Чудеса Дивнозёрья - Алан Григорьев

* * *

На исходе третьего дня пирушки водяные духи не могли уже ни есть, ни пить, ни даже танцевать, а все новости были пересказаны уже по третьему кругу, Марфа задремала, когда вдруг на грани сна и яви почувствовала, будто бы вкус воды изменился. Сон как рукой сняло. У неё защипало глаза, запершило в горле. Встревоженная мавка высунула голову из воды и опасливо огляделась.

Она сразу же заметила мальчишек, которые, хихикая, сливали из ведра какие-то мутные помои прямо в воду. По поверхности озера плыли хлопья мыльной пены. Марфа набрала водицы в рот, надула щёки и окатила маленьких негодяев струёй, как из шланга. Те отпрянули, всё так же хохоча. А несчастная мавка потом ещё пару часов вычёрпывала мутную пену, мучаясь от невыносимого зуда в ладонях.

На этом её злоключения не закончились. Мальчишки повадились шастать к озерцу каждый день. Они кидали в воду фантики от конфет, консервные банки и прочий мусор. А однажды Марфе даже досталось по лбу сломанной пластмассовой расчёской. Ох она тогда и разозлилась!

Мавка пробовала пугать маленьких хулиганов, поливала их водой, даже пыталась явиться и вразумить, но те её не слушали и не боялись ни капли.

— Вот дождутся, утоплю я их! — со слезами на глазах жаловалась она Майе и Глафире.

Подруги с двух сторон гладили её по трясущимся плечам, утешая.

— А и притопи, — Майя недобро сверкнула глазами. — Не до смерти, а так, чтобы знали! Может, не будут больше расчёсками в честных мавок кидаться.

— Так нельзя, Майюшка, — охнула Глафира. — Они же дети!

— И что? Значит, им можно быть свиньями, что ли?

— Вот ты так говоришь, потому что у тебя своих деток нет, — Глафира обиженно надула губы. — Когда будут, поймёшь!

— При чём тут это? — Майя скривилась. — Я так думаю: Марфе надо взять хворостину покрепче да надрать этим хулиганам мягкое место так, чтобы неделю сесть не могли. Ну и мусор весь прибрать, конечно, чтобы снова болото не развести.

— Не слушай её, Марфушка. Лучше я тебе помогу. Сама все бумажки-фантики соберу и с ребятишками этими потолкую, чтобы не озорничали, хочешь? А ты отдыхай. Тебе опосля болотного житья-бытья в себя приходить надобно.

Ну конечно, Марфа этого хотела!

Только она не поняла, почему Майя вдруг обиделась и ушла — даже водорослевые рулетики с икрой не попробовала.

Глафира слово своё сдержала: на некоторое время хулиганы и впрямь притихли. А Марфа не могла нарадоваться на милую подруженьку.

— Ты иди, погуляй пока, — говорила та с милой улыбкой. — Насиделась, небось, на своих гнилых болотах, намаялась, бедненькая. Мы тут с Лушенькой-душенькой пока похозяйничаем: и приберёмся, и обед приготовим, и кровать пухом рогоза выстелим, чтобы тебе помягче спать было.

И Марфа гуляла. Ходила по гостям (её везде привечали: всем была охота послушать про жизнь в болотном царстве, поцокать языком и втайне порадоваться, что беда случилась не с ними), любовалась закатом, сидя на камушке, и, конечно, училась играть на ударных, потому что дала себе слово осуществить заветную мечту. Правда, вместо барабанов у неё пока были пеньки, вместо палочек — веточки орешника, а вместо тарелок — крышки от кастрюль, но ей вполне хватало и этого.

Жаль вот только, с Майей они так и не помирились. Та наотрез отказалась приходить в гости, пока там крутится «эта несносная Глафира».

— Ты к ней несправедлива, — Марфа хмурила брови: она не любила, когда её лучшие подруги не ладили между собой. — Глаша бывает немного навязчивой, это правда. Но она же не со зла! Это просто забота такая.

— Душная у неё забота, — вздыхала Майя, качая головой. — Помяни моё слово, ты ещё хлебнёшь с ней горя горького!

— Ты просто ревнуешь, потому что я дружу с ней больше, чем с тобой!

— А ты уверена, что мы всё ещё дружим?

Вот так слово за слово — и пробежала между ними чёрная тень, будто холодной водой за шиворот плеснули. Видимо, правду говорят: речные мавки озёрным не товарищи — слишком уж они разные. Эти речные вечно носы задирают! Раньше-то Марфа думала, что сестрица Майя не из таких, но нет — все они одинаковые. Хорошо хоть подруженька Глаша из своих, озёрных. Может, потому и жили они душа в душу?

— Мы с Лушенькой пока у тебя побудем, ты же не против? — Глафира наводила порядок, раскладывая разные виды водорослей по пузырькам и баночкам. — Моё озерцо почистить решили. Скоро чистой воды напустят, рыбок разноцветных… будем опять друг к другу в гости плавать.

— Конечно, живите, сколько надо, — Марфа только обрадовалась хорошей компании. — Хочешь, новую комнату для вас пристроим?

— Ой, да ладно, — смущённо отмахнулась Глафира. — Мы уж как-нибудь. В тесноте, да не в обиде!

Марфа даже не поняла, в какой момент всё резко переменилось и она стала чужой в собственном доме.

— Опять в облаках витаешь? — пилила её Глафира. — Вот пошла бы лучше приготовила что-нибудь! Или мы тут тебе прислуживать должны?

Стоило Марфе уединиться на бережку, чтобы поиграть на своих «барабанах», как она тут же получала упрёки в легкомыслии и безответственности. А проклятые мальчишки снова повадились мусорить, и это, как оказалось, тоже была Марфина вина.

— В своём собственном озере не можешь порядок навести! Мавка с изъяном — вот ты кто! — от прежней душки Глашеньки не осталось и следа. — Правду говорят: если в тебя однажды проникла болотная гниль, ты так навеки с гнильцой и останешься!

«Это пройдёт, — думала Марфа. — Просто у Глафиры тяжёлые дни, надо потерпеть. Она ведь хорошая и так много мне помогала. К тому же я и правда часто бездельничала…»

Однажды её не пустили домой. Глафира просто захлопнула дверь перед носом у Марфы, бросив напоследок:

— Уходи, дармоедка! Теперь это наше озеро. Ты его бросила, а мы себе присмотрели — чего ж добру пустовать? Уже заселяться хотели, вещички начали переплавлять — и тут ты! Уж лучше бы тебе никогда не возвращаться из Мокшиных топей!

Рыдая и размазывая слёзы по лицу, Марфа поплелась к Майе жаловаться. Та, заахав, обняла свою глупую сестрицу и ни словечка поперёк не сказала, хотя на языке наверняка крутилось едкое: «Я же предупреждала!»

— Что мне делать? — Марфа хлюпала носом. — Как я буду без родного озерца? У меня уже перепонки между пальцев сохнут. А в реке жить не смогу, хоть убейте. Слишком уж холодная вода.

— Значит, пойдём к Водяному царю и будем требовать справедливого суда! — Майя стукнула кулаком по коряге, из-под которой распрыгались в стороны возмущённые лягухи.