«Свистящие стрелы» Маодуня и «Марсов меч» Аттилы. Военное дело азиатских хунну и европейских гуннов - Валерий Никоноров

В своем ярком описании гуннов Аммиан Марцеллин допустил ряд преувеличений, наделив гуннов традиционными чертами самых диких северных племен. Гунны имели достаточно развитую материальную культуру и такие навыки военного дела, вплоть до стенобитной техники, которые позволяли им сокрушать хорошо вооруженных противников, брать их укрепления и города. Но несомненно, что пришедшие в Европу племена утратили многое из достижений экономического, социального и культурного развития, которые были характерны для гуннского государства в Центральной Азии. Собственные производительные силы европейских гуннов были ничтожны. Захват продуктов труда оседлых народов, пленение и обращение в рабство ремесленников сделались для гуннов основным источником добывания жизненных благ, а их общество стало полностью паразитическим{53}. 

Добавим, что приведенные Аммианом Марцеллином и Иорданом описания внешности гуннов, столь непривычной для людей римского Запада, в значительной степени преувеличены, утрированы и даже демонизированы.

Обратимся теперь к истории пребывания гуннов в Европе (см. также приложение 2). В 370-е гг. н.э. их орда вторглась с востока в пределы Северного Причерноморья. Сначала гунны разгромили аланов, сарматский народ, занимавший земли по обе стороны реки Танаис (Дон) и к северу от Меотиды (Азовского моря), а также предгорья Северного Кавказа. Присоединив к себе уцелевших от резни аланов, пришельцы затем обрушились на обширную державу Германариха — короля остроготов (восточных готов). Остроготы бьши разбиты, а сам Германарих покончил жизнь самоубийством. Часть его единоплеменников была включена в состав гуннского племенного объединения; другие бежали к своим собратьям-везеготам (западным готам). Гунны тем временем напали на самих везеготов, которые после недолгого сопротивления отступили. Одну их часть вождь Атанарих увел в Трансильванию, другая же, возглавляемая Фритигерном, с разрешения римского императора Валента в 376 г. поселилась в качестве союзников-федератов во Фракии. Согласно договору с имперскими властями, беженцы должны были получить от римлян продовольствие на первое время и земли для поселения в приграничье. Со своей стороны, они обязывались служить в римских войсках. Невыполнение римскими чиновниками условий договора привело к восстанию везеготов, которых поддержали местные жители, а также оказавшиеся в то время во Фракии остроготы и некоторые из аланов и гуннов. Сражение римлян с готами и их союзниками произошло в 378 г. у города Адрианополя. Римская армия была разгромлена, командовавший ею император Валент пал в бою. Важную роль в победе готов сыграла конница во главе с остроготскими вождями Алафеем и Сафраком, в составе которой в тот день источники упоминают аланов (Amm. Marc. XXXI, 12, 17). Впрочем, весьма вероятно, что в данной акции наряду с аланами участвовали и гунны. Дело в том, что Алафей и Сафрак были преемниками остроготского правителя Витимира, погибшего в боях с гуннами, и приняли командование над его войском, в составе которого находились гуннские наемники (Ibid XXXI, 3, 3). Добавим сюда еще тот факт, что сами готы призывали гуннов вместе с аланами в качестве военной подмоги против римлян непосредственно до и после сражения при Адрианополе (Ibid. XXXI, 8, 4; 16, 3).

К концу IV — началу V в. гунны сумели создать обширный союз племен, куда вошли многие народы Юго-восточной Европы: остроготы, гепиды, скиры, герулы, аланы» славяне. По всей видимости, эти народы продолжали находиться под управлением своих вождей, но платили гуннам дань и были обязаны по приказу гуннских правителей посылать в их распоряжение военные отряды.

Из сообщений древних авторов мы знаем о нескольких крупных гуннских вождях периода становления гуннской государственности: Баламбере, Басихе и Курсихе, Ульдине, Харатоне, Уптаре (Октаре) (см. главу 12). Последний правил гуннами вместе со своим братом по имени Руга (Руа, Ругила). В то время гуннский племенной союз уже представлял из себя очень значительную военно-политическую силу, с которой должны были считаться обе Римские империи — Западная и Восточная (Византия). С 422 г. Византия была вынуждена выплачивать гуннам ежегодную дань, размер которой постоянно увеличивался. В 433 г. правительство Западной Римской империи было вынуждено предоставить гуннам для поселения провинцию Паннонию.

