Необычайные похождения с белым котом - Лев Усыскин

«Тебе что-то не нравится, кот?»

Он фыркнул снова, мотнув из стороны в сторону белой своей головой:

«Ну, что ты… что ты… как можно!.. конечно же, мне нравится все на этом свете… абсолютно, все!.. и более всего иного, ясное дело – мой синий хвост!.. Тебе, я думаю, тоже понравилось бы такое, если бы тебя кто выкрасил в синий цвет, да еще заставил бы светиться! – он переступил с лапы на лапу, – Вот, как, по-твоему, отныне я охотиться буду? Скажи мне, пожалуйста, как?»

Голос кота теперь раздавался едва ли не сквозь плач:

«Или ты думаешь, что осторожная ночная крыса, издалека завидев эдакое нескромное сияние, станет дожидаться моего появления из одного только любопытства?.. Ты и вправду так думаешь? Что ж, в этом случае я готов выразить мое почтение безграничной твоей проницательности…»

Веселое настроение сняло как рукой – Гретхен вновь стало стыдно перед котом, как тогда, по пути в город. Она рывком села и, обхватив руками колени, заглянула Тимофею в глаза:

«Прости меня, кот… ты прав, конечно же… я не должна была забывать о тебе…»

Она даже поперхнулась слегка от волнения:

«Я должна была вспомнить о тебе за обедом… когда было весело… вспомнить о тебе и позвать тебя!..»

Слезки предательски обозначились в уголках ее глаз:

«Но только чем я могла бы помочь тебе, кот? Царицу Красок невозможно отмыть. Ведь Мастер Альбрехт сказал же, что…»

Однако Тимофей не дал ей закончить фразу:

«Мастер Альбрехт, Мастер Альбрехт… сказал то, сказал сё… твой Мастер Альбрехт, если уж хочешь знать, так же беспомощен, как и ты… как и вообще почти все ходящие на двух ногах – не важно, с крыльями или без…»

«Беспомощен?..»

«Ну, да, беспомощен… Ты помнишь ведь – он сам же и сказал, что если бы не я… то он… еще многие месяцы, если не годы… провел бы в бесплодных поисках… этой своей гадкой краски, годной лишь на то, чтобы пачкать хвосты…»

От этих слов Гретхен улыбнулась помимо собственной воли:

«Конечно, Тимофей, конечно… ведь ты всегда считаешь себя самым главным, не так ли?.. но расскажи мне, наконец, что же случилось тогда в мое отсутствие – и как ты сам попал в лабораториум? Ведь сколько раз, я помню, говорил ты мне о том, что не выносишь…»

«…этих дурацких запахов? – Кот перебил ее вновь, – О, да! Я в самом деле их ненавижу!»

«Но зачем же тогда… ты… – Гретхен вдруг вспомнила про злополучную дверь, оставленную открытой, – Зачем ты вошел туда, воспользовавшись моею оплошностью? Ведь не станешь же ты… утверждать… что Мастер Альбрехт нарочно позвал тебя… Или что у тебя возникли вдруг дела в лабораториуме?»

«Стану!»

Гретхен от удивления наморщила лоб:

«Ты? – она покачала головой, – Какие же дела могли быть у тебя среди тиглей и реторт? Там, право, не было ничего съедобного – ничего, хоть сколько-нибудь пахнущего кровяной колбасой!..»

Кот лишь презрительно фыркнул по своему обыкновению:

«Вечно ты говоришь невпопад!.. Слушай же, как было дело, – слушай и смекай, а не то опять обидишь меня, как следует не подумав!..»

Он прилег на передние лапы и облизнулся:

«Вот, значит, проснулся я нынче утром, отдохнув превосходно, аппетит належав великолепный… в чудесном, можно сказать, настроении проснулся, да… кто б мог подумать, что потом… случится такое… ну, да, ладно, чего уж!.. Так вот, проснулся я, стало быть, поглядел в окно, как водится, ничегошеньки там, кстати, нового не обнаружил – понюхал воздух и решил вниз спуститься: вдруг, думаю, ты догадалась уже миску мою наполнить!..»

Кот качнул головой, словно бы усмехнувшись:

«Выхожу, значит… только начал по лестнице спускаться – вижу: кто-то от перил сиганул поспешно через ступеньку поперек… сиганул и ну затем вдоль стенки вниз… Я, понятно, следом – ведь не иначе, как крыса, а крыс я в этом доме, почитай, еще и не встречал даже… А тут вижу: и в правду – она. Самая, что ни на есть… серая, гладкая, хвост толстый, бока раздобревшие – откуда только взялась такая! Короче, славный завтрак сам, почитай, в гости ко мне пожаловал!.. Вот… Бросился я, значит, за ней, на второй этаж – ну, думаю, здесь-то я эту крысу и уделаю: деваться-то ей от меня на втором этаже, все равно, некуда!.. Ан, вышло иначе: соскользнула вострохвостая со ступенек – и шмыг в лабораториум этот… Кто ж мог предвидеть, что ты дверь туда за собой закрыть забудешь!

