Иголки да булавки - Ворон Эн

кресел для посетителей ее ожидала большая мягкая игрушка — белый медвежонок, очарование которого совершенно перечеркивали черная кожаная маска с металлическими заклепками и такая же портупея. На шее подарка красовалась табличка «Покорен тобой, проказница».

— Это вам, — намеренного громко и ядовито-радостно объявила Людмила, указывая Марине на медведя.

— Почему вы думаете, что мне? — не спешила принимать подарок та.

— Карточка адресата, — победно заявила секретарь и помахала документом. — Написано же «Альянс-Текс-Ко», Темниковой М.В.», а это вы.

— От кого, указано?

— Нет, — фыркнула Людмила. — Забирайте вашего красавца, — и ехидно добавила, — пожалуйста.

Марина подняла игрушку и, как назло, именно в этот момент Платону Андреевичу приспичило выйти из кабинета.

— Вам помочь? — не глядя, машинально обронил он, проходя мимо Марины, застывшей с медведем в руках. Не дожидаясь ответа, как всегда, слишком занятой менеджер по оптимизации обратился к секретарю, передавая документы. — Разошлите по отделам. Сведения мне нужны через час.

— Марине Вселавала… в общем, новая посылка пришла, — бросила ему Людмила, вынуждая обратить внимание на происходящее.

Платон Андреевич оторвался от бумаг и повернулся к своему соруководителю, окинул быстрым оценивающим взглядом и бесстрастным голосом обронил:

— Почему такие посылки вам направляют на работу?

— Еще и пишут нашу организацию как получателя, — поддакнула Людмила.

— Чья-то дурная шутка, — ответила Марина, делая безразличный вид.

Ей опять пришлось пройти по рабочим коридорам с неприятным подарком в руках до мусорных баков. Правда, табличку, маску и портупею с несчастного мишки она сняла, как только вышла из приемной, но все равно безжалостно отправила в утиль полный комплект.

Глава 6

«Уважаемый, Платон Андреевич! — гласило письмо. — Сообщаем Вам…» Взгляд снова вернулся к началу, чтобы перечитать: «Уважаемый…» Да, уважаемый.

Платон откинулся на спинку кресла и вздохнул. Конечно, уважаемый, а за стенами кабинета невыносимый, раздражающий, опасный и еще бог весть какой. Он ведь сам так выстроил свою жизнь: подальше от столицы, по несколько месяцев где-то на периферии, деловые бои, производственные сражения, и вечно как на осадном положении, в стане врага, в окружении коллег-недругов. Жить так было бы тяжело, поэтому он играл, иногда жестоко, беспощадно, азартно, но не зло. Игра. Ей совсем немного не хватало до реальности, но именно это «немного» Платон берег изо всех сил.

Ради нового вызова можно забыть о личной пустоте, окунуться в круговорот чужих событий, побыть невидимой рукой судьбы и коварным кукловодом, получить эпитет «уважаемый», но знать, что тебе плюют в спину. Главное — не принимать всерьез.

Новая работа в диком краю давала почувствовать себя благородным первопроходцем и цивилизатором. Например, только что раздавшийся автомобильный гудок сообщал о прибытии мусоровоза. Заурядное событие, но «Альянс-Текс-Ко» несколько месяцев назад с помпой вошло в ассоциацию «Чистая планета» и взяло на себя повышенные обязательства соблюдать принцип раздельного сбора отходов. Теперь даже в глубокой провинции с ее архаичными устоями валить все в один котел предстояло внедрить прогрессивные принципы разделения. Платон знал, как непросто переломить отношение к такой никчемной вещи, как мусор, поэтому приходилось лично приглядывать за соблюдением норм утилизации. Вот и сейчас он покинул удобное кресло руководителя, чтобы посмотреть в окно за тем, как недавно нанятая уборщица выполняет строгие правила.

