Лакомая кровь (СИ) - Грёз Герберт

— Ну, уж нет! — воскликнул Лиддел, снова ударяя кремнем над факелом. — Сдаться — это не ко мне. А к аббату я обращусь позже. Уолтер обещал помочь, и, я думаю, он здесь найдет дело по душе. Но наша задача — найти место, где пиявка дрыхнет, пока солнечный свет сковывает его свободу.

Разведчики перекусили чудесными булочками, заботливо припасенными Элли, запили их не менее прекрасным элем, и двинулись дальше.

Коридор вскоре начал подниматься вверх, все трое это сразу же почувствовали.

— Мы в замке. Выход отсюда находится в правом крыле дома, — сказал Браун. — Если идти прямо, то наткнешься на кухню. Направо будет комната прислуги. А нам надо свернуть влево, в основную галерею. Оттуда ведут несколько лестниц, но я уже не очень хорошо помню, куда именно какая. Надеюсь, на месте память вернется.

Очень аккуратно отодвинув деревянный щит, служивший прикрытием выхода в спасательный тоннель, Браун выбрался в величественные чертоги замка и помог остальным сделать то же самое.

Даже самый тихий шаг гулко отдавался многократным эхом в просторной галерее, увенчанной сверху сводчатыми потолками. На стенах красовались многочисленные портреты, в высоких окнах играли разными цветами стекла витражей.

— Красивый дом, — завистливо шепнул сэр Эрик. — Нортроп был очень богат?

— Он поставлял хлеб королю, — кивнул старый монах. — Золото никогда не переводилось здесь. Говорят, его величество был весьма доволен качеством зерна с полей герцога.

— Оно и вправду самое лучшее, даже по сию пору, — тихо сказала Элли. — Я сама пеку хлеб и знаю, откуда мука вкуснее. Правда, теперь его поля принадлежат другому, но пшеница-то от этого хуже не стала.

— Но почему? Черт меня побери, почему он такой безупречно хороший, с чудесными полями и райскими угодьями, вдруг стал ни к дьяволу плохим? — взорвался сэр Эрик. — У меня в голове не укладывается.

— У меня тоже, — ответил Браун и замолчал.

Они шли мимо дверей и арок, в тихом и пустом одиночестве. Сэр Эрик осматривал стены и потолок замка и не мог поверить своим глазам.

— Вот сюда, — вдруг сказал монах.

Мраморная лестница подсвечивалась сверху цветными бликами огромного витражного окна, изображающего закованного в латы рыцаря, присевшего на колено перед прекрасной дамой, в руке которой сверкала алым роза. Тяжелые дубовые перила блестели, как новые, выдавая частое их использование.

Разведчики начали медленно подниматься по ступенькам. Странное дело, но их не беспокоили ни ожившие мертвецы, ни гномы, ни ученые птицы. Казалось, герцог сам не против того, чтобы его навестили.

Наконец, все трое поднялись на главный этаж. Простор огромных помещений поражал воображение, равно как и прекрасное убранство.

— Вам не кажется, что здесь все как-то траурно? — спросила Элли, осматриваясь вокруг.

И в самом деле, вид украшений не вызывал ничего, кроме чувства скорби. При ближайшем рассмотрении оказалось, что весь главный этаж выдержан в трагических и мрачных тонах. Черные и багровые розы, собранные в букеты и развешанные на стенах, траурные полотна, обрамляющие окна — все создавало впечатление готовящихся похорон. Незваным посетителям стало не по себе.

Медленными тихими шагами все трое подошли к двери, ведущей в большой зал. Браун заметил, что полотно прилегает к косяку неплотно, и заглянул в щель. И невольно вздрогнул, отшатнувшись.

— Мы нашли его, — едва слышным шепотом сказал он.

Сэр Эрик потянул тяжелую дверь на себя. Она открылась практически бесшумно, словно петли кто-то только что смазал.

В большом зале было очень чисто и пахло свежими цветами. На всех стенах красовались огромные полотна знамен Нортропов, обшитые по краям черными атласными лентами. Гирлянды из роз спускались с потолка, образуя прекрасный в своей печальной торжественности балдахин, под которым стоял массивный гроб.

