Бумажные самолёты - Максим Кощенков

Но проблема в том, что между нами никогда не было деловых отношений.

Собрав волю в кулак, я отвечаю:

— Я на твоей стороне.

Чем меньше я об этом думаю, тем меньше меня гложет вина. Я не должен нести ответственность за действия всех безответственных людей в мире.

Допив свой чай, я подхожу к гарнитуру и достаю огромную стеклянную миску. Отправляю попкорн в микроволновку на пару минут, пока сладкий запах карамели не начинает перебивать сигаретный дым. Аккуратно, чтобы не обжечься, разрываю пакет и высыпаю немного подгоревший попкорн в миску.

— Ты чего улыбаешься? — спрашивает Кэрри, подходя ко мне. Она оставляет грязную посуду в раковине и вытирается бумажным полотенцем. — О, ты уже готов?

Я беру попкорн, и мы идём в спальню. Пока я по-турецки усаживаюсь на кровать с огромной миской в руках, Кэрри уже находит «Фри-соло» в каталоге какого-то онлайн-кинотеатра.

— Тебе точно понравится, — говорит она, щёлкнув на «плей».

На экране появляется Эль-Капитан — тот самый, который при свете дня можно увидеть из окна нашей комнаты. За секунду гранитная скала вырастает над лесом, насмехаясь над секвойями: «Думали, вы здесь самые высокие? Как бы не так!». Ей нет равных, и она знает это, но всё равно продолжает демонстрировать своё превосходство. Может, ожидает восхищения? Ожидает, что секвойи, сосны и дубы бросятся к её подножью? Они уже там! Стоят, повинуясь, как рыцари своему единственному королю.

Кэрри не отрывает глаз от экрана. Я был уверен, что она тысячу раз пересмотрела этот фильм, но сейчас мне кажется, что она смотрит его впервые. Её грудь вздымается так высоко, когда отважный альпинист заявляет, что готов покорить вершину Эль-Капитана; она замирает, когда Алекс Хоннольд повисает над парком — высокие деревья выглядят как копья, готовые превратить сорвавшегося в решето. Кэрри хочется броситься к телевизору, влезть в экран, попасть через него на съёмки, как через портал, и собственноручно раздвинуть деревья.

И я её понимаю. Я сам не заметил, как вцепился в край одеяла. Я представляю, каково этому парню, Алексу, находиться на высоте сотни, двух, трёх сотен метров и осознавать, что ты держишь собственную жизнь в испачканных мелом руках.

Там, внизу, поджидает страшный конец.

Конец без объятий и поцелуев, нервного смеха операторов, которые (пусть и при полной экипировке) снимали восхождение, переживая за тебя, как за родного, конец без матери, готовой лелеять тебя до самой старости. Это глупая, необдуманная смерть, причиняющая боль тем, кто окружал тебя всю жизнь.

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — спрашивает Кэрри, ставя на паузу. Она спрыгивает с кровати и берёт под мышку пустую миску.

— Нам нужно больше попкорна?

— Я о поступке Алекса! Это очень отважно.

— И очень эгоистично, — замечаю я.

Кэрри с самодовольным видом идёт к двери.

— Рада, что ты это понял, — говорит она и исчезает в коридоре.

Как ей удаётся оставаться такой весёлой после того, что мы только что увидели? Кажется, она должна кусать ногти от страха, как я, и вздрагивать после любого шороха, но нет — вместо этого она легкой походкой направляется на кухню, напевая что-то под нос.

Вытирая вспотевшие ладони бумажными полотенцами, я подхожу к окну и всматриваюсь в ночную мглу. Впереди проступает туманный силуэт Эль-Капитана. Скалы, будто жилы, тянутся от подножия до самого пика, создавая сотни и сотни каменных сплетений, среди которых и опытный альпинист едва ли увидит тропу. Сердце стягивает тугой тревогой. Когда я распахиваю створки, меня обдаёт мёртвой прохладой, после которой с трудом верится, что ещё пару часов назад здесь светило солнце.

Но это небо, полное звёзд…

Слышу, как в микроволновке лопаются зёрна. Вскоре Кэрри входит в комнату, принося с собой аппетитный запах попкорна.

— Тебе жарко? — она ставит миску на прежнее место и возвращается на кровать.

«Нет, — хочется ответить мне. — Но становится, когда я смотрю на тебя». Кэрри понимает меня без слов. Я представляю, как её губы нежно согревают мои, и по телу медленно расходится тепло. Никогда ещё они не выглядели такими аппетитными, как сейчас, покрытые сладкими крошками от попкорна. Я задерживаю на них взгляд слишком долго, чтобы Кэрри не догадалась, о чём я думаю.

Закрыв окно, я сажусь на кровать и нежно привлекаю к себе Кэрри. Она хочет оттолкнуть меня, но я недолго удерживаю её руку, просто чтобы поинтересоваться: чувствует ли она кончиками пальцев, как бьётся моё сердце? Каждый удар — словно электрический разряд, пронзающий меня насквозь. Передастся ли он Кэрри?

Глава 19

Даррэл

Ветер закручивают вздымающие над костром искры и уносится к небу. Огонь медленно догорает, превращая хворост в горку раскалённого пепла. Один из смотрителей парка, которого я встретил в круглосуточном магазине, сказал, что здесь можно разводить небольшие костры, но желательно подальше от лесного массива. Несмотря на пробивающееся сквозь чащу солнце, у огня всё ещё намного теплее. Глоток горного воздуха — как глоток ледяной воды.

От одного взгляда на горы кружится голова. Это один из тех страхов, котором я никогда не решусь посмотреть в лицо. Даже не верится, что в нескольких часах езды простирается гладь океана. Интересно, его видно с вершины Эль-Капитана? Со стороны кажется, что оттуда должно быть видно всё. Мы досмотрели «Фри-соло» ближе к полуночи, так что неудивительно, что у меня перед глазами всё ещё мелькают кадры из фильма.

— Не передержи, а то пригорит, — говорит Кэрри, выходя на террасу. Её волосы всё ещё спутаны, а в глазах стоит сон.

Я поднимаю палочку и любуюсь золотистой коркой, равномерно покрывшую зефир.

Кэрри подходит к костру и, закатав полицейскую куртку, вытягивает руки. Её пальцы покраснели от холода.

— Будешь завтракать? — спрашиваю я, протягивая палочку. — Попробуй.

Она осторожно надкусывает зефир и, одобрительно покивав, возвращает его мне.

— Сегодня ясно, — продолжает Кэрри. — Может, прогуляемся до Глейшер Пойнт?

— Прогуляемся? — повторяю я, вспоминая об извилистых горных тропах. — Уверена, что сможешь идти? Твоя нога…

— Мне уже лучше. Правда.

Несколько секунд я не произношу ни слова, пытаясь угадать, так это или нет. Воспоминаю её жалобный стон во время перевязки в карете скорой помощи, слёзы, стоявшие в её глазах всего несколько часов назад… Боль вспыхивает в ней ярко, но быстро перегорает. Иногда мне кажется, что у Кэрри к ней настоящий иммунитет.

— Ты уверена?

— Абсолютно, — твёрдо говорит она.

— Если тебе тяжело, мы можем остаться.

— Ни за что. Я хочу наслаждаться здесь каждой секундой. И я не прощу себя, если мы не