Гридень 5. Огнем и Словом - Денис Старый

если сейчас не обезопасить державу экономически и социально, то взрыв будет сумасшедшим, даже не чета происходящему. Хотя, обывателю было бы не понять, куда еще может быть хуже.

Евнухи занимались доставкой зерна в город, используя при этом, кстати, и военные методы. Строго было запрещено придумывать отговорки и не исполнять контракты на поставку продовольствия в город. Перехватывались контракты, ранее заключенные с венецианцами, фрахтовались корабли в разных районах империи.

Я несколько восхитился именно этими «недомужиками», у которых физиологически яиц нет, а вот метафизически, они имеются. Пока остальные бегают «с саблей наголо», большой корпус евнухов работает, именно они тушат пожар. Пусть пока безуспешно, но, как по мне, чиновники среднего звена делают больше, чем император и все его приближение. Может мне на землях Братства кастрировать войтов-управляющих, а вместе с ними всех старост деревень? В этом ключ к успеху, чтобы не отвлекаться на женщин, а работать? Шутка, конечно, я не покушаюсь на святая святых — размножение и стремление к оному.

Венецианцы уже выдвинули требования. И, судя по ним, я понимаю, что не только византийцы, часть из них, несколько оторвались от действительности, но и латиняне не смогли реально смотреть на происходящее и поумерить свою алчность. Они затребовали, кроме возможности уйти, еще и десять талантов золота. Не сказать, что для империи это неподъемная сумма, но у Франции бюджет, ну или что-то похожее на него, меньше.

И вот в таких условиях и был созван Императорский Совет, которому предшествовало собрание Сената. Сенаторы переругались и ни к чему не пришли. Большая часть, между тем, готова была идти на уступки венецианцам. Но, но как заплатить десять талантов, а это двести шестьдесят килограммов, золота? Никто не сказал. Только императорская казна может такую сумму выделить и то с большим ущербом для всей империи. Нет, сенаторы могли скинуться и тогда проблем не было бы, деньги нашлись бы, в империи аристократы не нищенствуют. Вот только скидываться не захотел никто.

В зал, в котором ранее принималось русское посольство, воинственно, в сверкающих доспехах, вошел император. Я не мог сказать: позолота это на василевсе, или золото, но если доспех из золота, то даже мне, с уникальной силушкой богатырской, было бы несносно такое на себе таскать. Видимо, все же бутафория, золоченая краска. Но смотрелось величественно. Не воинственно, а церемониально. Хотя, всем сразу стала понятна позиция темнокожего блондина. Он настроен показать волю и силу Комнинов. Молод еще, не проиграл свои главные битвы. А небитый, значит, менее осторожный.

— Император приветствует вас! — провозгласил глава корпусов евнухов.

— Я сам! — сказал василевс и сел во главе поставленного посреди зала стола из темного мрамора.

Многие из присутствующих на Совете ахнули и удивились. Мануил не занял трон, а восседал вместе со всеми. И это еще больше обескуражило, чем сам факт сидеть в присутствии императора.

— Я за себя скажу, как говорил и мой славный дед, когда по закону и по чести взял трон. И всем вам скажу… — василевс обвел глазами своих приближенных. — Я не из тех, кто прогибается. Мою волю не сломить и я не стану прятаться за женщину.

Все поняли, на что именно намекает василевс. Некогда, больше чем полтысячелетия назад, император Юстиниан Великий во время бунта в Константинополе, прятался за волю и решительность своей жены, в прошлом проститутки, Феодоры. Сравнивая себя с этим предком, считавшимся великим, Мануил совершал посыл всем аристократам, что готов драться, будь с кем.

Тон молодого и выглядящего мужественно императора, пусть и доспех явно не был не для боя, был решительным и жестким. Наверное, в сложившейся обстановки такое поведение оправдано, но у присутствующих на Совете скепсиса на лицах было немало.

На Совет меня пригласили, как «героя, который сослужил службу империи и не допустил пленения невесты василевса». Но я предполагал, что подоплека была и в ином. Как бы то ни было, но Братство сейчас даже в Византии сила, если учитывать те подразделения, что формировались на базе катафрактариев в пригороде Константинополя.

А еще, Братство — это та сила, которая не императорская. Я понимаю, что идея использовать меня, как наемника вполне еще может появиться в умах ромеев. Я и не против. Есть, конечно, некоторое опасение, что в отместку на Русь навалятся латиняне и возьмутся за нее всерьез. Но, волков бояться, в лес не ходить. А я люблю, знаете ли, хаживать по лесу с ружьем, чтобы и грибочки собрать и волков пострелять.

— Высказывайтесь! — повелел Мануил и плюхнулся на большой стул.

В доспехах провернуть такой маневр с усаживанием своей венценосной тушки было сложнее. По мне, так лучше уже снимать железо, иначе василевсу придется больше думать о своем дискомфорте, чем о деле.

Первым встал нобилиссим Фока. Статный мужик, с явным боевым прошлым. Такой… качек на пенсии. Понятно, что раньше был грозой с молнией, а нынче уже только гром: кричать и требовать может, но разить не получается. Это был глава партии «зеленых» и как раз-таки он отвечал за международную повестку, связанную с сельджуками и венецианцами.

Начавшийся гул Мануил пресек ударом кулака по столешнице. Хорошо, что снял кольчужную перчатку, а то и стол мог проломить.

— Говори, Фока! — грозно сказал Мануил и осмотрел всех пронзительным, не сулящим ничего хорошего, взглядом.

И Фока сказал, не убоялся пойти против позиции императора, на которую Мануил так намекал своим поведением и облачением.

— Я готов дать на выкуп полталанта золотом! — последнюю фразу Фока сказал таким тоном, будто только что объявлял о поражении всех реальных и потенциальных врагов Византии.

— Я услышал тебя, нобилиссим Фока, не разделяю твоего мнения, но ты услышан, — сказал император.

Мне, человеку с опытом многих поколений, увлекающемуся историей и политикой, стало понятно: Мануил демонстрирует свою воинственность, что готов пойти до конца, но василевс не столь узколоб. Император оставляет приоткрытыми разные двери, в том числе и за которыми унижение выкупом и другими уступками венецианцами.

— Дозволь и мне сказать, василевс! — это уже подал голос знакомый мне армянин Арсак.

Его мнение, на самом деле, очень даже важно. Армянская диаспора весьма организована, мало того, именно армяне составляют основу такого важного рода войск, как катафрактарии, по сути, рыцарей. Вот только в империи несколько иная система комплектации тяжелой конницы и сами воины не факт, что владетели земли, или даже высокого статуса. Между тем, это сила.

Арсак высказывал противоположное мнение, заочно споря с молчащим и отрешённо