могу, но имя чужестранца нужно знать на его языке. Великие силы сокрыты в этом! – поспешила заверить я.

– В этом есть зерно разума, – протянул отец. – Подожди меня.

Он тяжело поднялся с лежанки и сказал несколько слов стоящему у стены писцу. Тот согнулся в поклоне и начал что-то выводить на сырой табличке. Эх, а я так хотела хоть краешком глаза заглянуть в «бумаги»!

Вернувшись, отец протянул мне сырую табличку и сомнений у меня не осталось. К нам в гости нагрянул беспощаднейший воитель своего времени. Оставалось только понять, не он ли уничтожил Кареш. Мне ой как не хотелось менять исторические реалии.

***

Помня о своем обещании погадать, я наконец решилась заглянуть в храм Иинат. В качестве сопровождения я взяла с собой только мальчонку, что приходил в малый дворец и веселил принцесс игрой на флейте. Именно от него я и узнала, что царевна частенько поступала так.

Благодаря визитам Каи я уже «вспомнила» несколько основных молитвенных песен. Старая жрица частенько обращалась к Богине, прося о поддержке во врачевании. Простенькие мелодии вдруг сами собой оживали в моей голове. Возможно, увидев танцы, я и об этом вспомню.

Новый храм Иинат находился почти в центре дворцовых территорий, и его белоснежные стены возносились даже над громадой большого дворца. Дорога туда была относительно безопасной, но Иба буквально силком запихала воспитанницу в паланкин, причитая, что по такой жаре она и сама бы туда не дошла.

А ведь кормилица права, пребывание на солнце не для нежной кожи Юилиммин.

По итогу скромная процессия из меня, носильщиков, мальчика флейтиста и двух охранников с восходом солнца выдвинулась для совершения утренних ритуалов. От девушек-служанок, чтобы нести ритуальные одежды, удалось отказаться.

Путь до храмовых ворот оказался не таким уж коротким, как полагала я. А ведь по воспоминаниям царевна иногда ходила туда пешком, правда в основном ближе к закату.

Храм встретил меня тишиной, полумраком и сильным запахом курений. Девушки-прислужницы немедленно склонились в почтительном поклоне, стоило мне переступить порог. Из глубины помещений мне навстречу вышли три женщины постарше, облаченные в одеяния верховных жриц. Эти уже лишь приветливо кивнули царевне, я ответила тем же.

Воспоминания оживали. Вот по этому полу много раз в танце скользили мои босые ноги, отбивая ритм бубенцами ножных браслетов. А в самой глубине, сокрытая от посторонних глаз, восседает на своем троне Великая Мать. Внимательно смотрит она с высоты на служения и обряды, порождая саму жизнь. Именно там мне и стоит задавать свои вопросы.

Объяснить «коллегам» цель своего визита оказалось на удивление легко. Утвердительно кивнув, женщины скрылись в одном из боковых помещений храма. Вернулись они уже с помощницами, тащившими ароматное масло для ламп, травы для воскурения и прочие атрибуты. Облачившись в светлые одежды в одной из комнат, я присоединилась к остальным.

Ярко вспыхнули стебли трав на углях, выпуская клубы дыма. В глубине храма зазвучали размеренные удары бубна. Я, сжимая в ладошках уже засохшую табличку с именем Асмарраха, опустилась на колени перед изваянием Богини. Дальше меня повела интуиция и утонувшее в воскурениях сознание.