Бестия - Екатерина Орлова

больше похож на хрип. В горле мгновенно пересохло и ощущение такое, что его изнутри царапают кошачьи когти.

– Пару минут назад. Я как раз собирался идти к вам.

– Где она?

– В Стокгольме. Скоро будет у вас.

Я тяжело сглатываю, страшась задать вопрос, который крутится на языке.

– Она жива, ― говорит Стас, и я шумно выдыхаю.

За эти два месяца поисков я с помощью Виктора и его ищеек перевернул вверх дном всю страну. Не зная имени и фамилии, не представляя себе, что с ней могло произойти и почему она исчезла. Уже ближе к этому дню я снова подсел на разного рода допинги, чтобы хотя бы иногда выпадать из жизни и не думать о самом страшном сценарии, который все чаще посещал мою голову: что Белла мертва. Потому что с ее дерзким ртом и тягой к приключениям вполне логично закончить свою жизнь резко и самым хреновым способом. И теперь информация о том, что она жива, одновременно дарит облегчение и страх. Потому что я реально на грани того, чтобы собственными руками удавить Бестию.

– Поехали.

Иду к машине, не дожидаясь охранника. В голове ритмично стучит: жива, жива, жива. Жива, дрянь. Но это ненадолго.

Пока едем в мой загородный дом, я сотни раз прокручиваю события последних двух месяцев. То, как срывался и нюхал кокс, слизывал его с кожи блядей, попадающихся мне под горячую руку. Я каждый день был под кайфом, чтобы снова и снова обманываться, что чувствую на языке не холодок чертового порошка, который, наверное, скоро убьет меня, а ЕЕ вкус. Нежный, теплый, сладкий запах и вкус, который я не способен забыть. Пытался. Сотни раз пытался, и снова нырял в то же болото. Хочется разбить что-нибудь к херам, чтобы хоть немного унять боль и ярость, которые по новой начинают затоплять мои вены.

Хочу принять душ. Почему-то чувствую себя чертовски грязным после шлюхи. Не могу так встретить Беллу. Мне кажется, что я должен пахнуть ею. Или, на худой конец, самим собой, но точно не девкой из борделя. Парадоксальное желание, и совсем не логичное. Особенно в свете того, как я балансирую на грани разорвать Бестию на куски и прижать к себе, чтобы больше не вырвалась.

– Вик дал информацию о ней?

– Еще нет, обещал скоро прислать. Занят транспортировкой.

– Сколько по времени?

– Примерно через пару часов, ― отвечает Стас спокойно, а у меня покалывает затылок от того, как сильно мне хочется ускорить время.

Дома я иду в душ и с остервенением тру свое тело жесткой мочалкой. Подставляю лицо под струи воды. Меня то и дело омывают наплывающие тяжелые, густые волны ненависти и одновременно одержимости. Это просто нереально ― так втрескаться в девку, которую трахнул несколько раз. Чертова заноза впилась мне в мозг, и теперь каждый день пронизывает мои внутренности, заставляя их кровоточить. Хочется выпить, но я не буду. Хочу быть трезвым, когда встречу ее. Может быть, тогда меня отпустит. Я хочу верить в то, что мое нетрезвое состояние в нашу последнюю встречу послужило триггером на то, что меня заклинило на Бестии.

Сразу после душа я надеваю спортивные штаны на голое тело, набрасываю футболку и иду в кабинет. Член ноет. Он уже не хочет случайных шлюх. Хочет одну-единственную. И я трахну ее сегодня столько раз, на сколько меня хватит.

Открываю крышку ноутбука и нетерпеливо стучу пальцами по столу, пока загружается почта. Входящие. Вик. Открываю и жадно ловлю строчки взглядом.

Варвара Самойлова.

Варвара.

Варя.

Это имя ей идет больше, чем безликое «Белла».

19 лет. Ско-о-олько?!

Я запускаю пальцы в волосы и с силой дергаю их.

Девятнадцать. Девочка совсем. Прикрываю глаза и вспоминаю то, как она трахается. Какой должен быть опыт у девятнадцатилетней девочки, чтобы такое вытворять в постели? Чтобы вот так сносить голову взрослым мужикам?

Снова впиваюсь взглядом в строки.

До шестнадцати лет никакой информации. В шестнадцать ее усыновил Тимур Самойлов. Я застываю. Тимур Самойлов ― это авторитет, которого знают далеко за пределами нашего города. Если он узнает, что я вытворял с его приемной дочкой, меня будет проще закрасить на асфальте, потому что он не оставит и мокрого места. В голове проскальзывает мысль о том, что всему, что знает Бестия, ее научил Тимур. Меня подташнивает. Неужели он извращенец, любящий молоденьких девочек? Если он усыновил ее в шестнадцать…

К горлу подкатывает горечь, а кровь снова закипает. Если это так, то смерть ждет его. Только я могу жестить с Бестией. Даже малейшая мысль о том, что ее нежного тела касался кто-то другой, ― особенно мужик втрое старше ее самой, ― сносит башню. Я подскакиваю на ноги, закуриваю и распахиваю окно, жадно глотая прохладный вечерний воздух, смешанный с едким дымом. Я так долго не протяну. Мне нужно расставить все точки над «і», чтобы я мог жить дальше. Не бредить Белл… Варварой… Я снова перекатываю на языке ее имя, шепча в тишину ночи.

– Варя.

Усмехаюсь. Хочется назвать ее Варенькой, но язык не поворачивается. Она Варвар, разоритель, расхитительница. Вырвала мое сердце и укатила в Швецию, сука!

Докурив, выбрасываю окурок за окно и возвращаюсь к ноутбуку. Каждый факт о ней впитываю по крохам, потому что сердце готово уже разорваться от сверхнагрузки.

– Олег, ― слышу вкрадчивый голос моей экономки.

– Входите, ― отвечаю тихо.

– Я принесла тебе чай.

– Я не просил.

Поднимаю взгляд на Лидию Павловну. В ее добрых глазах отражается беспокойство.

– Олеж… Ты бы поел что-нибудь.

– Спасибо, не голоден, ― я трясу головой, протягивая руку за чаем. С мятой и наверняка с медом. Все, как я люблю.

– Я булочек напекла.

– Спасибо.

Я пытаюсь улыбнуться, но получается очень туго. Мышцы лица сведены напряжением, губы едва разъезжаются в стороны. Я дышу тяжело, как астматик со стажем. Мне нужно выпустить эту энергию из себя, но я никак не пойму, как это сделать.

В открытом окне слышу звук отъезжающих автоматических ворот, а