Маша без медведя - Ольга Войлошникова

В холле я получила от кастелянши сразу два замечания, сделанных, правда, в очень мягкой манере. Первое касалось того, что благородной девице не стоит нестись по лестнице как угорелая, а второе — что следовало воспользоваться звонком, прикреплённым сразу у входа в спальню, под распорядком дня — тогда на вызов явилась бы одна из горничных и сама унесла мои пакеты.

Да уж, аристократом папаша-Баграр явно был неправильным, не научил меня прислугой направо-налево командовать.

12. ЛИЦА ПРИЯТНЫЕ И НЕ ОЧЕНЬ

ЗНАКОМСТВО

С этими мыслями я вернулась в спальню — и вовремя, иначе, спустя пару минут, сходу получила бы выговор и от классной дамы тоже. И за горничную, и за то, что из спальни ушла, когда мне говорили не уходить. Говорили же? А я забыла. И, вроде, можно было бы воспитательнице голову заморочить, а вот почему-то пищит потихоньку такое убеждение, что не надо. Не надо наглеть и магией налево-направо светить. Во всяком случае, без крайней на то нужды.

То, что здесь магов не видно, вовсе не значит, что их совсем нет. Эта мысль посещала меня с завидной регулярностью. А если они вдруг есть — вдруг им не понравится появление нового конкурента? Решит какой-нибудь магистр меня на ноль помножить, а у меня боевого опыта совсем мало, с мышкин коготок. Так что надо сидеть тихонько и по возможности практиковаться. Хоть защиты выставлять для начала, что ли.

Я достала из комода узелочек с риталидовой оправой и сунула его в карман. Мало ли, тут всякого ожидать можно. Вдруг какой всплеск, хоть будет во что обработанную ману сливать. Поразмыслив, сунула в объёмистый карман фартука тетрадку с началом записей по магии и самопишущую ручку из больничных запасов — если они тут этими ужасными перьями изощряются, у меня хоть своя будет. Неизвестно, насколько строго здесь придерживаются расписания, а записи продолжать нужно срочно, пока в памяти свежо.

Прошлась по спальне. Отметила, между прочим, отдельные отступления от казарменной строгости: на некоторых тумбочках лежали явно самодельные салфетки — вязаные или разнообразными способами вышитые. Наверное, продукция уроков рукоделия допускается к использованию? Примерно как те печеньки.

От нечего делать пересчитала кровати. Со стороны внешних окон было устроено двадцать пять спальных мест, со стороны коридора — двадцать три. Значит, ещё три запасных.

Не успела покончить с этими высокоинтеллектуальными вычислениями, как послышался звук открывающейся двери. Агриппина Петровна появилась из-за массива шкафов, окинула взглядом мою кровать, комод и шкаф, удовлетворённо кивнула и слегка повела рукой (очень элегантно, конечно же):

— Прошу следовать за мной.

Я последовала, составляя в голове примерную схему здания императорской гимназии.

Получалось, что в общем приближении здание гимназии действительно похоже на четыре прямоугольных корпуса, составленные квадратом (причём, на первом этаже и середина была занята каким-то помещением, а на его крыше, на уровне второго этажа, располагалось нечто вроде спортивной площадки). Завершали комплекс лестничные клетки, слегка выступающие по углам на манер крепостных башенок.

— Агриппина Петровна…

— Слушаю вас.

— Спальни занимают весь третий этаж?

— Здесь находятся все расположения отделений, а также хозяйственная комната, медицинский пункт с изолятором и малая гимназическая церковь.

— Прямо здесь, на этаже? — удивилась я.

— Да, на случай, допустим, чьей-то тяжёлой болезни, когда нет возможности выйти в большой храм, батюшка служит здесь.

— Спасибо.

Пошли мы не в сторону входной лестницы, а дальше по коридору, до следующего угла, напротив которого имелась в точности такая же лестничная клетка, как та, по которой я бегала в кастелянную, и спустились на первый этаж. С нижней площадки выходило три двустворчатых двери.

Одна, направо, с крупными мелкозернисто-стеклянными вставками, заложенная на массивную металлическую задвижку — с надписью «Пожарный выход». Рядом ещё висел устрашающий стенд с правилами поведения при пожаре и молотком в ящичке под стеклом. А напротив задвижки была весьма серьёзная надпись: «Если не можешь открыть — разбей стекло молотком!»

Вторая, очень похожая, уходила прямо, и сквозь её окошки виднелось некое подобие обширной остеклённой веранды.

