Суши с хлебом (СИ) - Тата Кит

привычную серьёзность. — Пошутили и хватит. У нас тут операция, как бы. Да и рана сохнет, пока мы тут треплемся. Ещё немного и резать придётся.

— Божечки! — всхлипнула я и вцепилась в руку Матвея с пинцетом.

— Понятно, — выронил он раздраженно. — Шпагат умеешь?

— Вы придумали новую позу, в которой мне на заборе нужно повиснуть?

— Я придумал позу, в которой я тебя загну, чтобы ты не мешала мне делать тебе хорошо.

Кажется, я покраснела.

Это что ещё за формулировочки такие?

— Что вы имеете в виду? — выронила я робко, а сама в это время в своей голове начала снова проворачивать план побега, но уже не через забор.

— Чтоб тебя, — рыкнул недовольно мужчина. Встал и выпрямился во весь рост. Рукой в перчатке повелительно махнул мне. — Двигайся ближе к спинке дивана и раздвинь ноги шире.

— М-Матвей…

— Держи нос бодрей. Двигайся, давай. Иначе мы с тобой тут неделю провозимся.

С ужасом, клокочущим внутри меня, я занесла неповрежденную ногу на диван, предварительно прикрыв причинное место подушкой. Раненная нога уже лежала на пеленке, поэтому движением лишь одной ноги я оказалась в шпагате.

— Так?

— Так, — коротко бросил мужчина и сел между моих ног ко мне спиной. — И не ной. Больно тебе буду делать не я, а занозки.

Матвей по-хозяйски обхватил раненную ногу за голень и вместе с пеленкой положил её себе на колено. Своей широченной спиной он закрыл мне весь обзор на ногу. я лишь чувствовала, как он аккуратно её касается, устраивая у себе на колене так, чтобы ему было удобнее с ней работать.

— Больно? — спросил он, глянув на меня через плечо.

— Сейчас — нет.

— Если будет больно, можешь меня помять. Хотя, ты и спрашивать не будешь. И так уже по-кошачьи отымела. И постарайся не дёргаться.

— Я попробую.

Я почувствовала, как он вновь потянул какую-то из заноз пинцетом, и в это же мгновение прижалась к его спине, обхватила торс руками и, зажмурив глаза, спрятала лицо в линии позвоночника. Не травмированную ногу закинула на второе его колено и, кажется, была готова обнять ещё и ногами, но сдержалась. Побоялась сделать хуже своей ране.

Пока я цеплялась за мужчину, как детеныш коалы за маму, он преспокойно вынимал занозы и, кажется, даже не замечал, как сильно я порой его сжимаю или втыкаю ногти в его кожу. Ещё ни одного мужчину в своей жизни я не обнимала так крепко, как сейчас Матвея. А я ведь даже знать не знаю, кто он такой и что он из себя представляет. И, вообще! Ещё минут двадцать назад я убегала от него босая.

— Почти закончил, — сухо произнес он.

— Угу, — только и смогла я выдавить в ответ.

— Ты где так обороняться научилась? — поинтересовался он между делом и заставил этим вопросом на мгновение забыть о боли.

У своего телохранителя, от которого убежала через женский туалет.

Но тебе я об этом ни за что не расскажу.

— Нигде. Просто видео одно видела.

— Пиздишь же, — у него детектор лжи на заднице? Откуда он знает? — Простой просмотр видосиков в интернете удар не ставит. А у тебя поставлен. Значит, с тобой кто-то работал.

— Зачем кому-то со мной работать?

— Вот и мне интересно — зачем?

С подступающим чувством страха я смотрела на мужскую спину и не понимала, как я могла себя выдать банальной жаждой выжить. Я ведь ничего сверхъестественного не сделала, но Матвей умудрился в моих неумелых размахиваниях руками и ногами что-то разглядеть.

— Уже не больно? — хмыкнул он.

— Не так сильно, — я разомкнула руки и плавно откинулась на спинку дивана. Поправила небольшую подушку, прикрывающую причинное место и уставилась на спину Матвея, стараясь простроить в голове линию дальнейшего поведения.

— Вроде всё. Осталось перебинтовать, — Матвей швырнул пинцет на окровавленные ватные диски. Кот внимательно наблюдал за движением рук своего хозяина и выглядел завороженным процессом.

Какие они оба кровожадные, однако.

— Готово, — Матвей аккуратно переместил уже перебинтованную ногу на диван и встал. Повернулся ко мне лицом, и с ужасом заметила, что оставила на его прессе и ребрах следы своих ногтей. Красные полумесяцы были вдавлены в смуглую кожу, но сам мужчина будто их не замечал.

— Почему вы не сказали, что вам больно?

Матвей проследил за моим взглядом и, похоже, только сейчас заметил то, что я ему оставила на коже в качестве благодарности.

— Представил, что мы трахаемся. Так бабские царапки кажутся приятными, — сухо бросил этот наглец и, стянув перчатки с рук, собрал свой чемоданчик. На выходе из гостиной обернулся. — Посиди пока. Подумай о своём поведении. Ржавый, за мной.

И кот в ту же секунду послушно последовал за ним.

Глава 17

Итак, что мы имеем?

Прошло всего три дня. Или четыре?…

В общем, всего ничего дней назад я сбежала из дома, желая избежать нежелательной женитьбы и стать самостоятельной, а сейчас сижу в трусах, прикрываясь подушкой, в доме человека, которого за глаза считают уголовником.

Всё именно так, как я хотела?

Всё именно так, как я хотела.

Сто из ста!

Было слышно, как где-то внутри дома Матвей что-то двигал и ходил. С котом разговаривал.

А я сидела на диване с вытянутой вдоль него перебинтованной в щиколотке ногой и чувствовала себя никчемным элементом Вселенной. У всех вокруг всё как надо, все на своих местах, выполняют свои функции, нужны кому-то. А рядом с ними я — человек без рода и племени, и даже без настоящего имени. Неприкаянный призрак. Ходит по домам, кошмарит… преимущественно себя, а потом в приступе безумства висит с голым задом на заборе.

От самой себя стало смешно. Но улыбка вышла горькой. Как-то не так я себе представляла новую жизнь. Совершенно не так.

Печально вздохнув, вжалась спиной в диван, обняла покрепче диванную подушку и повернула лицо к окну.

Погода совсем испортилась. Ветер, кажется, сдул уже все белые лепестки с черемухи. Тучи из серых превратились в черные и ещё более зловещие. Было слышно, как страдальчески завывал ветер, цепляясь за кроны деревьев. Или это уже я скулю?

— Нога ноет?

Внезапно раздавшийся вопрос заставил меня крупно вздрогнуть и тут же найти взглядом входящего в комнату Матвея.

— Господи! — выдохнула я, чувствуя ускоренное сердцебиение где-то в районе горла. — Напугали!

— Нога ноет, спрашиваю? — кивнул он на полоску бинта и рядом положил толстый аккуратно сложенный плед.

— Не ноет.

— А ты? — усмехнулся мужчина.

— Глубоко внутри себя я в истерике, — призналась я честно. Глядя на плед, поняла, что замёрзла. Крупные