Уверенность в вещах невидимых. Последние беседы - Митрополит Антоний (Блум)

подчеркнуть: сама возможность открывать для себя Бога через красоту, через науку, через все человеческое (а человеческое не равнозначно разрыву с Богом, потому что ничто человеческое не чуждо Ему по своей сущности) указывает на то, что Бог не сажал наряду с деревом жизни дерево, несущее смерть. И тот факт, что человеческий род преимущественно выбирает путь дерева познания, означает не погибель для него, не отчуждение от Бога, а означает вступление на длинную, кружную дорогу человеческой истории, как мы это видим в Ветхом Завете и истории всего мира. К этому я еще вернусь, но мне хотелось бы подчеркнуть, что раз так, то не Бог причина нашего разрушения. Если бы Бог посадил дерево жизни и привлекательное, соблазнительное дерево, несущее смерть, то Он бы нес ответственность за падение Адама и Евы. В контексте слов святого Иринея Лионского мы можем взглянуть на историю человеческого рода с надеждой.

Но есть еще один момент, столь же трагичный. На него мне указали много лет назад, а после прошлой беседы он снова пришел мне на ум. Это ситуация с Иудой.

В случае с Иудой мы видим, как Христос призывает двенадцать учеников с тем, чтобы они были с Ним рядом, слушали бы Его наставления, сопровождали Его повсюду, созерцали Его дела и стали бы неотъемлемой частью спасительного действия Божьего. И среди них был один, который в конце концов предал Христа в руки Его врагов на смерть. Это так ужасно и так трагично. Нам известно, что ученикам не всегда удавалось устоять в своей верности Христу. Временами их одолевал страх. Вспомним, как Христос, покинув Иерусалим после конфликта с законоучителями, обратился к ним и сказал: «Мы должны вернуться». Ученики возразили: «Но иудеи хотели убить Тебя!» И Он ответил: «Да, но Лазарь умер». И все молчали, кроме одного, который сказал: «Пойдем с Ним и умрем с Ним» (Ин. 11: 7-16). Это был Фома, которого мы часто называем «неверующий», потому что после Воскресения, когда ученики возвестили ему, что встретили Христа и что Он воскрес, Фома не смог им поверить. Мы видим только эту сторону его жизни, но есть еще и другое измерение. Фомы не было, когда Христос явился десяти ученикам (Иуда к тому времени повесился). Ученики исполнились радости и захотели поделиться этой радостью с Фомой. Он посмотрел на них и увидел их ликование, но не увидел перемены, они оставались теми же, какими он знал их всегда, за исключением того, что изменилось их настроение: страх сменился радостью, потерянность сменилась уверенностью в себе. И он сказал: «Если не увижу Его воскресшим, не поверю» (Ин. 20: 25).

Позже, когда люди встречали учеников Христа, в подлинности их проповеди убеждали не слова, а само их присутствие: они говорили со властью исполнившего их Святого Духа, через них Бог провозглашал Свою истину. Но в момент встречи с Фомой Святой Дух еще не сошел, и Фома увидел десять человек, которые совсем недавно в страхе укрывались в доме Иоанна Марка, а теперь были обнадежены, даже больше – торжествующе счастливы, что Наставник, Которого они любили превыше всех, жив. Но сами они еще не изменились. Фома был прав: слов, ликования не достаточно, и поэтому Христос явился ему и позволил воочию убедиться в Воскресении.

От Христа отрекся еще один ученик. Когда Христос стоял перед судом, служанка подошла к Петру и сказала: «Ты тоже один из них». И он испугался. Его Наставник арестован, на что ему было надеяться? Он испугался и сказал: «Я не знаю этого Человека». Так повторилось трижды. В конце концов он вышел вон со двора, потому что не смог больше этого выносить. И в этот момент Христос обернулся и посмотрел на него, и Петр разрыдался (Мф. 26: 75).

Христос и Петр снова встретились, когда воскресший Христос явился Своим ученикам. Они встретились снова, и Петр получил прощение, узнал, что он все еще любим безмерно и что у него есть право, да, право называться учеником, потому что теперь, после всего произошедшего, его вера стала тверже, чем раньше. У него появилась уверенность другого рода. Он был другом Христа, а теперь стал другом Сына Божьего, воскресшего из мертвых.

Но что стало с Иудой? Иуда повесился. Осталась ли для него какая-нибудь надежда? Существовала ли для него какая-нибудь надежда? А если нет, то как это трагично! Ведь Христос Сам призвал его в ряды Своих учеников. И на Тайной вечере Он обратился к нему и сказал: «Иди и, что намериваешься сделать, делай быстро» (ср. Ин. 13:27). А Иуда намеривался предать своего Наставника в руки врагов, на смерть. Но так ли это?

Я думаю, мы можем заново продумать эту ситуацию и поставить перед собой вопрос, который только что прозвучал: так ли это? Или, как предположил человек, которого я уважаю и ценю, произошло нечто другое? Может быть, Иуда почувствовал, что настал решающий, критический момент[46] и пришло время кризису разрешиться? Может быть, он намеривался ускорить развязку, сделать так, чтобы люди прозрели во Христе побеждающего Спасителя? Иуда не собирался убивать Христа, его намерением было создать кризисную ситуацию, в которой Господь проявил бы Себя и показал бы всем, Кто Он: Господь побеждающий, Спаситель, Сын Божий, ставшим Сыном человеческим. Иуда не понимал путей Божиих, но он не думал помешать исполнению Божьей воли.

Примечательно, как об этом рассказывается в Евангелии: Иуда приходит с толпой в Гефсиманский сад, и ему велят показать преследователям, врагам Христа, кто из находящихся там людей – Христос. По ветхозаветному закону для того, чтобы свидетельствовать против кого-то, нужно было возложить руки ему на голову и произнести обвинение. И в том случае, если свидетельство ошибочно или ложно, обвинителю приходилось нести наказание, которое человек, им обвиненный, заслуживал бы по закону. Иуда рук не возложил. Он указал толпе на Христа поцелуем, потому что не хотел обвинять Его, будто Он – враг закона, изменник.

Христа взяли. Иуда ожидал Божьей победы, но вместо этого увидел поражение своего Наставника. Христос был взят, потом был суд перед Пилатом, суд перед Каиафой, крестный путь, распятие. Иуда намеревался спровоцировать решающее противостояние и ускорить победу Христа, но не достиг ничего, как ему показалось, кроме окончательного уничтожения своего Наставника. Наставника не стало, и Иуде не у кого было просить о прощении. И он повесился.

И здесь встает последний вопрос: означает ли это, что все для него кончено? Все ученики в тот или другой момент так или иначе