Ну, вот – а я, грешным делом, замешкался чуток: вспомнил, как старик меня водою окатил… думал: остановиться?.. или все-таки продолжить погоню?.. В общем, решил продолжить, была – не была. Все же, как ни крути, дело доброе – крысе в лабораториуме еще более быть не пристало…

Вхожу, короче. И что же я вижу? Чудо удивительное, право, – ей-богу, чудо. Вижу, что охоте моей, по всему, – конец. Потому как ускользнула добыча. Даже не ускользнула, нет, – а просто опередил меня, что называется, другой охотник. Более быстрый и ловкий. Или более везучий, что правдоподобнее. Кто ж это был, догадайся? Правильно, твой Мастер Альбрехт, кто ж еще! Стоит себе посреди комнаты, в руке – щипцы каминные, а в щипцах – крысиный хвост. Сама же серая висит в воздухе и беспомощно лапками розовыми перебирает…

Тут старик и меня увидал: «А, – говорит, – Вот и ты, лентяй! Явился, значит, не запылился… Гляди, как мне приходится вместо тебя работать!» И ну меня дразнить крысой этой: опустит чуть-чуть перед моим носом, дескать – на, бери. Я только на задние лапы встану – он тут же ее вверх подымает. Я опускаюсь на пол – и он руку свою следом…

А только не любитель я подобных игрищ! Поглядел по сторонам, улучил момент, рванул – и вот уже крыса у меня в зубах: старик – тот даже и понять ничего не успел! А я всего только – вместо того, чтобы на задних лапках танцевать без толку – вскочил, значит, на стол, где всяческие горшки и сосуды стояли в нагромождении, а уж оттуда за крысой, вытянув лапы и распластавшись, сверху вниз, словно птица – так, на лету прямо, и вырвал добычу из его рук.

Ну, Мастер Альбрехт твой, понятно, рассвирепел – аж жарко стало вокруг! Да и кому понравится, если такая сладкая добыча вдруг из рук уходит! Щипцы куда-то в угол швырнул, ногой топнул да на меня как двинется не в шутку: аж страшно стало! Во, думаю, пропади она пропадом, эта крыса, – лучше лишиться завтрака, чем хвоста…

Выпустил я ее, стало быть, и задом, задом, мимо стола того самого, с которого я прыгал только что… отступаю, значит, в сторону двери – и тут вдруг ба-бах! рядом падает что-то, затем что-то еще, разлетается стаей осколков, брызги летят во все стороны, едва глаза успеваю зажмурить!..

К счастью, в глаза не попало – и на том спасибо, как говорится, а то не знаю уж, что бы и делал сейчас! Однако чувствую – обдало шкуру чем-то теплым и вместе с тем липким. Но разбираться-то уже некогда – делаю ноги немедленно и за дверью только принимаюсь себя осматривать – что-де да как. В это время, само собой, и Мастер Альбрехт появляется – я было собрался бежать дальше, ан вижу – нет в том вроде нужды никакой. Потому как с хозяином и впрямь что-то неладное происходит: стоит, руки трясутся, глаза же – широкие стали, как у коня, все равно! Глядит на меня, как будто я – не я, а чудо какое заморское, впервые в жизни увиденное! Стоит себе и глядит…

Ну, я, понятно, тоже замер – пошевелиться боюсь. Думаю – что это будет, а? Съест он меня, что ли – упущенной крысы взамен?

Короче – думал я, думал, прикидывал – прикидывал, а главного-то, поди, и не заметил! Хозяин – он хоть и в изумлении, а все ж постепенно ко мне подступал шаг за шагом. Медленно-медленно, так, словно бы за птицей крадучись. И как только удалось ему мое внимание заворожить при этом – хоть убей, не пойму!..

В общем, схватил он меня в самый неожиданный момент – схватил, в охапку сгреб, лапу заднюю правую, кстати, прищемил – до сих пор больно… Ну, а потом к себе, в лабораториум вернулся – к столу подошел и ну его разглядывать: то на хвост мой глаза скосит, то на лужицы и черепки, опять на хвост – потом снова на посуду свою разбитую… Видать, оттенки цвета сравнивал, не иначе! Сравнивал и прямо охал от удовольствия – я уж опасаться стал, грешным делом, что он совсем головой повредился на радостях-то. Наконец умаялся все-таки башкой своей крутить и, как видно, прочь направился – вот здесь вы с ним в дверях и столкнулись…»

Закончив свой рассказ, кот поднялся на лапы и внимательно посмотрел на девочку:

«Ты слышишь меня или нет?»

Он подошел к ней поближе, навострив уши, постоял несколько мгновений рядом с ее сундуком, затем беззвучно покачал головой, и, повернувшись кругом, затрусил в свой любимый угол. Добрая Фалангина сделала свое дело – Гретхен сладко спала, не удосужившись даже дослушать рассказанную котом историю до конца.

21

День, а может – и месяцw спустя после описанных выше событий, ближе к вечеру, когда подступившие сумерки делают людей на улице почти неузнаваемыми, в ворота амбара, занимаемого Гурагоном и его слугами, постучался кто-то, чье лицо нарочно было полуприкрыто тенью от надвинутой на лоб шляпы. Пришелец спрашивал «господина Гурагона, благородного купца и лекаря». Его впустили вовнутрь и тотчас же проводили к колдуну, в одиночестве коротавшему время возле доски с шахматными фигурами.