Ирано-иракская война. Бойня за Глобальный Юг - Пьер Разу

беспокойством по поводу потенциального влияния иранской исламской революции на баасистский режим. Тем не менее, стараясь обращаться с новыми собеседниками осторожно, иракское правительство направило сдержанную поздравительную телеграмму Мехди Базаргану, главе временного правительства Иранской Республики.

Этот жест должен был продемонстрировать поддержку Багдадом светской революционной фракции, чтобы избежать победы религиозных фундаменталистов, призывавших к созданию исламского государства, включающего священные города Наджаф и Карбала. Однако эта телеграмма, задуманная как призыв к поддержанию теплых отношений между двумя странами, привела к острой напряженности между их столицами. Аятолла Хомейни, обиженный тем, что не он был адресатом телеграммы, обрушился с резкой критикой на баасистский режим и открыто призвал иракское шиитское население к восстанию.

Саддам Хусейн был убежден, что теперь он должен быть как можно более твердым с новым иранским режимом. Он считал, что генералу аль-Бакру не хватает решительности, чтобы отговорить иранское правительство от осуществления своей стратегии дестабилизации иракского режима. Но самое главное, он считал, что его стареющий наставник отслужил свой срок. Теперь ему было сорок два года, и он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы открыто руководить страной, что, собственно, он и делал на протяжении многих лет. 16 июля 1979 года Саддам Хусейн при поддержке членов своего клана сверг своего бывшего наставника и захватил власть в Багдаде. Генерал аль-Бакр был незаметно помещен под домашний арест. Официально было объявлено, что он ушел в отставку по состоянию здоровья. Измотанный, аль-Бакр решил избежать конфронтации с Саддамом и согласился на золотую пенсию на роскошной вилле в шикарном пригороде столицы в обмен на постоянный отказ от политической деятельности.

Саддам Хусейн был намерен устранить любую коллегиальность и прочно установить свою власть, даже если для этого потребуется кровопролитие. Он одновременно занимал посты президента и премьер-министра, назначил своего двоюродного брата Али Хасана аль-Маджида на стратегическую должность главы разведки и утвердил своего сводного брата Барзана Ибрагима аль-Тикрити на посту главы тайной полиции. Он повысил своего друга Тарика Азиза до вице-премьера и доверил ему Министерство иностранных дел, где его главной задачей должно было стать поддержание положительного имиджа режима на Западе. При поддержке этого окружения Саддам устранил всех своих потенциальных соперников внутри партии. Он положил конец попыткам своего предшественника сблизиться с Сирией, решив, что потенциальный союз между двумя странами, целью которого было создание нового арабского государства, простирающегося от Персидского залива до Средиземного моря, уменьшит его собственную власть и увеличит власть Хафеза аль-Асада. Саддам боролся за власть все эти годы не для того, чтобы разделить ее с человеком, которого он считал своим главным соперником. 28 июля 1979 года он осудил якобы разработанный сирийцами заговор с целью его свержения во время чрезвычайного собрания РКЦ.

Несколько десятков делегатов были арестованы в разгар собрания, обвинены в измене и выведены на улицу для казни на месте. Саддам даже сам застрелил нескольких человек из пистолета, который всегда носил с собой, приказав сделать то же самое ближайшим членам своего клана, чтобы окончательно скомпрометировать их и обеспечить их лояльность. Эти казни были сняты на видео и распространены среди лидеров стран Персидского залива и Ближнего Востока, чтобы запугать их и убедить в крайней решимости Саддама. Иракский президент был полон решимости утвердиться в качестве нового сильного человека в регионе. Методы запугивания, которые он теперь использовал в общении со своими коллегами, были теми же самыми, которые обеспечили ему успех, когда ему пришлось навязывать себя на улицах. Своим фальшиво дебоширским видом он стремился создать образ лидера одновременно патерналистского и безжалостного, сочетающего в себе черты Сталина и Аль Капоне. Не случайно Саддам позволил сфотографировать себя в фетровой шляпе, с сигарой и пулеметом Томпсона, который принес дурную славу чикагским бандам. Фотография была замечена во всем мире и сыграла свою роль в формировании мифа о непримиримом диктаторе.

Саддам также имел больше общих черт со Сталиным, чем можно было ожидать. Оба мужчины были выходцами из скромных семей и в детстве подвергались насилию со стороны отца. Они оба боролись за свое образование и всегда с подозрением относились к интеллектуалам и врачам, опасаясь критики и отравления. Оба были заключены в тюрьму и проявили себя как лидеры банд, действующие вне закона. Их всегда восхищали государственная мощь и насилие, они считали страх лучшим способом утвердить свою власть. Они оба утвердились, взяв под контроль бюрократический аппарат своих партий.

Наконец, они оба всегда умели быть проницательными, циничными, фальшиво веселыми и жестокими, когда это было необходимо, и готовыми к компромиссу, когда баланс сил был не в их пользу. Однако Саддам Хусейн отличался от Сталина по нескольким параметрам. В отличие от своего кумира, он никогда не проявлял военного таланта или способностей стратега. Самое главное, он всегда придавал огромное значение своей семье и клану, всегда был готов простить слабости своего окружения, рискуя совершить серьезные ошибки. В этом он проявил себя как личность, более близкая к крестному отцу мафии, чем к идеологическому диктатору. Наконец, его действия не были обусловлены долгосрочным стратегическим видением – Саддам Хусейн не был провидцем.

Покорив партию, президент Ирака приказал своему двоюродному брату Аднану Хайраллаху очистить армию от офицеров, преданных генералу аль-Бакру, прекрасно понимая, что это снизит эффективность армии, которая может понадобиться ему для противостояния иранскому режиму. Но его навязчивый страх перед военным переворотом перевесил разум. Саддам заставил каждого лейтенанта, окончившего академию, поклясться ему в верности и настоял на встрече с каждым старшим офицером, чтобы оценить его преданность перед повышением. Продвижение по службе теперь осуществлялось только на политической основе. Генерал Джаббах аль-Шемшах, подневольный член партии Баас, был назначен на ключевую должность начальника штаба вооруженных сил. Таха Яссин Рамадан, давний соратник президента, был назначен руководителем Народной армии. Сознавая, что преторианская гвардия будет полезна, Саддам Хусейн превратил одну из своих танковых бригад в «Республиканскую гвардию». Это элитное подразделение, обозначенное оранжевым треугольником на каждой машине, находилось под непосредственным командованием Аднана Хайраллы. Оснащенное самым современным оборудованием, оно было размещено в иракской столице, чтобы иметь возможность немедленно вмешаться в случае попытки свержения режима.

Чтобы еще больше утвердить свою власть, новый президент развил культ личности. Лестные портреты с его плотоядной улыбкой быстро распространились по всей стране. В военной форме, костюме-тройке или в джеллабе, Саддам Хусейн, казалось, выглядывал с этих плакатов, внимательно наблюдая за населением. Он не знал границ в своем стремлении к признанию, сравнивая себя с Навуходоносором или Саладином. На стенах Багдада появились фрески, изображающие Саддама верхом на арабском скакуне, с мечом в руке, сражающегося с персидским львом. Для пущей убедительности диктатор распорядился снять фильм под названием «Аль-Кадисия», в котором восхвалялась храбрость