Раб Наилон. Вкус свободы - Анна Жнец

Всем эльфам, которых готовили для работы в борделях, обрезали семенные протоки. Женщины, покупавшие постельных рабов, не хотели подвергать себя риску нежеланной беременности. Они требовали себе только пустых мужчин: с бесплодным любовником можно ни о чем не волноваться. Такие мужчины не для продолжения рода — для удовольствий.

— А ты… — Наилон напрягся. — Ты… хотела бы еще детей?

— Очень! — горячо воскликнула Тэлли. — Очень хочу. Еще одну маленькую девочку. И мальчика.

Наилон почувствовал, как каменеет его лицо.

Надо рассказать Тэлли правду. О том, что его семя ущербно и не подарит ей дитя. Ни мальчика, ни девочку. Никого.

Скрывать такое нечестно. Но что, если, узнав о его изъяне, Тэлли не захочет с ним отношений? Женщине, которая мечтает снова стать матерью, рядом нужен полноценный мужчина.

— Что-то не так? — спросила Тэлли, заметив перемену в его настроении.

В голове у Наилона шевельнулась подлая мыслишка.

Он ведь может ничего ей не говорить. Не у всех пар получается зачать. У Тэлли уже есть ребенок. Одного ребенка достаточно. Наилон заменит Лу родного отца, и они счастливо заживут втроем.

Промолчать. Вот что надо сделать — промолчать.

Нет.

Нельзя.

Не может он поступить с любимой женщиной так жестоко. Она ведь будет надеяться, переживать. А вдруг Тэлли станет винить себя в их неудачах и пить вредные зелья в попытке забеременеть? Как сможет он спокойно смотреть на это и хранить свою постыдную тайну?

Надо признаться.

«Скажу как есть, и будь что будет», — решил он и затянул Тэлли в долгий ласковый поцелуй, полный страха и отчаяния.

Возможно, это был их последний поцелуй.

Глава 23

— Я должен тебе кое-что сказать. Кое-что очень важное.

Что-то в тоне Наилона заставило Тэлли насторожиться. Она приподнялась на постели и внимательно посмотрела на него, опершись локтем на матрас.

Под ее обеспокоенным взглядом признаться в собственной ущербности стало еще тяжелее. Мысль о том, что их едва начавшиеся отношения могут сейчас закончиться, причиняла боль.

— Что ты хочешь мне сказать? — мягко подтолкнула Тэлли, устав от ожидания, и Наилон, внутренне обмирая, бросился с головой в омут.

— Я бесплоден. Не могу иметь детей.

Всё, он это сказал. Назад пути нет.

Тэлли вздрогнула. Повисла звенящая тишина, растущая между ними, как пропасть. Наилон оцепенел, не зная, что еще добавить и мечтая услышать от любимой хотя бы слово, но та молчала. Так ничего и не ответив, Тэлли опустилась рядом с ним на постель и застывшим взглядом уставилась в потолок.

— Но ведь это, наверное, можно исправить, — шепнула она через какое-то время. — У нас есть порошок из черепашьего панциря. Зелья из него способны творить настоящие чудеса.

Наилон никогда не задумывался над тем, что операция, проведенная в питомнике много лет назад, могла быть обратима, и боялся впускать в сердце надежду, но после слов Тэлли в груди болезненно заныло.

Что, если он еще может стать полноценным мужчиной, жениться, завести ребенка и даже не одного? Снова и снова Наилон крутил в голове эту мысль, она превратилась в назойливую мошку, жужжащую рядом с его ухом.

— Ты должен рассказать мне о своем бесплодии, — Тэлли нависла над ним. Ее взгляд был острым, как лезвие кинжала, и словно пытался проникнуть в хаос его мыслей.

Помимо того, что его бросят, Наилон еще очень боялся неудобных вопросов, и вот они посыпались.

— Как ты узнал о том, что не можешь иметь детей? Тебе об этом поведал лекарь? Это последствия тяжелой болезни, которую ты перенес в прошлом? Или дело в травме? Одного из наших мужчин ранил на охоте ночной рогач. Ранил там, — взгляд Тэлли скользнул по его телу и остановился ниже пояса. Осознав, о чем говорит знахарка, Наилон поморщился. Воображение тут же подкинуло яркую до тошнотворности картину: окровавленный мужчина лежит на земле, воет от боли и держится за пах. Его аж передернуло, стоило это представить.

— Нет. Нет! — поспешил он заверить Тэлли. — Там со мной все в порядке. Никто меня не ранил. И ничем я не болел.

— Тогда что? У бесплодия должна быть причина. Назови мне ее.

Все внутри у Наилона сжалось.

Назвать причину? Сказать правду? Но как он объяснит Тэлли, для чего ему, свободному мужчине, обрезали семенные протоки? Она замучает его вопросами, а потянув за одну ниточку, можно распутать весь клубок лжи. Ему придется признаться, что какое-то время он был рабом. Ужасно!

В лицо ударила кровь. Сердце загрохотало как сумасшедшее.

Наилон прекрасно помнил, с каким брезгливым презрением местные отзывались об эльфах в оковах.

И зачем он поспешил отвергнуть вариант о болезни?

Заметив сомнения на его лице, Тэлли надавила:

— Откройся мне, пожалуйста, иначе я не буду знать, как тебя лечить.

— А разве недостаточно сварить зелье из черепах? — Наилон отвел взгляд.

— Зелье из черепах поможет при вялом семени. Но если причина бесплодия иная, потребуются дополнительные манипуляции. Магическое воздействие.

И снова воцарилась глубокая тишина.

Наилон кусал губы. Тэлли терпеливо ждала, когда он соберется с духом и поведает ей свою историю. Наконец крайне неохотно эльфа рассказал про операцию.

К его облегчению, в этот раз Тэлли не задала ни одного вопроса, хотя ее брови озадачено дернулись к переносице, а в глазах мелькнуло удивление.

— Тогда все сложнее, — покачала она головой. — Но не безнадежно. Рассеченные протоки можно связать, а зелье из панциря черепахи вернет силу застоявшемуся семени. Все получится.

Неужели…

Нет-нет-нет, это слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, он уже привык к тому, что в жизни чудес не бывает.

Не хотелось надеяться раньше времени, но удержаться было выше его сил. Он представил, как берет на руки собственного ребенка, и, к своему стыду, едва не разрыдался.

— Моя бабушка тоже была знахаркой, очень талантливой, — Тэлли уютно устроилась у него под боком. — Она оставила мне свой дневник. Там много рецептов зелий, заклинаний. Описаны колдовские лечебные ритуалы. Надеюсь, среди всего этого найдется что-нибудь подходящее для твоей ситуации. Мы все исправим. Верь мне.

От нахлынувших чувств у него задрожали губы.

Глава 24

— Быстрее, Тэлли! — Наилон ворвался в ее шатер весь взъерошенный, с лихорадочно горящими глазами. — Идем! Скорее!

Никогда прежде она не видела его настолько возбужденным, переполненным эмоциями. Он весь светился и от нетерпения даже пританцовывал на