Солнечный свет, разбросанный яркими цветными бликами по белоснежному каменному полу, создавал причудливую, но изумительную картину. Разведчики подошли ко гробу, стараясь не выдавать себя лишним шумом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ричард Нортроп лежал со скрещенными на груди руками. Строгий, одетый в парадную военную форму — черную с синим рубашку и длинную куртку, расшитую контурами земляничных листьев, выполненных тонкой блестящей нитью. На его бледном лице застыла полуулыбка, какая-то странно притягательная и совершенно не злая.

— Черт побери, да он красавчик, — пробормотал Браун. — Надо же. Мертвый выглядит куда добрее и лучше, чем живой.

— Да уж, судя по виду, злодеем его не назовешь, — согласилась Элли. — Не понимаю.

Сэр Эрик ничего не сказал. Он еще раз осмотрел зал, потом перевел взгляд на вампира. Приходилось признать, что действительно, лицо Нортропа выражало скорее странную грусть и задумчивость, нежели бессмысленную злобу и ярость.

Все трое недоуменно переглянулись. Собственно, цель экспедиции была достигнута, но вместо чувства удовлетворения победой у каждого в голове роились десятки вопросов.

Вывел гостей замка из состояния задумчивости грозный низкий рык. Не сговариваясь, Элли, Браун и сэр Эрик обернулись туда, откуда донесся звук. И замерли от неожиданности и испуга.

В дверях, перегораживая выход, стояли два огромных волка, закованные в тяжелые латы.

Глава XXIV. Элли сердится

Сомнений не оставалось — зверюги выследили разведчиков по запаху. Тяжело дыша и порыкивая, волки постепенно приближались к непрошенным гостям. Сэр Эрик отстегнул шпагу и свистнул ей в воздухе. Браун со звоном вытащил из ножен свой меч. Схватка казалась бессмысленной, но сдаваться без боя храбрые воины тоже не собирались.

«Попасть бы сразу в глаз», — думал Лиддел, примериваясь к волкам. — «Тогда можно было бы надеяться удрать отсюда до того, как подоспеет подкрепление».

Браун сделал шаг вперед и взмахнул мечом, принимая боевую стойку. Сэр Эрик тоже выдвинулся навстречу врагу. Волки поводили хвостами и скалились, обнажая белоснежные клыки. По тяжелому стуку стальных листов юноша понял, насколько толста броня этих адских тварей, и в горле его сразу же пересохло. Исход такого боя практически не вызывал сомнений, и от этого в буквальном смысле холодела кровь. Но настоящий английский рыцарь не отдает свою жизнь просто так, и сэр Эрик сделал еще один шаг вперед. Волки зарычали громче.

Браун тем временем наблюдал. Ему тоже было совершенно ясно, что латы такой толщины мечом пробить невозможно, но Курта с самого детства учили, что непобедимых соперников нет. У каждого, даже самого защищенного и до зубов вооруженного воина обязательно найдется слабое место. На это старый рыцарь и рассчитывал, но пока уязвимость волков, если она и была, никак себя не выдавала. Ни в соединениях листов доспехов, ни в прорезях для глаз не было достаточно ширины для лезвия меча. Единственное, что пришло в голову Брауну — если правильно рассчитать момент начала удара, можно попробовать вонзить клинок в открытую пасть зверя. Это наверняка сулило успех, но для такого выпада требовалась совершенная аккуратность и полная сила.

Время томительно тянулось, противники оценивали друг друга. Сэр Эрик совладал с собой и начал прикидывать угол и силу, с которыми нужно бить, чтобы попасть точно в узкую щель, за которой красным пламенем светился глаз зверя.

Волки тоже не торопились начинать драку, понимая, что имеют дело не с легкой добычей. Оба лазутчика казались прекрасно подготовленными в боевом искусстве, и, несмотря на то, что один был очень молод, а другой — весьма стар, опасность они представляли значительную. Вариант боя с внезапным прыжком, сбивающим с ног, был неприемлем — за спинами вторгшихся стоял гроб с Господином. Одна ошибка, одно неверное движение — и случится непоправимое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Несколько минут в мертвой тишине зала было слышно только тяжелое дыхание, да позвякивание стали. Противники постепенно сближались, готовясь к сражению.

Только Элли осталась позади, и никто на нее не обращал внимания.

А зря. Девушка совершенно преобразилась. В ее длинных серебристых волосах засверкали цветные искры, глаза из дивных голубых сапфиров превратились в сияющие белым светом огни. По кончикам пальцев рук Элли побежали маленькие голубые всполохи. Платье немного приподнялось, словно раздуваемое ветром.