Невеста из империи Зла - Эльвира Валерьевна Барякина

имеют право пристрелить водителя за превышение скорости, что коммунисты хотят завоевать весь мир и что все советские люди мечтают эмигрировать в США.

Впрочем, Алекс тоже изрядно веселился, когда Лена Федотова начинала перечислять ему основные «прелести» капитализма:

— Во-первых, в Америке каждый четвертый — безработный или бездомный. Во-вторых, у вас на улицах постоянные перестрелки. Богачи купаются в роскоши, а у бедняков нет денег даже на то, чтобы ходить в школу. Не говоря уж о медицине.

— Ничего подобного! — оправдывался Алекс. — У нас есть безработные, но их не так много. Бездомные — это вообще, как правило, алкоголики.

— Вот видишь! — торжествовала Лена. — У вас еще и алкоголизм есть!

Но Алекс и не думал сдаваться:

— Большинство американских школ бесплатные. Медицинские услуги покрываются страховкой.

— А кто Олимпиаду — 80 продул? У нас было восемьдесят золотых медалей, а у вас сколько? Ноль без палочки!

— А мы вообще бойкотировали вашу Олимпиаду, потому что вы вторглись в Афганистан!

— Вот вам и засчитали поражение за неявку.

«Никакой Алекс не шпион, — в сердцах думал Миша. — Просто балбес и пустозвон. А мне тут возись с ним».

И от этих мыслей было тяжело и пакостно на душе, как от дела, не оправдавшего возложенных на него надежд.

 

Марика опоздала на обед и прибежала, когда все уже поели.

— Ты где болтаешься? — рявкнул Лядов, встретив ее на крыльце.

— Федотовой плохо стало, и я ее к фельдшеру водила.

— Плохо ей, видите ли… Иди ешь быстрее!

У Лены действительно последнее время были проблемы со здоровьем: то голова закружится, то давление скакнет, то тошнота накатит.

— Сначала кормят черт-те чем, а потом возмущаются, что у них дети болеют! — сердилась пожилая фельдшерица, выписывая Лене какие-то таблетки. — Еще раз прихватит, приходи — я тебе освобождение дам: поедешь в город. А то не хватало, чтобы у тебя аппендицит или еще что похуже нашли.

Марика отвела подругу в общежитие.

— Тебе что-нибудь принести?

Лена лишь вымученно покачала головой.

— Ничего не надо. Иди поешь сама, а то Лядов ругаться будет.

Марика села за столик в углу. Доведет себя Ленка! Ну разве можно так страдать по какому-то мерзавцу? Ведь даже болеть начала!

— Ничего не понимаю, — вдруг произнес невдалеке от нее голос Алекса. — Почему в меню написано «Суп с фрикадельками», а мне выдали «Суп с фрикаделькой»?

Марика подняла на него взгляд.

В столовой, кроме них двоих, никого не было. Даже повариха, стоявшая на раздаче, и та куда-то удалилась по своим делам.

— Привет! К тебе можно присоединиться? — весело спросил Алекс, подходя к Марикиному столику.

Вспыхнув, она пододвинула свой поднос, освобождая ему место:

— Можно.

Все то, что она собиралась сказать ему при встрече, вылетело у нее из головы. Она просто смотрела на Алекса и улыбалась: до того он ей нравился — голубоглазый, загорелый, с золотистой щетинкой на небритых щеках.

И в этот момент в столовой появился Лядов. Остановившись в дверях, он выразительно постучал по наручным часам.

Марика моментально сникла. Этот негодяй наверняка собирался торчать у нее над душой и мешать ее личной жизни.

Алекс сидел спиной к входу и потому не видел Лядова. Но он тут же заметил перемену в Марикином лице.

— Ты что такая суровая? — спросил он.

— Просто я американцев не люблю, — проговорила Марика убитым голосом. Лядов ни в коем случае не должен был догадаться о ее чувствах к американцу.

Алекс изумленно поднял брови.

— И за что ты нас не любишь?

— За то, что ваш колорадский жук ест нашу картошку.

— Всего-то?

Марика бросила взгляд на Лядова, с любопытством прислушивающегося к их разговору.

— А еще вы ядерную бомбу на Хиросиму и Нагасаки сбросили.

— Я?! — искренне изумился Алекс. — Я ничего ни на кого не сбрасывал.

— Но это же ваши сделали!

— А из-за ваших человечество изгнали из рая, началась Троянская война и родился Гитлер!

Марика в удивлении уставилась на него.

— Причем тут наши?

— Ну ты же женщина! Значит, все женщины мира — это «твои».

— Алекс, ты ничего не понимаешь!

— Что именно?

— Седых, ну имей совесть! — простонал на всю столовую Лядов. — Мне что, три часа тебя ждать?

Марика вскочила и, не прощаясь, понесла свой поднос к раздаче.

Все. После такого разговора об Алексе можно было позабыть.

 

Она вернулась с работ злая и голодная. К ее удивлению, Лена уже совершенно оклемалась от своих утренних недугов и теперь сидела на подоконнике и наведила марафет.

— Ты куда собралась? — спросила ее Марика.

Поплевав в коробочку с тушью, Лена подкрасила правый глаз.

— Миша Степанов сказал, что сегодня в клубе будут танцы.

— И ты решила пойти?

— А что, в общаге, что ли, весь вечер сидеть? — беспечно отозвалась та. — Туда, кажется, все наши идут.

— Ну и иди, — вздохнула Марика. Внезапные перемены в Ленином настроении не переставали ее удивлять.

— А ты?

— А мне все равно надеть нечего. Светка положила мне только ватные штаны.

— Ну я дам тебе какую-нибудь юбку! — Бросив зеркальце и тушь в косметичку, Лена подскочила к подруге. — Там же весело будет!

Но Марике хотелось упрямиться, ворчать и занудствовать.

— Ну кого я там не видала? Воронова, который вчера с перепою облевал нам все крыльцо? Ах, да! Он прекрасен!

— Ну хотя бы с Пряницким потанцуешь, — не сдавалась Лена.

— Мы с ним уже объяснились в любви, так что необходимость в танцах отпадает.

— Так, значит, не пойдешь?

— Не пойду, — отозвалась Марика. — Проведу вечер в размышлениях о загадках бытия. Вот ты знаешь, почему между Ближним и Дальним Востоком лежит Средняя Азия? И никто не знает! А вопрос, между прочим, очень актуальный.

Марике действительно никого не хотелось видеть. А в особенности Алекса.

 

Жека решил пойти в клуб в своих фирменных белых штанах.

— Да грязь же на улице! — принялся увещевать его Миша. — Пока дойдем до клуба, перемажешься по самое не балуйся.

Пряницкий только отмахнулся:

— Можно подумать, ты не перемажешься! Путь к сердцу женщины как раз лежит через белые штаны! Я ими уже соблазнил четырех студенток, одну школьницу и одну даму