Уптар, видимо, возглавлял западную часть гуннской державы, которая включала в себя земли к западу от Карпат и охватывала Великую Венгерскую равнину (Альфельд), тогда как Руга осуществлял контроль над территорией на востоке — степями Северного Причерноморья — главным оплотом военной мощи гуннов, их основной военной базой. После смерти Уптара около 430 г. во время похода против бургундов Руга стал единственным правителем гуннского племенного союза. В 434 г. умирает уже сам Руга, и ему наследуют его племянники, дети его брата Мундзука (Мундиуха) — Бледа и Аттила. Первый, более старший по возрасту, очевидно, унаследовал восточную часть государства, тогда как Аттила — его западные земли, где ранее управлял Уптар. Когда в 30-е гг. V в. жившие на Рейне бургунды попытались расширить свои владения за счет римской провинции Бельгики, то западноримский полководец Аэций призвал на помощь гуннов и с их помощью разбил бургундов (437 н. э.), причем тогда погибло великое множество людей из этого германского племени, включая короля Гундахара. Это страшное событие легло в основу созданного позже древнегерманского эпического цикла под названием «Песни о Нибелунгах» — предания о войнах между бургундами и гуннами. Так Аттила сумел посчитаться за гибель своего дяди Уптара и его воинов от рук тех же бургундов примерно 7 годами раньше,

В 444 или 445 г. Аттила убил Бледу и сделался единовластным государем, не только самым известным в гуннской истории, но и одним из известнейших персонажей в истории всего человечества. До нас дошло описание его личностных качеств и внешности: 

Был он мужем, рожденным на свет для потрясения народов, ужасом всех стран, который, неведомо по какому жребию, наводил на все трепет, широко известный повсюду страшным о нем представлением. Он был горделив поступью, метал взоры туда и сюда и самими телодвижениями обнаруживал высоко вознесенное свое могущество. Любитель войны, сам он был умерен на руку, очень силен здравомыслием, доступен просящим и милостив к тем, кому однажды доверился. По внешнему виду низкорослый, с широкой грудью, с крупной головой и маленькими глазами, с редкой бородой, тронутой сединою, с приплюснутым носом, с отвратительным цветом [кожи], он являл все признаки своего происхождения.

К сожалению, до нашего времени не дошло ни одного прижизненного портрета Аттилы (впрочем, как и ни одного достоверного изображения гунна вообще). Правда, нумизматы предполагают, что аллегорический образ Аттилы — в виде дракона с человеческой головой, попираемого победоносным императором, — присутствует на римских монетах периода серьезных военных неудач гуннского правителя в 451 и 452 гг.{54} (рис. 30, 7). Зато образ «бича Божьего» (лат. flagellum Dei), как нарекли Аттилу в христианской традиции{55}, будоражил воображение многих художников на протяжении позднего Средневековья и Нового времени{56}(рис. 30, 2, 31–33).

При Аттиле держава европейских гуннов особенно усилилась и значительно увеличилась в размерах. В Северном Причерноморье Аттила подчинил себе сильное гуннское племя акациров, что имело чрезвычайно важное военно-стратегическое значение. Главой над акацирами и соседними народами он назначил своего сына Эллака (449 н.э.). Затем Аттила обратил свои взоры на запад с явным намерением получать дань и от Западной Римской империи. Он выступил в поход из Паннонии, где находилась его ставка, в начале 451 г. Его огромная армия, насчитывавшая примерно 100 000 воинов (см. главу 12), состояла из собственно гуннов, а также из остроготов, гепидов, герулов, рейнских франков, ругиев, скиров и представителей других народов, подвластных Аттиле. Объектом своего вторжения гуннский царь избрал провинцию Галлию. Он перешел Рейн, разрушил и разграбил много галльских городов и подошел к Орлеану на Луаре, но захватить его не смог. Затем, когда на пути воинства Аттилы оказался город Труа, только заступничество местного епископа, святого Лупа, спасло его от разорения (рис. 34).