Пролетарское воображение. Личность, модерность, сакральное в России, 1910–1925 - Марк Д. Стейнберг

Различные организации предоставляли рабочим авторам возможность знакомить публику со своим творчеством, получая материальное вознаграждение, включая вероятность (после революции 1917 года) стать профессиональным писателем. Пролеткульт служил для рабочих авторов не только местом литературной учебы – здесь они могли подрабатывать в качестве активистов. Некоторые авторы вступили в литературную секцию Союза журналистов, созданного в 1918 году, которая помогала писателям найти работу или опубликоваться[83]. Дореволюционные некоммунистические группировки рабочих писателей, такие, как Суриковский кружок, продолжали существовать до начала 1920-х годов, возникали и новые, такие как Московский литературно-музыкально-художественный кружок независимых, организованный в 1918 году, или литературный кружок «Красный гусляр», организованный в 1923 году рабочим писателем Иваном Брошиным также в Москве[84].

Одним из важнейших объединений рабочих писателей стала «Кузница». 1 февраля 1920 года, когда шла разорительная Гражданская война, в Москве собрались наиболее маститые и талантливые рабочие писатели и написали в газету большевиков «Правда» письмо, в котором извещали, что они выходят из Пролеткульта, потому что он «по целому ряду причин тормозит выявление творческих возможностей пролетарских писателей», и создают объединение пролетарских писателей под эгидой Литературного отдела (ЛИТО) Наркомпроса, возглавляемого Луначарским, в которое уже вступили многие ведущие пролетарские писатели. Среди авторов этого заявления значились как члены партии, так и беспартийные. Рабочие писатели доминировали и стали лидерами, среди них особенно выделялся в первую очередь Михаил Герасимов (который был членом партии), а также Григорий Санников, Сергей Обрадович, Василий Казин, Василий Александровский – все к 1920 году вполне состоявшиеся авторы, которые сотрудничали начиная с 1918 года, выпуская и редактируя еженедельный журнал «Гудки» литературной студии московского отделения Пролеткульта. К ним присоединился единственный представитель среднего класса – Семен Родов, крайне левый большевик, который посвятил себя взращиванию новой пролетарской литературы[85]. Вскоре к ним присоединились другие видные рабочие писатели: Иван Ерошин, Иван Филипченко, Николай Ляшко, Егор Нечаев, Николай Полетаев, Александр Поморский, Илья Садофьев, Михаил Сивачев, Михаил Волков и т. д. В это объединение вступили и два выдающихся рабочих писателя из Петрограда – Владимир Кириллов и Алексей Маширов (Самобытник), – не порывая при этом связи с Петроградским Пролеткультом[86].

В мае 1920 года были предприняты два важных шага, чтобы превратить эту пролетарскую группировку, выделившуюся из Пролеткульта, во всероссийскую организацию рабочих писателей, целью которой стало бы устранение препятствий для творчества – это издание, пусть под наблюдением Наркомпроса, журнала «Кузница», от которого группировка и получила свое название, и созыв Всероссийского съезда пролетарских писателей. Что касается литературно-критического журнала «Кузница», то с 1920-го до 1922 года вышло девять номеров. Многие из наиболее влиятельных рабочих писателей принимали участие в его издании в качестве авторов или редакторов вместе с горсткой идеологически «пролетарских», хотя и не имевших нужного социального происхождения, разделявших позицию «Кузницы», которая характеризовалась сочетанием политического радикализма с требованием для рабочих творческой свободы и права посвятить себя полностью литературному ремеслу на профессиональной основе. Первое совещание пролетарских писателей состоялось в мае 1920 года в Москве (оно планировалось как всероссийское, но из-за плохой организации многие жители других городов не смогли принять в нем участие). Во время совещания делегаты – писатели из рабочих, представители таких объединений, как Пролеткульт и Суриковский кружок, а также участники нерабочего происхождения (без права голосования, так как мероприятие заявлялось как рабочее) обсудили, как развивать пролетарскую культуру. Для того чтобы сделать основной доклад, был приглашен Александр Александрович Богданов, наиболее крупный теоретик пролетарской культуры в России, но его тезис, что пролетарская культура должна быть общедоступной, а содержание литературы должно состоять в описании жизни трудовых коллективов, вызвал длительные дебаты и открыто критиковался многими организаторами совещания. Богданов в свою очередь в рецензии на первый номер журнала «Кузница» резко отозвался о новом журнале, назвав его непролетарским из-за чрезмерного увлечения литературной техникой и формальной стороной в ущерб содержанию, что являлось некоторым преувеличением[87].

Следующий форум, которому намеревались придать уже подлинно всероссийский характер, был запланирован на осень 1920 года и состоялся 18–20 октября в Москве, получив название «Первый съезд пролетарских писателей». Как и на предыдущем совещании, на съезде доминировало рабочее большинство. В президиум вошли известные писатели, происходившие из рабочих: Владимир Кириллов, Михаил Герасимов, Илья Садофьев, Сергей Обрадович, – хотя в качестве приглашенных гостей присутствовали и писатели нерабочего происхождения. В день закрытия съезд учредил Всероссийский союз пролетарских писателей, который был вскоре переименован во Всероссийскую ассоциацию пролетарских писателей (ВАПП). Во главе ассоциации, как и союза, стояли признанные писатели рабочего происхождения. В задачи «Кузницы» – ВАПП входило издание журнала, содействие наиболее опытным пролетарским писателям Советской России, организация публичных литературных чтений и лекций-дискуссий о пролетарской культуре в клубах, народных домах, госпиталях, фабриках, профсоюзах, особенно в Москве, но также и в других городах. Однако через несколько лет группировка «Кузница» стала распадаться: многие деятели испытали разочарование в том пути, по которому развивалась революция, и прежде всего в НЭПе, введенном после окончания Гражданской войны и означавшем отход от радикализма военной поры, в результате чего участники один за другим выходили из состава объединения или отходили от активной деятельности на фоне все более ожесточавшихся споров о значении и роли пролетарской литературы[88].

Значения пролетарской культуры

После Октябрьской революции велись горячие споры о содержании понятий «пролетарский» и «культура», которые являются неотъемлемой частью идеологии и риторики того времени, а также о связанном с ними понятии «культурная революция», которое выдвигалось на первый план[89]. Подобные споры начались не в 1918 году. Впервые вопрос возник на повестке дня после революции 1905 года, когда была предпринята попытка определить, что такое рабочая интеллигенция. Как было показано выше, рабочие-интеллигенты ощущали, с одной стороны, чувство неполноценности при общении с интеллигенцией, а с другой стороны – уверенность в себе, которая возрастала в процессе чтения книг, учебы и писательства, и потому стали настаивать на том, чтобы самостоятельно управлять своей культурной жизнью. Постоянно говорилось о том, что независимость, самоорганизация, самообразование, самодеятельность являются благом и насущно необходимы рабочим. Подобные ценности вылились еще до Первой мировой войны в бурные эпистемологические споры о том, кто владеет знанием, необходимым для создания новой культуры: исключительно рабочие или более широкий круг людей. Неоднократно подчеркивалось, что только выходцы из народа способны понять жизнь народа и говорить за народ. Один из наиболее влиятельных манифестов подобного рода – статья, опубликованная в 1912 году в популярном журнале «Новый журнал для всех», в которой Федор Калинин – в прошлом плотник, печатник, ткач,