Лакомая кровь (СИ) - Грёз Герберт

- Я очень скучал эти дни, — сказал он. — Люблю тебя.

— И я. Мне тебя так не хватало рядом, — кивнула она.

Браун смущенно кашлянул и пошел рассматривать цветущие на террасе растения. Эрик нежно обнял Элли, и время словно остановилось.

Через четверть часа пришла Дженни, держа в руках большой серебряный поднос с графином и какими-то плюшками. Едва слышным шагом подошел Браун и присел на краешек одного из стульев.

Обстановку вокруг нельзя было назвать умиротворяющей. Элли налила немного вина себе и Эрику. Дженни с сомнением посмотрела на багровую жидкость в графине, плеснула в бокал и слегка пригубила.

— Не должна я, наверное, от этого умереть? — спросила она. — Кажется, Ричард иногда пьет вино.

— Оно похоже на кровь, — улыбнулся Эрик.

Молчание вновь повисло в теплом воздухе террасы. Браун съел плюшку, запил ее вином и произнес:

— Интересно, что они там делают?

— Не случилось бы ничего плохого, — Элли вслух высказала мысль, назойливо стучащую в каждой голове.

— Только не с Ричардом, — покачала головой Дженни. — Вы себе даже не представляете, какую невероятную, неистовую силу ощущаешь, будучи вампиром. Это не передать словами. Словно за спиной крылья высотой до неба, а в руках мощь горной реки. Так что за них я не беспокоюсь. Разве что только немного. Совсем чуточку.

Тут раздались шаги. Медленные, спокойные. Среди зеленых листьев и пышных цветов показались три человека. Они подошли к столу, не говоря ни слова. Сэр Ричард налил вина и дал бокалы Уильяму и Генри.

— Дженни, — сказал сэр Генри, медленно ставя пустую посуду на стол. — Твоя мама… она умерла.

— Вы все-таки убили ее? — спросила она без тени грусти в голосе.

— Нет, — вздохнул сэр Уильям. — Она сделала это сама. Магда не смогла жить после того, как мы…

— После того, как мы простили ее, — закончил сэр Ричард. — Да, я понимаю, это звучит невероятно, но все получилось. Безумный дух покинул тело после того, как каждый из нас обнял и поцеловал ее. А сама Магда все поняла без лишних слов. И умерла у Генри на руках.

Глава LIV. Две странные свадьбы

Высоко в голубом небе трепетали черные с синим полотнища флагов дома Нортроп. Звенела музыка, а фонтаны били так высоко, что в попытке разглядеть их вершину, можно было упасть. Коршуны, держа в клювах цветные ленты, реяли в вышине, создавая дивные узоры. Сэр Ричард приказал убрать из залов траурные букеты и гирлянды, и украсил замок яркими цветами и флагами трех знатных родов. Сова, земляника и молот снова висели рядом, как в далекие, но не забытые времена.

Дженни подошла к отцу, стоявшему на некотором отдалении от праздничного стола. Обняла его за плечи и спросила:

— Грустишь?

— Немного, — ответил сэр Генри. — Так странно и печально все получилось. Из-за любви возникла ревность, из-за ревности — ненависть. В итоге я потерял жену и едва не остался без дочери. Дик потерял невесту и свою жизнь. Обрел-то он, конечно, больше, но я понимаю, каково было ему тогда, тридцать лет назад. Билли всю жизнь ходил с чувством вины в сердце, да и старший его пока не особо хочет покидать стены монастыря. А все почему? Да просто потому, что не всем удается отпустить не свое. Найти в себе силы понять, что ни один человек не принадлежит никому, кроме себя самого. Каждый из нас. Вот ты, к примеру, хотела стать вампиром?

— После того, как встретила и полюбила Ричарда — да. Мне было очень плохо с Робертом, отец. Сейчас я счастлива, и единственное, что меня немножко печалит — я ведь на сотни лет тебя переживу.

— Нет большей отрады для отца, чем слышать что-то подобное, — улыбнулся сэр Генри. — Идем веселиться. Эрик привез из своего поместья столько эля, что хватит на неделю!

