Скучающий жених - Барбара Картленд

– Надеюсь, так и было, – сухо заметил маркиз.

Уезжая с Керзон-стрит, он кипел негодованием, посчитав поведение Лукреции в высшей степени несносным.

Позже, когда он наконец ждал на ступенях алтаря прибытия невесты в церковь Святого Георгия на Ганновер-сквер, он сам едва мог поверить, что лишь дважды в жизни видел Лукрецию и ни в одну из этих встреч она не снизошла до того, чтобы с ним побеседовать наедине!

Церковь была полна – казалось, весь высший свет был здесь.

Наверху, на галерее, толпились слуги из Мерлинкура, из Мерлин-хауса и других резиденций сэра Джошуа. Вытянув шеи, они с любопытством наблюдали за происходящим.

С раскрасневшимися от волнения лицами они смотрели, как близкие друзья маркиза, приглашенные им в шаферы, провожают на скамьи очередную знаменитую персону, о которой им приходилось читать или слышать.

Маркиз видел, что леди Эстер, притягательно-обворожительная, не спускает с него своих голубых глаз, полных такой тоски, что всем и каждому было понятно – эта церемония разбивает ее сердце.

А вот герцогиня Девонширская благословила этот союз.

– Вы поступаете мудро, Алексис, заключая этот брак, – сказала она маркизу. – Если вы не будете осторожны, то Эстер и подобные ей женщины непременно втянут вас в какой-нибудь скандал! Милая, послушная и благоразумная провинциальная девушка будет вам надежной опорой и произведет на свет наследника, который должен у вас быть ради сохранения Мерлинкура.

Маркиз невольно задавался вопросом, сочтет ли мудрая герцогиня Лукрецию той самой «милой провинциальной девушкой», когда увидит его невесту.

Он вспомнил этот разговор, стараясь не встречаться глазами с укоризненным взглядом леди Эстер. И в эту минуту органная музыка набрала мощь.

Хотя триумфально-торжественные звуки органа были громкими, они не заглушали возгласов гостей, которые долетали до маркиза.

Он не поворачивал головы до тех пор, пока Лукреция под руку с отцом не приблизилась к нему.

Только взглянув на будущую жену, он понял, чем был вызван шум при ее появлении и даже аплодисменты.

Памятуя то, как Лукреция была одета к званому обеду в Дауэр-хаусе, маркиз не сомневался, что ее свадебный наряд не будет соответствовать привычным канонам, – и оказался прав.

Лукреция была не в белом платье, а в серебристом.

И эта серебристая ткань сверкала и искрилась, расшитая бусинами из горного хрусталя, а ее фату, ниспадавшую с высокой тиары, унизанной бриллиантами, тоже украшали крошечные камушки, сиявшие в свете свечей, как капельки росы.

В руках у нее были лилии, но тоже не те лилии, что наполняли ароматом ее гостиную, а громадные тигровые лилии, которые были завезены в Англию только в прошлом году. Рыжевато-красные и золотые, на фоне лунного сияния ее подвенечного платья, они были похожи на солнце.

Высоко подняв голову, она шествовала, как королева, в ней не было ни робости, ни смущения, которые традиция предписывает юной невесте.

Лукреция была прекрасной женщиной, богиней, достойной поклонения и повелевавшей теми, кто почитает ее святилище.

Она встретилась взглядом с маркизом – и тот, глядя на нее, снова подумал, что перед ним самая непредсказуемая личность, которую ему когда-либо доводилось встречать.

В Лукреции было нечто загадочное, то, чего он не понимал и не мог разгадать.

Затем, когда жених и невеста двинулись к алтарю, чтобы предстать перед епископом, он уже не мог на нее смотреть, а лишь остро ощущал ее близкое присутствие.

Началось богослужение.

Впоследствии Лукреция никогда не могла вспомнить ни молитв, ни даже своих ответов. Она слышала, как уверенно, низким голосом отвечал маркиз, слышала свой собственный негромкий голос, но все, что происходило вокруг нее, словно не имело к ней никакого отношения.

Она воспринимала свершающееся как некий спектакль, в котором у нее не было роли.

Новобрачные зашли в ризницу, подписали брачное свидетельство и под руку – рука Лукреции в перчатке лежала на руке маркиза – проследовали по проходу между скамьями.

Перед ее взглядом проплыло море лиц, но она видела среди них лишь одно – женщины с горящими ненавистью голубыми глазами, перекосившееся в гримасе в тот момент, когда мимо проходил маркиз.

Лукреция никогда прежде не встречала леди Эстер, но эту знаменитую красавицу слишком часто описывали, чтобы она могла ее не признать. Красота Эстер Стэндиш была еще более впечатляюща, чем могла вообразить Лукреция. Волнение ее было таким обжигающим, что Лукреция едва удержалась от слез.

Она под руку с маркизом пересекла площадку перед церковью, запруженную толпой зевак. Молодые наконец сели в открытую коляску, чтобы отправиться в Карлтон-хаус.

На всем пути следования по обеим сторонам улиц стояли люди, махавшие им платками, шумно приветствовавшие процессию и выкрикивавшие пожелания счастья новобрачным.

В ответ надо было кивать и улыбаться, так что о том, чтобы разговаривать жениху с невестой, не могло быть и речи. Наконец конный экипаж прибыл к Карлтон-хаусу и остановился перед портиком с колоннами.

Принц Уэльский встретил молодых в китайской гостиной.

– Вы прелестны, моя дорогая, – обратился он к Лукреции. – Мерлин – счастливец. А он и не говорил мне, что нашел столь милую, столь неповторимую особу. Он должен непременно заказать ваш портрет!

– Я намерен это сделать, – ответил маркиз, – и попрошу вас, сир, порекомендовать мне художника, способного, по вашему мнению, достойно передать облик моей супруги на холсте.

Принц Уэльский явно был польщен, как это бывало всегда, когда кто-то обращался к нему за советом.

– Я подумаю об этом, но мои портреты лучше всего удаются знаменитому Томасу Лоренсу.

Лукреция, хотя принц Уэльский и был полноват, нашла его интересным. Ему, бесспорно, был присущ некий особый шарм, делавший его почти неотразимым. И судя по всему, он был искренен, когда выражал свое восхищение Лукрецией.

Принц надолго задержал ее руку в своей, и Лукреция почувствовала, как он щекочет пальцем ее ладонь. Но тут наконец объявили о прибытии из церкви гостей. Только тогда Лукреция, сделав глубокий реверанс, удалилась.

– Здесь столько всего, что я хочу увидеть, – сказала она маркизу. – Отец будет просто счастлив! Он так часто рассказывал мне про чудеса Карлтон-хауса.

Эти слова вырвались у нее неожиданно для нее самой. Подумав, она прибавила:

– Полагаю, это не те слова, которые надо говорить мужу сразу после венчания?!

– Уверен, что никто не составлял списка тем, на которые надо говорить в такой момент, – заметил маркиз. – Мне, может быть, следует спросить вас, хорошо ли вы себя чувствуете, но ответ на этот вопрос для меня очевиден.