Найон - Александр Эйпур

умеют стравливать людей. Стоят двое, им создали конфликт на ровном месте: сзади, плавно дирижируя, оба беса нагнетают обстановку. В каких-то случаях люди могут схватиться за оружие, потом – суд и годы страданий, каких могло и не быть.

Стал Евгений присматриваться внимательней к миру. И мир выдал ему столько, что одной головы на плечах точно не хватит. Понимая, что всё это не случайно, начал планомерно разгребать наваждения. Их оказалось слишком много, и только в том спектре видимости, на который рассчитаны глаза современника. До революции люди видели бесов воочию, большевички постарались, и религиозные реформы провели, и еврейский вопрос сняли с повестки. Еврей – такой же человек, как и вы, не надо создавать проблему; это при Екатерине шли на них гонения, ценз оседлости, ограничения в правах и расселении…

При изучении местности, а он частенько промышлял подальше от городов, обнаружил некоторую закономерность. При более глубоком подходе, обнаружил, что поверхность Земли имеет многоуровневую структуру. Сетка Хартмана – это сравнительно недавнее открытие, по сути – искусственно созданная, но Аверьянов разглядел родную структуру, как сплошное полотно из сот. Шестигранные, правильные соты обнаружили возможности портальных переходов.

Он порхал от счастья и задавался вопросом: почему об этом помалкивают учёные, сама система образования? Вот же, я обнаружил, а кто вам мешает подтвердить. Опровергнуть не удастся, потому что я стою и буду стоять рядом. У вас не получится назвать меня лжецом и сумасшедшим, да и я не позволю вам лгать.

Сколько времени потратил на возможности заглянуть в соседние миры – никто не скажет. Аверьянова можно сравнить с человеком, который получил допуск к сейфам банка по ночам. Сказать, что это величайший из соблазнов – ничего не сказать. Ты вошёл в чужой дом, где тоже живут, и можешь незаметно что-то прихватить. Оно тебе не надо, иногда ты даже не знаешь, как оно устроено, для чего, но уж больно необычное на вид. Как тот шарпст. Дело было в январе, год примерно восьмидесятый: попал Аверьянов в диковинную лабораторию, на столе этот шар. Наполнен газом, который реагирует на каждую мысль. Подумал о нём: какая замечательная вещица! Он прямо позеленел, синие искры внутри стали разгоняться и стучать в оболочку, отскакивая, превращались в салюты. Стоило подумать: а вот я тебя сейчас засуну под куртку и унесу… Шар наполнился кровавым цветом, завибрировал оболочкой, даже звук тревожный подал.

Дверь справа открылась резко. Евгений её сразу и не разглядел, но не растерялся, присел так, чтобы не обнаружили. И этот старец, носитель приличной бороды, бросился к шару:

– Что с тобой, мой шарпст, что случилось? – Руками стал оглаживать, успокаивать это почти живое устройство. – Здесь нет чужих, я не понимаю…

Шарпст решил образумить старика, внутри сформировалась красная штуковина, стала вытягиваться в стрелку… Внутри газообразной жидкости стрелка стала поворачиваться в нужном направлении, – Аверьянов понял, что для решения у него есть несколько секунд.

Он нашёл в себе смелость, поднялся.

Учёный ничуть не удивился. И отреагировал, как надлежит мудрецу.

– Кто ты?

Аверьянов – глупее ситуации не придумать, оглянулся, как будто вопрос был адресован кому-то другому.

– Вы мне? – Понятное дело, когда застукали, мы ищем любые пути заболтать вопрошающего. – Я случайно. Не знал, что вы здесь.

– Кто ты?

– Я путешествую. По морям не могу, как Конюхов, так я больше по суше, ножками. А к вам попал случайно, открыл портальную систему.

Старец вроде как поверил:

– Присаживайся, тебе налить чего-нибудь?

– Ага. – Теперь можно было смелее изучить обстановку. Шкафы, подставки, приспособления, шланги, трубки и свечи. И ни одного провода. Как они тут без электричества-то? Хотя и не скажешь, что бедствуют. – Холодной водички, если можно.

– Холодненькой?

– А это запрещено?

– У нас запрещены необъявленные визиты, всё остальное не под запретом. – Учёный всё ещё относился насторожено, но на столике, только руку протяни, появилась чаша с водой. – Ты откуда?

– Там, где люди живут в больших городах. – Гость пригубил чашу, оценил на вкус.

– Мир Яви… их несколько, дублирующих друг друга.

– Для чего же дублировать глупости?

– На случай войны. Любой из миров можно испепелить в течение часа. И восстановить его – понадобится сутки или даже двое: всё зависит от степени разрушений.

– А мы ничего не будем помнить.

– Только то, что было до взрыва или потопа. Иногда Землю останавливают, чтобы положить конец очередной цивилизации.

– Как автобус?

Мудрец молча выведывал, что такое автобус. Каким-то образом выудил нужный мыслеобраз из головы гостя.

– Не совсем. При резкой остановке… автобуса, пострадать могут те, кто внутри.

– Пассажиры, – подсказал Аверьянов.

Хозяин лаборатории повторил про себя незнакомое слово, едва шевельнул губами.

– Большая волна. Автобус – как… – Старец порылся в голове гостя, – как спичка. Всех, кто снаружи и внутри – просто размажет. Массовая гибель – массовый выход гавваха.

– Хм, первый раз слышу это слово.

Старец пропустил признание мимо ушей.

– Сколько потопов ты помнишь?

– Ни одного.

– Как? Тебе стёрли всю память?

– Это же не рисунок на бумаге. Как можно стереть то, что стиркой не сотрёшь?

– Стирка… Карандаш… Сколько же у вас чужих и опасных слов. А песни какие?

– Какие?

– Какие песни, такие и вы сами. – Старец провёл кончиками пальцев в направлении гостя, как бы считывал матрицу, охватил содержание, из которого выудил что-то нужное. – Ты был молод, по радио часто звучала такая: «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу».

– Помню такую. Эдита Пьеха была очень популярной. По телевизору, видел у соседей, они купили первые. Да и по радио.

– Так вот, есть песни-установки. Кто подпевал, тот себе изменил программу жизни. Перестал видеть и слышать. Кто-то у вас пишет такие тексты, а если слова повторяются…

– Так после каждого куплета! – Аверьянов немного испугался: если старик говорит правду, то всё население Советского Союза было оболванено простой песенкой.

Мудрец сначала хотел что-то ответить, потом передумал. Кажется, до него дошло, что этот человек упал на уровень разумного животного, которому уже недоступные высшие проявления и таланты. Хотя… песни у них кто-то ещё сочиняет. И преследует конкретную цель – опустить уровень сознания на минимальный.

Его теперь озаботила возможность следующих визитов.

– У меня к тебе большая просьба. Если в следующий раз отправишься в путешествие и увидишь эту