Нефритовый Глаз - Дайан Вэйлян

— Но тем не менее запомнили! Почему?

— Ну да, запомнила. А почему… А вот почему! В тот вечер было полно народу. Я ему говорю — не ты один, все торопятся, стой молча и дожидайся своей очереди! А он не отстает, все жалуется на обслуживание, и то ему не так, и это! До чего же отвратительные бывают клиенты! Кто они такие, чтобы указывать нам, как надо работать?

Да, теперь все вспомнила, будто только вчера было! Подаю ему его дурацкий ящик, а он как заорет на меня, да с говорком таким не нашим, может, и хэнаньским, не знаю — осторожно, кричит, осторожно, мол, вещь очень хрупкая да ценная!

У них, понимаете ли, любая безделица на вес золота, а поглядишь — яйца выеденного не стоит! Здесь много таких болтается, как известно, что в проруби! К вашему сведению, наш Западный вокзал самый большой во всей Азии! Мы когда втроем работаем, когда вдвоем, как сегодня. Народ же не в курсе дела, они либо слишком тупые, либо знать ничего не хотят, кроме того, что опаздывают: подавай им вещи, и все тут! Ругаются, кричат на нас! А ведь мы обслуживаем, но не прислуживаем!

Глаза работницы камеры хранения возбужденно горели.

— Так вот, рассердил он меня, конечно, здорово. Ну как же, ставлю ящик на стойку, вежливо прошу его расписаться за выдачу, а он как завизжит, прямо взбесился: «Не швыряйте, ради всего святого!» Да разве ж я швырнула, нет, просто поставила, и даже довольно-таки аккуратно! В общем, вот как он меня достал! — И девушка стукнула себя по подбородку тыльной стороной ладони. — Я показала ему на табличку на стене, а там написано: «За повреждение сданных на хранение вещей Западный вокзал ответственности не несет».

— А что потом?

— Да ничего! Его стали торопить, пойдем, мол, некогда. Взяли ящик и ушли.

Мэй насторожилась.

— Так он был не один? А как выглядел этот второй? Мускулистый, с короткой стрижкой?

— Да нет, — покачала головой работница. — Так, девчонка какая-то.

— Девчонка? — удивилась Мэй. — То есть как девчонка? Какого же возраста?

— Ну, лет восемнадцати. Потаскушка с завитыми волосами, знаете, есть такие.

— Местная или приезжая?

— Если у нее и был акцент, я не заметила.

Мэй перевела дух. Она услышала все, что хотела.

— Спасибо, вы мне очень помогли! — В ее голосе звучала искренняя благодарность. — О нашей беседе не следует знать посторонним, понимаете?

— Будь спок! Наш долг помогать товарищам из бюро.

Мэй и приемщица встали и пожали друг другу руки, подрагивающие от возбуждения.

Девушка вышла, и господин Тан вернулся. В его руке, как лишний палец, торчала неизменная сигарета. Железнодорожник окинул Мэй изучающим взглядом.

— Благодарю вас, господин Тан. Я больше не доставлю вам хлопот. — Мэй коснулась его желтой костлявой ладони и почувствовала, как по спине пробежал холодок.

Глава 17

По закону прибывающие в Пекин на срок более трех дней должны зарегистрироваться в полиции. Однако большинство приезжих не выполняли это правило, а такие, как Чжан Хун, сознательно его нарушали. Так что вряд ли Мэй удалось бы найти по полицейскому учету место его проживания в столице, даже имея номер удостоверения личности.

Однако обнадеживало то, что с ним была пекинская девушка. А поскольку их знакомство произошло прежде, чем Чжан Хун сбыл свой товар, значит, он повстречал ее скорее всего в каком-нибудь ресторане или гостинице, где та работает официанткой или горничной. Наверняка похвастался, что вот-вот разбогатеет, и многого наобещал, рассчитывая завоевать ее расположение.

Через пару кварталов от Западного вокзала Мэй очутилась в безлюдном, неосвещенном районе и боязливо оглянулась. В отличие от частных домов с двориками на улочках старого города здесь высились железобетонные строения, возведенные в пятидесятых и шестидесятых годах прошлого века в ходе реализации правительственных пятилетних планов. Теперь щербатые от старости стены дожидались, когда их снесут, чтобы построить на освободившемся месте архитектурные сооружения, соответствующие новому мировоззрению.

Ночь веяла холодом и опасностью. Из-за сваленной в кучу старой поломанной мебели доносились то ли шорохи, то ли чей-то шепот. Во мраке мелькали тени. Над входом в небольшую двухэтажную гостиницу горела желтая лампочка, освещая часть серой, оштукатуренной стены и табличку с надписью «Свободных номеров нет».