А третья, с настежь распахнутыми створками, вела налево. В неё мы и повернули, и буквально через десяток шагов повернули ещё раз, оказавшись в большом, довольно строго и просто оформленном зале. В пять рядов стояли длинные столы. За дальним сидели, судя по всему, местные учительницы-воспитательницы (исключительно женщины), а за прочими — воспитанницы. Что меня внезапно поразило — платья на них были разные. Я почему-то думала, что все гимназистки будут в зелёном, а оказалось, что все четыре отделения имели форму своего цвета. Самые маленькие — кофейную, следующие — синюю, а самые старшие — бордового цвета.

— Барышни, внимание! — строго сказала моя классная. — Представляю вам новую воспитанницу нашего заведения, Марию Мухину.

Девицы дружно, как одна, встали и сказали хором:

— Приятно познакомиться. Добро пожаловать!

Две мысли одновременно мелькнули в моей голове. Первая: ну и дисциплина тут у них, судя по всему! А вторая: не всем так приятно, как хотелось бы. Устремлённые на меня взгляды выражали самые разнообразные эмоции, от живого любопытства до высокомерного презрения. Да и ладно. На самом деле я не особо была настроена заводить тут близкую дружбу. Мне пока вообще не очень понятно было, насколько я здесь задержусь, и не придётся ли слинять по-тихому.

Классная дама указала мне на свободное место у зелёного стола. Я села, чувствуя множество изучающих взглядов, и сказала фразу, которую пару раз слышала от медсестры тёти Тани, когда она заглядывала ко мне в палату во время еды:

— А нгела за трапезой!

Полагаю, тут она подойдёт лучше, чем Баграровское: «Пожирнее, чтоб шерсть лоснилась!» — или другой вариант: «Ну, чтоб в мясо, а не в сало!»

Мои соседки переглянулись, а одна, сидевшая почти напротив, отчего-то сморщила довольно выдающийся нос. М-м, это, очевидно, должно было меня зацепить? Ну-ну.

На столах стояли тарелки дымящегося супа, однако никто не ел. Внезапно из той же двери, откуда мы пришли, появился мужчина (факт сам по себе поразительный), одетый совершенно не так как все ранее виденные мной здесь представители сильной половины человечества — в длинное, до пят, простое, просторное и довольно архаичное чёрное одеяние. А! Я припомнила давешнюю рыбку памяти — батюшка! На груди у священника поблёскивал крест размером примерно с ладонь.

Все снова дружно встали.

Батюшка сходу кивнул всем оптом и начал напевно произносить странноватые слова. Общий смысл я уловила: спасибо высшим силам за всякую еду, аминь! После чего он размашисто изобразил большой крест над всей столовой сразу, прошёл на своё место за взрослым столом и все, наконец, взялись за ложки. Ели чинно, особо не переговариваясь. У «кофейного» стола дежурили три довольно молодых помощницы вроде горничных, но не совсем. Время от времени они делали замечания самым младшим, чтобы те не брякали ложками и не хлюпали, и вообще следили за порядком.

Суп мне, в целом, понравился. Чувствовался хороший навар. И вкус приятный, сладковатый — не забывайте, меня воспитывал медведь, а у медведей к сладкому особое отношение. Мяса, правда, было маловато — пара крошечных малозаметных кусочков. Зато овощей нормально и приправлено зеленью, что, в целом, уже неплохо.

Хлеб предлагался чёрный, и меня это тоже устроило — я такой люблю, однако заметила, что та девица со сморщенным носом свой кусок отодвинула с брезгливостью, и несколько сидящих вокруг, глядя на неё — тоже. Их дело. Или тут в моде особая худоба? Я так увлеклась обдумыванием этой мысли, что не успела отвести взгляд, когда носатая уставилась на меня, вздёрнув брови. Я пожала плечами и отвернулась к своей тарелке. Тоже мне, цаца.

На второе подали рис вперемешку с обжаренной морковкой, луком и снова мясом. Мда, если бы мяса было побольше, я бы не обиделась.

На третье — яблочный компот и пирожок, в котором через дырочку сверху просматривалась та же яблочная начинка.

Ну, что — чтобы в мясо, а не в жир!

В конце все снова встали, батюшка взял слово и сказал, что мы благодарим, и вообще, всё здорово. И все пошли, начиная с малявок.

Примечательно, что по лестнице подниматься не стали, все устремились по широкому коридору, ведущему, как и на третьем этаже, вдоль стены. Видимо, на обещанный в расписании променад?

Первое отделение двигалось под жёстким контролем. Второе — просто под строгим. Наша же Агриппина Петровна просто окинула своих