Роскошный пир длился долго. И пусть гостей на нем было мало, но зато это была искренняя радость, разделенная на всех, и оттого умноженная в несколько раз. Глубокой ночью, когда сэр Генри и сэр Уильям, обнявшись, распевали походные песни, Эрик обнял за талию и нежно поцеловал Элли, а Ричард, взяв на руки Дженни, взлетел к окнам спальни.

Вечером следующего дня все собрались на большом балконе, с которого открывался чудесный вид на фруктовый сад Нортропов. Кошмар кончился, и в розовеющем свете неба все казалось исполненным радости и счастья.

— Дик, — сказал сэр Генри, чокаясь с Нортропом бокалом итальянского вина. — А как ты думаешь устроить свадьбу? Уж не в аббатстве ли Холироуд?

— А было бы мило, — рассмеялся герцог. — Но невозможно. Ведь на самом деле Дженни — жена Роберта Лиддела, и я даже не знаю, что с этим делать.

— Дженни Лиддел умерла, ты не забыл? — проворковала фарфоровая красавица, наклоняясь к самому уху вампира. — А Дженни Уотерхолл все еще ходит в девицах.

— Ты моя проказница, — улыбнулся сэр Ричард. — Генри, я серьезно. Ну, скажи сам, кто нас повенчает? Для всех мы — отродья сатаны. Просто будем жить здесь вдвоем…

— Втроем, — перебила его Дженни. — Отец, я должна тебе кое-что сказать.

Спустя пять минут старый почтенный граф сэр Генри Уотерхолл с воплями радости выбежал в сад, забрался на грушу и принялся петь разудалые песни о жаркой любви рыцарей и прекрасных дам. Смех стоял такой, что стекла звенели в рамах. Вопрос о свадьбе после этого больше никто не поднимал.

А сэр Уильям, подойдя к сыну и его невесте, спросил:

— У вас, я полагаю, с венчанием тоже будут сложности?

— Отнюдь, — покачал головой Эрик. — Элли хоть и не сторонница католической церкви, но все же живая девушка, а не выходец с того света. Да, отец Найджел не станет венчать меня с девой озера, это очевидно. Но мы поедем в Лондон. Там, я знаю, появились новые, другие священники. Их называют викариями, и они служат только по слову Божьему, не принимая в расчет все более поздние бредни. Вот в такой-то церкви мы и объявим себя мужем и женой.

— Эрик, сын мой, Господь наградил тебя самой красивой невестой на свете, — сказал герцог, с восхищением глядя на Элли. — Но неужели вы и вправду останетесь жить на озере Райн?

— Да, отец, — ответил юноша. — Там мы встретились, там мы и закончим наши дни, когда Господу будет это угодно. Мне вполне хватит титула баронета и скромного дохода от пивоварни и яблокодробилки. Когда-нибудь ты поймешь. Я надеюсь.

В ответ сэр Уильям потрепал сына по голове, улыбнулся и пошел к своему старому и вновь обретенному другу Дику Нортропу, чтобы закатить второй вечер незабываемого праздника.

А месяц спустя в небольшом доме на неприметной лондонской улице, украшенном скромными деревянными крестами, человек в строгом черном костюме спрашивал двух молодых людей:

— Сэр Эрик Лиддел, эсквайр, готов ли ты взять в жены эту девушку, чтобы любить ее в болезни и здравии, богатстве и бедности, радости и горе, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — кивнул юноша.

— А ты, Элли Уиндмилл, готова ли…

— Да, — не дослушав от волнения пастора, сказала волшебница и смущенно зарделась.

Викарий, пытаясь сохранять серьезность, сделал вид, что закашлялся, хотя на самом деле едва не рассмеялся.

— Тогда именем Господа нашего Иисуса Христа, объявляю вас мужем и женой!

Вот так и окончилась вся эта история. И пусть кто-нибудь скажет, что такого не было и не могло быть, но мы-то с вами знаем правду, не так ли?