Бабушка-божий одуванчик усердно тянула через двор мусорный контейнер на колесиках в одной руке и полупрозрачный мешок — в другой. Именно последний объект заинтересовал Платона. По проступающим очертаниям становилось понятно, что мешок заполнен бутылками.

— Хм, — озадаченно выдохнул Платон, снял пиджак и поспешил вниз.

По пути он захватил один из тех ящиков, что закупили по его заявке вместо неаккуратной картонной тары.

— Мария Алексеевна, позвольте помочь, — подкатил он к уборщице контейнер на колесиках.

— Ну что вы, — заохала та, — не надо. Испачкаете одежду. Дорогая, небось.

Не слушая возражений, Платон забрал у нее мешок и положил в ящик. Дальше они с уборщицей двинулись вместе.

— Откуда же у нас столько бутылок? — как бы между прочим поинтересовался Платон, рассматривая мешок. — Кто-то вечеринку на работе устроил? Бутылки только из-под шампанского.

— А это не за один раз. За две недели собралось. Стекло ведь только раз в две недели забирают. Вот и накопилось. И что это за правила такие новомодные — мусор частями собирать? Раньше понятно было: есть мусор — весь выбрасываешь. А теперь? Одно можно только сегодня и сюда, в другое только завтра и туда. Одна морока! Нельзя облегчить? Опять вместе собирать?

— Нельзя. Упрощаем процесс сортировки. Лучше скажите, кто вам такую стеклянную тяжесть подсунул? Или с каждого кабинета понемногу? Вина почему-то одной марки.

— Потому что собраны от одной любительницы. Все из ее мусорной корзинки.

— Вот как. Из чьей?

Мария Алексеевна вздохнула.

— Тяжело ей, видимо, живется. Молодая ведь совсем, а по бутылке каждый день, да через день…

— Так кто это?

Уборщица снова вздохнула:

— Не хочется ей неприятностей.

— Закрывая глаза, мы ей не поможем, — серьезно произнес Платон.

Он не побоялся замарать рук и одежды, помог Марии Алексеевне погрузить мешок с бутылками в приемочный контейнер и проследил за тем, чтобы каждое отделение сборного мусорного бака высыпало содержимое в нужную емкость мусоровоза.

Вернувшись в кабинет, Платон позвонил Марине:

— Зайдите ко мне. Нам нужно поговорить.

— Нельзя обсудить сразу по телефону? Мы вносим последние правки в модель для выставки, не хотелось бы отвлекаться.

— Нет, лучше поговорить с глазу на глаз, поэтому я приглашаю вас к себе, а не иду к вам в отдел.

Едва трубка легла на телефон, в дверь кабинета постучали и вошла ведущий специалист бухгалтерии.

— Ревизия склада закончена, — сообщила она, — есть серьезные недочеты.

— Присаживайтесь, Аполлинария, и докладывайте, — пригласил хозяин кабинета.

— Есть недостача. Кладовщица только разводит руками, но мы же не можем оставить такие нарушения без внимания.

Бухгалтер присела к столу и положила перед менеджером первичный акт ревизии. Платон пробежался по нему глазами и, вопреки мнению бухгалтера, посчитал обнаруженное не существенным. Аполлинария же несколько минут с самым озабоченным видом высказывала возмущение и недоумение по поводу недостач. Дав ей выговориться, Платон произнес:

— Я сообщу Изольде Борисовне.

На этом разговор можно было считать оконченным, но бухгалтер не ушла. Опустив колючие змеиные глаза, она сказала:

— Я знаю, многие считают Темникову лучшей кандидатурой на пост нашего руководителя, но, на мой взгляд, этого места достойны вы, а не она. Вы гораздо профессиональнее, опытнее, лучше разбираетесь в вопросах управления. Она же просто выскочка. Не понятно, за какие такие заслуги ей дали место начальника отдела, не говоря уже о большем. Подозреваю, что без личных связей с прежним директором не обошлось. Он был любитель поприставать к