Пожиратели огня - Луи Жаколио

— Ужасные эгоисты эти англичане, — сказал Дик, отходя от проповедника.

— Они воображают, что весь мир создан только для них.

Это вызванное досадой замечание было как нельзя более справедливо.

Действительно, бездушный эгоизм, своекорыстие и крайняя недобросовестность в отношении к другим составляют отличительную черту британского характера. Это народ, способный бомбардировать среди глубокого мира Копенгаген, воевать с китайцами за несогласие их отравляться опиумом, обратить в пепел Александрию только для того, чтобы повредить иностранной торговле, и вообще способный в международных отношениях на всякое предательство.

Но стоит только в разговоре с англичанином повысить тон, как он сейчас же сделается мил и податлив, особенно если убедится, что за этим повышенным тоном скрываются действительная сила и серьезная решимость не уступать.

Так было и с Джоном Джильпингом. После слов Дика он сейчас же вскочил и живо собрался в дорогу.

Посоветовавшись еще раз между собою, Дик и Оливье окончательно решили выйти из пещеры тем выходом, который приходился против третьего источника. Проход был довольно широк и с хорошим, ровным песчаным дном, по которому было очень легко идти.

Впереди двинулись Оливье и Дик с мулом, за ними Джильпинг с Пасификом, в арьергарде Лоран.

Шли они довольно долго и вполне благополучно; только охмелевший англичанин спотыкался на каждом шагу и ворчал на тяжелые обстоятельства. Вместе с тем Оливье заметил какую-то странную перемену в обращении Дика. Канадец, говоря с Оливье, почему-то стал держать себя необыкновенно почтительно и кланялся чуть ли не при каждом слове.

— Что с вами, Дик? — заметил ему наконец Оливье, потеряв терпение. — Я замечаю в вас какую-то церемонность. Это меня пугает!

— Нет, ничего, это вам только так кажется… — отвечал канадец и чуть-чуть не прибавил: «ваше сиятельство», но вовремя удержался.

Помолчав с минуту, он продолжал:

— Были вы когда-нибудь в Америке, господин Оливье?

— Нет, никогда не бывал, но заочно питаю большую симпатию к этой стране. Мне бы очень хотелось посетить ее, потому что, надо вам сказать, мой дед участвовал в войне за независимость Соединенных Штатов, он служил под начальством Лафайета.

— Вот совпадение! — воскликнул Дик. — Мой отец тоже служил в его корпусе. Он был ротным командиром в пенсильванском полку.

— В пенсильванском! — проговорил Оливье, заинтересовываясь все сильнее и сильнее.

— Да. Мой дед рассказывал, что он попал в плен и его хотели повесить, но командир полка выручил его, завязав с англичанами битву под Йорктауном…

— А как звали этого командира?

— Маркиз Лорагюэ д'Антрэг.

— Это мой… — начал было Оливье и закусил себе губы.

— Договаривайте, граф, я все знаю: это ваш дед, а я сын спасенного им капитана Лефошера, готовый отдать за вас последнюю каплю крови.

— Вы знаете?.. Что вы знаете?

— Все ваши приключения и в России, и в Париже, все причины, побудившие вас уехать в Австралию…

— Ах, Лоран! Лоран! Ведь я же тебе говорил не болтать! — с упреком обратился граф к своему слуге.

— Простите меня, граф, — оправдывался, подбегая, Лоран, — это случилось как-то нечаянно. Мне сделалось очень грустно, а господин Дик выказал такое сочувствие…

— Не браните его, граф, — вступился Дик. — Вы спали; бедный Лоран плакал. Мы разговорились и открыли друг другу душу. Право, это очень хорошо, что я знаю. Я только жалею, что не знал этого раньше! Я пригласил бы своих канадских товарищей, и мы уже давно были бы на прииске.

Оливье дружески сжимал руки старого канадца; по загорелому лицу его текли горячие слезы умиления.

— Это моя вина! Как я не сообразил, что вы совсем не похожи на заурядного авантюриста, который ищет золото ради золота… Но не все еще пропало. Я еще успею поправить дело. Только бы отсюда выбраться поскорее…

Между тем путники продолжали идти подземельем, свод которого постепенно понижался, так что даже Джон Джильпинг вынужден был слезть со своего осла, на которого он уселся за несколько времени перед тем, и продолжал путь пешком. Вместе с тем дорога шла не подъемом, а спуском, так что в конце концов у Дика зародилось беспокойство, о котором он решился заявить Оливье.

— Не посоветоваться ли нам с англичанином? — предложил граф.

— С пьяницей-то с этим! Ну что от него может быть путного? — возразил Дик.

— Вы не смотрите, что он любит выпить. Все англичане более или менее таковы, а между тем всякий согласится, что они дельные люди. Ведь Джильпинг — геолог, он наверное знает толк в интересующем нас вопросе.

Когда к англичанину обратились за мнением, он внимательно оглядел почву и объявил, что, по его мнению, трещина, в которой они находятся, представляет результат вулканического переворота, что подземный ход может продолжаться до бесконечности, что нет оснований полагать, чтобы он имел где-нибудь отверстие на земной поверхности.

— Я давно уже видел, что дело неладно, — закончил свое заключение англичанин, — но думал, что вы хорошо знаете дорогу, и молчал. Теперь, когда вы меня спросили, я должен вам посоветовать как можно скорее возвращаться назад. Моя геологическая опытность предупреждает меня, что где-нибудь недалеко отсюда находится нефтяное озеро, в которое мы можем совершенно неожиданно полететь. Я даже положительно слышу запах нефти…

Не успел Джильпинг договорить, как раздался ужасный взрыв, потрясший своды и опрокинувший на землю всех путешественников. Фонарь выпал из рук Лорана и потух.

Когда прошло первое ошеломление, путешественники встали на ноги. Оказалось, что никто не пострадал. Лоран поспешил высечь огонь и зажечь фонарь.

Когда темное подземелье осветилось, все разом вскрикнули:

— Что это такое?

— Мистер Джильпинг, — спросил Оливье, — как вы думаете, не взрыв ли это каких-нибудь газов?

— Совсем нет, — авторитетно возразил геолог. — Сотни и тысячи лет прошли с тех пор, как все здесь смолкло и замерло в гробовой тишине. Эти вулканические перевороты, какие мы здесь имеем перед глазами, принадлежат вторичному периоду; и эти внутренние излияния лавы, эти потоки ее прошли сюда издалека, так как в Австралии нет ни малейших признаков вулканов! Есть вероятие предполагать, что эта лава нашла себе выход лишь в океане, чем и объясняется это невероятное количество скал и островов у восточных берегов Австралии.

— Так вы полагаете, что эти подземные ходы могут тянуться на протяжении нескольких сот миль, вплоть до самого моря?