Здание гостиницы оказалось пристройкой к какому-то темному сооружению, и его первоначальное предназначение осталось для Мэй загадкой. Внешний вид свидетельствовал, что строили явно в спешке, из второсортных материалов, оказавшихся под рукой. В одном из окон на втором этаже колыхалось бледное сияние.

За регистрационной стойкой сидела старуха и довязывала рукав маленького джемпера. Время от времени она опускала свое изделие на колени и, придерживая спицы, измеряла длину рукава кончиками раздвинутых пальцев.

— Это для вайсуня — сына вашей дочери? — поинтересовалась Мэй. Детская одежда и доброе старушечье лицо напомнили ей о матери.

— Нет, для суньцзы — сына моего сына! — ответила та мягким южным говорком, журчащим, как чистый ручей на зеленом лугу. Ее глаза засветились гордостью.

— Он совсем маленький? Сколько ему?

— О нет! Он еще не родился! — Старушка ласково погладила свитер, словно то был сам будущий внук. — Но если уродится в отца, то мальчик будет большой!

— А почему вы так уверены, что родится мальчик?

— Мальчик, мальчик! У невестки живот очень большой и вперед торчит — значит, мальчик! — Она убежденно кивнула. — И все говорят, что мальчик!

— Желаю вам здорового внучка, бабушка! — сказала Мэй, искренне радуясь встрече со счастливым человеком.

— Спасибо! А что ты хотела, деточка? — улыбнулась старушка.

— Не подскажете, где здесь можно перекусить?

— Через два квартала есть кафешки, что работают допоздна. Правда, не в каждую желательно заходить, понимаешь, о чем я? Советую поужинать в ресторанчике моей невестки, называется «Лай чунь»!

Старушка положила вязанье в корзинку и поднялась со стула. Она оказалась маленького роста и двигалась очень быстро — сразу видно, привыкла трудиться и благодаря этому сохранила свою жизненную силу.

— Мой сын тоже работает в ресторане, помогает жене. Его зовут Лао Да. Вы не могли бы заодно передать ему, что я уже устала? Пусть он придет и закроет гостиницу на ночь.

— Ваш сын владеет этой гостиницей?

— Силы небесные, нет, конечно! Гостиница нам не по карману. Она принадлежит его дяде, моему двоюродному брату. Лао Да здесь только на подхвате, вроде управляющего. Но договоренность с братом для нас очень выгодная. Он предоставил нам бесплатно гостиничный номер, и мы смогли обосноваться в Пекине. Зато «Лай чунь» находится в собственности сына и невестки. Ресторанчик небольшой, но доходный. Невестка очень хорошо готовит, ее даже называют Королевой вонтона! Она раньше сыну в гостинице помогала, занималась уборкой, а теперь вот заправляет рестораном. Молодец у меня невестка, умелая на все руки! Когда в гостинице затишье, сын идет работать в ресторан. Они хотят поскорее выплатить долг по ссуде, а потом и гостиницу у дяди выкупить.

Старушка остановилась под единственной лампочкой над входом и объяснила, как пройти к ресторанчику сына и его жены. Мэй поблагодарила ее и опять окунулась во мрак ночи.

Как и обещала старушка, через несколько минут Мэй дошла до грязного проулка и словно очутилась в другом мире. Здесь разило смешанным зловонием мочи и кухни. С правой стороны сплошной черной стеной тянулись задки маленьких халуп с просмоленными крышами. Снизу их подпирали кучи грязи, мусора, осколков кирпичей, ржавых обломков велосипедов и воков — котелков для приготовления китайской еды. Такие же халупы, только фасадом в проулок, стояли по левую сторону. Это и были те самые ночные кафе, где ели, пили и развлекались большинство гостиничных постояльцев. В них ярко горело электричество, гомонили посетители.

Мэй ступала по желтым полосам света, падающим из окон на землю, а по противоположной стене двигалась ее длинная изогнутая тень. Стекла запотели, и ей было плохо видно, что происходит внутри.

Неожиданно открылась дверь, какой-то парень вынес таз с помоями и выплеснул их тут же перед входом. Он уставился на Мэй, и ей стало не по себе.

«Лай чунь» находился почти в самом конце проулка. Ресторанчик был маленький, но не тесный, уставленный белыми пластмассовыми столами и стульями. С десяток посетителей шумно поедали суп из больших мисок. Проворный молодой человек курсировал между столами и кухней, отделенной от зала цветастой занавеской. Его лицо светилось такой же радостью, что и у старушки в гостинице.

— Шеф, соевый соус! — потребовал кто-то из клиентов.

Молодой человек торопливо отнес на стол бутылочку с соусом и обратился к Мэй: