Их двое - Мария Зайцева

породистого носа подрагивали нервно… Спичка во рту ходила маятником… Если от Кота – тепло и мягкость, то от этого - мороз и оторопь.Но я уже настолько напиталась вискариком и вошла в норму, что стала самой собой.То есть, не истеричной овцой, пугающейся каждого лишнего горячего взгляда, а той  веселой и нахальной Масей, по которой плакал не так давно Борю… Конь.И взгляд тяжелый , хоть и с трудом, но выдерживала.А еще пару раз ресницами взмахнула очень к месту. Егерь застопорился, оскалился… И неправильно посчитал мои карты.В итоге остался с тузами на погонах  и  подколками уже давно вылетевшего из игры Кота.

- Ну что, мальчики,  - радостно улыбаюсь я, торжественно не обращая внимания на каменную рожу Егеря, - вы мне желание проиграли!

- Ну, судя по тому, что мы из насильников и гадов превратились в «мальчиков», ты нас полюбишь, Настюш? – ласково улыбается Кот и придвигается опять ко мне. Ненавязчиво так.

- Обязательно, - еще шире скалюсь я, краем глаза отмечая , что Егерь вообще почернел. Как бы не закаменел от злости, болезный…

- Настюш… - лапа Кота опять ложится на мое плечо, - тебе говорили, что у тебя охренительно красивые глаза?

Со стороны Егеря слышится глухое рычание, а сама ситуация подозрительно напоминает дневную.Все же, у Кота, похоже, инстинкт самосохранения проебан полностью… Нарывается ведь без конца…

- Говорили, - киваю я радостно, - жених мой говорил. И Борю… То есть, Конь. И много кто еще. Ничего нового, Кот. Так вот, насчет желания…

Делаю торжественную паузу, осматриваю физиономии. Кот, судя по некоторому возбуждению, на что-то рассчитывает. А Егерь – уже нет. Смотрит на меня, медленно тасует колоду карт… Моргаю на его крупные руки, с неожиданно длинными пальцами, ловкими и быстрыми, торопливо перевожу взгляд на Кота опять. Мне кажется, или он, гад, еще ближе сел? Так вздохнуть не успею – уже в кровати устроится. И скажет, что так и было…

Опасные какие у меня соседи! И совсем не так опасные, как мне изначально показалось! По-другому, черт!

- Вы полностью обеспечиваете наше совместное существование здесь! – торжественно объявляю я, и, видя, что меня явно не понимают, распространяюсь, - готовите, убираете срач, который развели, дрова колете, печь топите… И… Все остальное!

Над столом повисает молчание. Мужчины переваривают. И, судя по лицам, им требуется «Мезим»…

- А! – вспоминаю я основное свое желание, - и еще! Ко мне не лезете! И не устраиваете того, что сегодня было!

- А это уже второе желание, девочка, - неожиданно отвечает мне Егерь, прекращая играть с картами, - ты его не выигрывала…

Черт…

Он совсем непрост! Совсем! Слишком быстро отошел от горя из-за проигрыша!Растерянно перевожу взгляд с одного на другого, облизываю губы в волнении. Облажалась. Надо исправлять!

- Тогда, второе желание! Вместо первого!

- Нет, - опять тяжело роняет Егерь,  и его физиономия выглядит сейчас до невозможности довольной, - нет. Хочешь второе желание – играем. Но уже в покер.

В покере я не так сильна, как в дураке, потому , несмотря на выпитое и, кстати, уже выветрившееся немного, рисковать не собираюсь.Фиг с ними. Мне и одного хватит. А второе… Буду осторожнее просто.

Выдыхаю, торопливо поднимаюсь, прихватываю парочку бутеров,  бутылку воды со стола, и, аккуратно по дуге обойдя Егеря, топаю к лестнице.После его слов становится понятно, что опасность никуда не исчезла, а вискарик сделал свое дурное дело, смягчив мои реакции и настроив на нужный и мирный даже лад.Чуть не попалась, дура! Чуть не влетела!

- Ладно… Я – спать… - бормочу тихо и быстренько поднимаюсь наверх.

Меня провожают молчанием. Многозначительным таким. И взглядами. Не менее многозначительными.

- Проводить, может? – ласково летит мне в спину от Кота.

Мотаю головой. Нет уж.Нужно завершить вечер на высокой ноте.Забегаю в комнату, запираюсь на засов и придвигаю сундук, как и планировала.После этого без сил опускаюсь на кровать, валюсь на спину.Смотрю на маленькое окно, под самым скатом крыши. Там черно-белые завихрения метели. Вой сотрясает весь мой маленький домик, стонет в трубе.

Внизу слышен скрип пола, прогибающегося под тяжестью мужских ног.Бубнеж… Кажется, там двигают мебель…Ругаются.Хлопает дверь в сени…

Я выдыхаю, скидываю джинсы и невозможно колючий свитер. И, подумав, все же цепляю на себя рубашку бабушки.Забираюсь под одеяло, укутываюсь…Спиртное мягко бродит в крови, заставляет относиться к ситуации спокойней. Дружелюбней…Конечно, финальная реакция Егеря и его прямой отказ остановиться в притязаниях на секс со мной, напрягают… Но, может, это тоже вискарик? Пройдет?

Уснуть, несмотря на усталость, не получается. Слишком велико возбуждение от этого дня.Лежу, слушая завывания метели за окном. Внизу становится тихо.Судя по всему, мужчины улеглись… Интересно, где разместились? Диван у меня раскладывается книжкой, неужели вдвоем на нем? Хотя, там больше и негде… На полу – холодно, разве что только у них спальники есть…В доме наступает тишина…Надо спать. Надо.Завтра будет новый день… Может, появится связь… Позвоню, обматерю Коня… Начинаю прикидывать в  голове многоэтажные конструкции, которыми обрадую этого гребанного предателя, и с удивлением отмечаю, что за весь день не вспоминала про Женю…Надо же… И никаких страданий… А ведь год вместе, я же замуж за него… И детей… Дура, Господи, какая  дура… Все правильно, все так, как надо случилось… Вовремя…

Наваливается, наконец-то, сон…И сквозь его марево слышу, как скрипит лестница.Под тяжестью мужских ног…

Замираю, не дышу практически. Лестница скрипит. Тихо-тихо так, интимно, я бы сказала…А мне… Не страшно, наверно, нет… Как-то перебоялась я уже за сегодня. Волнительно больше.Такой легкий ужас пополам с напрягом и интересом.

Кто это?Который из них?Кот? Егерь?

Наверно, Егерь… Он выглядит человеком, всегда идущим до конца. А тут не удалось… Хочет зафиналить? На ум приходит другое слово, более пошлое, но и более соответствующее ситуации, и я тихо хихикаю.Вполне себе нервно.Черт… А я в напряге ведь. В диком! Скрипит лестница… Тяжелый там кто-то. Очень тяжелый. И дышит тихо так, сдерживается.

Подбираюсь ближе к спинке кровати, лихорадочно выискивая средства защиты. Берданка моя где-то внизу, а,  может, и выкинул ее Егерь от греха подальше,